Джон Кризи - Вопль убийства Страница 21

— Нет, — произнес Доулиш.

— Вы проследили его? Не лгите мне, Доулиш, пожалуйста.

— Он был найден благодаря рутинной полицейской работе, которая в нашей стране очень хорошо поставлена. Это не случайно. До моей отставки я был помощником комиссара полиции по расследованию преступлений, имеющих международный характер. В данном случае я не могу выполнять свои обязанности, так как от меня скрыта существенная информация. Если меня будет спрашивать пресса, я отвечу только это, и ничего больше. — Он помолчал немного. — Всего доброго, сэр.

И он ловко повернулся на каблуках.

Доулиш не знал, позволит ли ему Марлин уйти. Если позволит, то игра, не только с этим расследованием, но и с делом его жизни, проиграна. И когда он твердо шагнул к двери, она, казалось, сама двинулась к нему навстречу. Он дошел до двери и протянул руку, чтобы открыть ее. Это было очень трудно сделать. Просто невероятно, сколько он помнил о работе с «Врагами преступности», о знакомствах и дружбе с руководителями полиций всех стран мира, сколько это для него значило. Но теперь он сделал все, что мог. Ему оставалось лишь уповать на то, что он правильно оценил Марлина.

После мучительного молчания Марлин сказал:

— Хорошо, Доулиш. Вернитесь, я расскажу вам все, что вы хотите знать. — С бьющимся сердцем, но невозмутимым лицом Доулиш повернулся и увидел неожиданно человечную улыбку на лице другого человека, от которой потеплели его глаза и лицо. — Полагаю, что вы блефовали и, как всегда, выиграли! — Марлин продолжил: — Садитесь.

Доулиш сел.

— Хотите выпить?

— Если можно, позднее, — попросил Доулиш.

— Может быть, так будет лучше. Доулиш, чрезвычайно важно, чтобы ни единого слова из того, о чем я собираюсь вам рассказать, не дошло ни до чьих ушей. Надеюсь, это понятно. Я готов рассказать вам, но это не означает, что у вас появятся полномочия довепятъ г, i сведения кому-нибудь еще, независимо от того, насколько они, по-вашему, заслуживают доверия. Это абсолютно ясно?

— Ясно, и я полностью согласен, — ответил Доулиш.

— Хорошо. — Марлин с намеренной ленцой отошел от окна к столу. Сев за стол, он уперся в него ладонями, внимательно посмотрел на Доулиша и начал говорить очень четко и официально: — Вы проинформированы о том, что мы собираемся перейти от существующей у нас монетной системы к десятичной. Вы понимаете острую необходимость держать в тайне, какие исходные материалы используются для наших новых банкнотов. И это не все. В течение очень долгого времени, фактически более сотни лет, денежные знаки британского казначейства в составе своей бумаги имеют некую нить, которая и обеспечивает то, что эти банкноты очень трудно успешно подделать. Однако известно, что некоторые фальшивомонетчики и некоторые банки ряда маленьких беспринципных стран владеют секретом этой нити, знают ее природу и способы ввести ее в бумагу для денежных знаков. Поэтому у нас стали работать над созданием новой системы, новой формы защиты. Я, наверное, могу сказать, работать над «изобретением», это будет ближе к истине. Сама бумага будет сделана по специальной технологии из смеси материалов, включающих полимер. Это, во-первых, сделает денежные знаки практически вечными, и их можно будет даже мыть. А во-вторых, на необозримый период времени их подделка станет невозможна. Такие денежные знаки можно будет легко проверять на подлинность, просматривая их в маленьком и очень недорогом устройстве. Мы были уверены, что эти денежные знаки будет абсолютно невозможно никаким образом подделать.

Марлин остановился в первый раз за долгую речь и посмотрел на Доулиша, как бы стараясь оценить, насколько тот понял значение сказанного. Но он увидел лишь сильное, невозмутимое лицо Доулиша, сидящего с почти что тупым видом. На самом деле сердце Доулиша билось в странном возбуждении от того, что он наконец вполне осознал происходящее: дело было чрезвычайной важности, а последствия его без преувеличения слишком серьезны.

— Изобретателем секретного процесса производства такой бумаги и был Элберт Халл, — продолжал Марлин. — Мы имеем основание полагать, что он, и только он один, мог передать рецептуру третьим лицам. Его исчезновение буквально стало катастрофой. Мы испугались — правительство испугалось, если хотите знать, — что он был куплен какой-то иностранной властной структурой или преступной организацией, обладающей возможностями распространения фальшивых денег. Все наши планы по переходу на десятичную валюту находятся в опасности, да, все еще находятся в опасности. До тех пор, пока мы не услышали от вас о преступнике по имени Коллис, о его практике похищать людей и убивать их после выяснения нужной информации, мы хотя бы могли надеяться, что Халл ничего не выдал. Но он находился под слишком большим давлением. В настоящее время нет ничего более важного, чем установить, открыл ли он этот секрет перед своей смертью.

«Печатание, — подумал Доулиш, — печатание». И мгновенно мелькнула мысль о подпольной типографии в доме Тэвноттов.

13

Величина проблемы

Доулиш медленно встал. Его суровый вид говорил о том, что он осознал всю серьезность положения, но кроме суровости на его лице было еще написано удовлетворение, вызванное то ли тем, что наконец-то он настоял на своем перед Марлином, то ли сознанием того, что поставленная перед ним задача потребует всей его изощренности и сноровки.

— Я почти признаю ваше право утаивать от меня эти факты, — произнес он.

— Меня больше интересует, нанесло ли ущерб делу то, что до сих пор вам не все рассказывали?

— Нет, — откровенно ответил Доулиш. — Мы не могли бы сделать больше, чем сделали, разве что…

— Разве что? — резко спросил Марлин.

— Разве что я бы привлек к сотрудничеству военных сразу, как только узнал о смерти Халла, — ответил Доулиш. — Насколько мне известно, полиция на местах активно сотрудничает с нами.

— Я позвонил властям Оксфорда, Бэнбюри и Бэнфорда, — объяснил ему Марлин и был удивлен, когда Доулиш коротко рассмеялся. — Я сказал что-то забавное?

— Я просто не понимал, почему некий Уэбб в полиции Бэнфорда вдруг изменил свое поведение, — ответил Доулиш. — Теперь мне понятно.

Он изучал лицо собеседника, стараясь между тем собраться с мыслями. Очень полезно узнать, что дело идет о подделке банкнотов. В стране, да и во всем мире, работает весьма ограниченное число таких печатников, которые имеют нужную квалификацию. Возможно, Марлин допустил существеннейшую ошибку, но сейчас говорить об этом не стоило. Это можно будет включить в рапорт, чтобы все факты были зарегистрированы. Ему, Доулишу, необходимо связаться с печатниками, поскольку понадобится специалист, который это дело знает изнутри и которому он мог бы доверять абсолютно. А еще ему надо повнимательнее приглядеться к этому ручному прессу Гая Эванса. Надо также предупредить полицию других стран: фальшивые банкноты могут быть напечатаны где угодно в мире, а потом привезены в Англию по заказу. Будет ли это большой груз или нет? Это важно для отлова контрабанды. И насколько велика должна быть типография для такой работы? В голове возникали тысяча и один вопрос, на которые нужно срочно найти ответ.

— Как вы думаете, Халл все им рассказал? — почти смиренно спросил Марлин.

— Нет, — ответил Доулиш. — Я думаю, что он вовремя сбежал. Думаю, если бы он рассказал им, то был бы немедленно убит, и уж во всяком случае убежать бы ему не дали.

Не стоило говорить о том, что, возможно, Халл все-таки рассказал то, что знал, и его держали в живых, пока проверяли рецептуру или по дюжине других причин. Сейчас самым главным было обеспечить изоляцию Бэнфорд-Мэнора и со всевозможнейшей тщательностью обыскать подвал и, кроме того, проверить всех связанных с делом, найти Шейлу Бернс и понять секрет вопля.

Воспоминание о вопле подействовало, как удар в лицо.

— В чем дело, Доулиш? — резко спросил Марлин.

— Я подумал, что некто может открыть дверь в этот кабинет, с помощью какого-то инструмента создать звуковые волны, и в несколько секунд мы умрем, — ответил Доулиш. И после напряженной паузы добавил: — Еще одно, сэр.

— Что именно?

— Я должен иметь право объявить сейчас, что дело касается фальшивых денег.

— Да, — нерешительно проговорил Марлин. — Я как раз об этом думал. Вы можете поступать, как считаете нужным, с разумной секретностью, но не должно быть и намека на переход к десятичной денежной системе. Вам не надо объяснять, что, если остальные страны узнают о выпуске новых денег на мировой рынок, это принесет неисчислимый ущерб нашей экономике. Новый фунт станет практически пустышкой. А это вдобавок к другим проблемам и постоянной нашей борьбе с инфляцией… — Он замолчал.

— Мне не нужно объяснять этого, — подтвердил Доулиш. — Да, но мне понадобится самое полное содействие исследовательских институтов, занимающихся устройствами для защиты слуха. Нам необходимо срочно иметь хоть что-нибудь.