Последняя почка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев Страница 21

Закончив чтение, Танечка поглядела на Верку, сидевшую на краю дивана. Та деловито кивала – а я, мол, что говорила?

– Вот видишь! – сказала Танечка, – кошка-то была чёрная, а не рыжая!

– Ну и что? – не сдалась скрипачка, – это всё глупые суеверия насчёт чёрных кошек! Будь кошка рыжая, Сатана всё равно пришёл бы. Кошка есть кошка! Цвет шерсти кошки определяется не степенью её близости с нечистью, а наличием у неё тех или иных генов.

– Возможно. А вот послушай ещё.

Сделав глоток кофе, Таня прочла мяукающим фальцетом:

– "Кошки, и особенно чёрные, знают путь в такие места, откуда другим существам, даже если те случайно вдруг там окажутся, нет возврата! Так, одна молодая крестьянка из Пуату проколола ногу железкой и закричала на свою кошку, которая стала слизывать с пола кровь: "Пошла! Пошла к дьяволу!" Кошка сразу исчезла и появилась лишь через трое суток. С того-то дня молодую женщину будто бы подменили. Она вдруг сделалась чрезвычайно смешлива и озорна. Муж стал её бить, да вскоре и умер от непонятной болезни. Были за ней замечены и другие случаи колдовства. В июне 1464 года она была после пыток, которые подтвердили её связь с дьяволом, приговорена к сожжению на костре церковным судом города Лиона. Вместе с хозяйкой сожгли и кошку."

– Видишь, здесь сказано: "И особенно чёрные", а не "только чёрные"! – наставительно подняла палец Верка, – и кстати, цвет данной кошки не уточняется. Это кто писал?

– Густав Фейербах, известный исследователь сношений человека с дьяволом. Годы жизни… Впрочем, плевать.

Таня отложила планшет и допила кофе, глядя на Верку. Та, судя по лицу, строила в уме некую конструкцию.

– Кошка позвала к Паганини чёрта в каком году? – спросила она, – не помнишь?

– А раньше ты не могла спросить? По-моему, в тысяча восемьсот тридцать девятом.

– За год до смерти? – потёрла Верка лоб пальцами, – интересно! Он уже был банкротом и тяжело болел.

– Паганини?

– Да. По-моему, у Франчески Кьянти был от него ребёнок.

Вспомнив об этом, Верка задумалась ещё глубже.

– Ребёнок-то здесь при чём? – не поняла Таня.

– Ребёнок?

– Да.

Ответ прозвучал не сразу. Он показался Танечке весьма странным, даже загадочным.

– У него был сын от Антонии. От Франчески тоже что-то такое было. Кажется, дочка. Однажды великий польский скрипач Липинский, который много слышал о Паганини, но не встречался с ним, написал про него статью. Статья содержала вызов на музыкальное состязание. Паганини ответил, что он готов. Местом состязания был назначен Парижский оперный театр. Первым по жребию должен был играть Паганини. После того, как он выступил, пан Липинский вышел на сцену и произнёс, обращаясь к десятитысячной публике: "Извините, дамы и господа! Я играть не буду.»

– А Паганини играл на одной струне?

– Нет, на четырёх. Это был совсем другой случай.

Таня вздохнула и повторила вопрос:

– Ребёнок-то здесь при чём?

– Ни при чём.

– Я тоже так думаю, – пробубнила радиожурналистка, зевая, – всё это бред! Тяжёлый, патологический. Доказательств – ноль, одни только домыслы и легенды. Играешь ты изумительно. Только это – заслуга не Сатаны, а Гнесинки. То, что ты внезапно стала играть ещё виртуознее, также имеет рациональное объяснение. Я полгода водила машину так, что все ужасались. А потом как-то утром села за руль, ни о чём не думая, и поехала хорошо. С тех пор так и езжу. Произошёл глобальный прорыв, созревший на уровне подсознания.

– Да, возможно, – рассеянно согласилась Верка, бросая взгляд за окно, которое отливало светом ночного города, – и такое случается иногда.

Поднявшись, она стала раздеваться.

– Верка, признай – это очень странно, что чёрт пришёл не к тебе, – прибавила Танечка, продолжая смотреть на её лицо.

– Чёрт пришёл к тому, кто его позвал, – сказала скрипачка, снимая джинсы, – он – не собака, чтоб нюхать кровь и тупо искать носителя этой крови! Подобное представление о нём – глупость, основанная на средневековых легендах. Он и без всякой крови пришёл бы, как Бог приходит без заклинаний в виде молитв, а по зову сердца.

Танечке было странно такое слышать от легкомысленной Верки, десять минут назад твердившей совсем другое. Побросав вещи свои на стул и погасив свет, скрипачка пристроилась на краю дивана. Таня накрыла её краем одеяла. Синь фонарей надвинулась на окно, как что-то живое, скучающее, продрогшее. Город в предутренней тишине, которая нарушалась лишь отдалённым шумом редких машин, казался погруженным в сон навеки.

Глава тринадцатая

В которой Веник – не сука

Недолго Верка спала. В шесть часов утра её разбудил мобильник. Было ещё темно. Телефон звонил и ёрзал вибратором на полу, около дивана. Очень туманно осознавая, что происходит, Верка вскочила, взяла его. Зачем-то уселась на пол.

– Алло!

Голосок спросонья прозвучал хрипло, визгливо. Выразив недовольство посредством стона, Таня перевернулась на другой бок, надвинула одеяло на ухо.

– Это Вера? – спросил под какой-то шорох – видимо, от усталого раздевания, женский голос.

– Да!

Визгливость исчезла, а хрипота осталась. Верка прокашлялась.

– Это Рита.

– Рита?

– Ну, да. Ты меня искала. Портрет оставила. Чего хочешь?

Верка догадывалась, что ей бы надо срочно проснуться, вытряхнуть из башки туман, да как его вытряхнешь? Он застрял! Проклятая голова! Где мысли? А ведь нельзя молчать! И мямлить нельзя, она бросит трубку!

– Рита, привет!

Хотела спросить, как жизнь, но сообразила, что это будет кошмарно глупо. Рита ждала. И Верка протараторила:

– Риточка, у меня к тебе дело! Ужасно важное, очень срочное!

– Говори.

А что говорить? Толкнула в бок Таню. Та уж приподнималась, что-то не то мыча, не то бормоча. В любом случае, толку от неё сейчас было мало. Рита прикуривала.

– Я что, тебя разбудила? Давай попозже перезвоню.

– Нет, я не спала! – всполошилась Верка, щипая Таню, чтоб та быстрее проснулась, – я просто ноты смотрела!

– Ясно. Как, вообще, дела у тебя?

– Нормально! А у тебя?

– Тоже ничего. Я только пришла домой.

– Ты что, по ночам работаешь?

– Да, иногда случается и такое. Ты извини, что я в шесть утра тебе позвонила. Просто мне очень хочется спать. Сейчас поболтаю с тобой и лягу. Ты ещё в театре играешь? Или ушла?

– Нет, я не ушла! Привет тебе от девчонок.

– Аньку я видела. А ты замуж вышла?

– Не вышла.

Этот ответ Риту почему-то развеселил.

– Ясно всё с тобой. Так чего ты хочешь от меня, Верка?

Верка решила предложить встретиться. Ничего другого выдумать не смогла. Рита неожиданно согласилась встретиться с нею, но не в кафе.

– Ты можешь сегодня ко мне заехать? – спросила она.

– Да! Где ты живёшь?

– На Верхней Радищевской.

– На Таганке?

Рита назвала точный адрес. Верка его запомнила – голова у неё вполне уже прояснилась.

– Но только вечером, – попросила Рита, – я хочу выспаться. Часов в восемь.

На том и договорились.

– Я была очень рада слышать тебя, – заверила Рита, –