Анатомия любви - Марина Крамер Страница 21

— Вот еще! — снова фыркнула та. — Ничего я не боюсь.

— Ну и отлично, метитесь оба, мне на другой конец города пилить, — Кузя решительно развернул Семена и девчонку лицами к двери и, подталкивая в спины, выпроводил из кафе.

Оказавшись на улице, девчонка поежилась, плотнее завернулась в куртку, и только теперь Семен увидел ее голые ноги.

— А короче шортов не нашлось в гардеробе? — спросил он.

— Не твое дело.

— Слушай, заканчивай огрызаться, — попросил он миролюбиво. — Я же помочь хочу. Ну вот куда ты в таком виде? Поехали, отвезу.

— Куда?

— Куда скажешь. Мотоцикла, надеюсь, не испугаешься?

— Вот еще…

— Только шлема у меня второго нет. Остановят — не отбрешемся. Тебе, надеюсь, есть восемнадцать?

— А то что?

— А то не хватало мне еще малолетки без шлема у себя за спиной! — Семен начал терять терпение. — Короче, ты едешь или тут останешься? Мне на работу завтра.

Девчонка медлила, прикидывая что-то, а потом спросила:

— Можно, я у тебя переночую?

— Чего? — оторопел Семен.

— Да не бойся, приставать не буду, — насмешливо пообещала она. — Мне просто идти сейчас некуда, мать на работе, а я ключи потеряла вместе с кошельком.

— Так давай доедем до матери, у нее возьмешь.

— Она няней работает у какого-то чувака из администрации, у него и ночует, когда надо. Туда просто так нельзя явиться, да еще ночью. Так что — можно у тебя? Я утром рано уйду, не бойся, на работу свою не опоздаешь.

— Ладно, садись. И держись крепче, а то свалишься еще. Тебя как зовут-то? — усаживаясь на мотоцикл, спросил Семен.

— Аня.

— А я Семен.

— Да, я слышала.

— Ну поехали тогда.

Жил Семен в новом жилищном комплексе из четырех семиэтажных домов, стоящих колодцем вокруг большого двора с отдельной парковкой. Первые этажи занимали магазины, салон красоты и пункт приема химчистки, куда Семен относил вещи, чтобы не заморачиваться стиркой самому. Его квартира располагалась на четвертом этаже, была светлой, хоть и не очень просторной, зато с балконом-лоджией, выходившим как раз на закат, и Семен иногда любил сидеть там с бокалом пива, наблюдая за тем, как садится солнце. Он и выбрал-то эту квартиру как раз из-за этого шикарного вида.

Припарковав мотоцикл на отведенном для него месте, Семен убрал шлем в бардачок и посмотрел сверху вниз на замершую неподалеку девчонку:

— Ну идем.

Она медлила, колебалась, и Семен понял, что напускная бравада слетела, и теперь к ней пришло осознание того, что сейчас она окажется в квартире совершенно незнакомого ей мужчины. И эта мысль ее пугает. Это почему-то Семену понравилось — выходило, что она не такая прожженная, как пыталась показаться.

— Ты меня, Аня, не бойся, — сказал он, протягивая ей руку. — Никаких дурных мыслей насчет тебя у меня нет. Спать ляжешь в спальне, там замок крепкий, если боишься — запрись.

Она смерила его взглядом, давая понять, что его внешность очень диссонирует со словами о надежном замке, и Семен рассмеялся:

— Да я серьезно. Идем, поздно уже и холодно, у тебя вон коленки все синие.

Аня тряхнула волосами, вложила в протянутую руку Семена холодную узкую ладошку и пошла за ним.

Аделина

Больше всего меня беспокоят звонки с просьбой положить кого-то в клинику. За ними почти всегда следует еще какая-то просьба, выполнять которую зачастую не очень хочется.

Сегодня позвонил старый институтский приятель Гена, давно уехавший из нашего города и обосновавшийся где-то на юге. Позвонил так, словно мы с ним не переставали общаться и расстались буквально пару дней назад.

— Делька, ты, я слышал, процветаешь там?

— Не жалуюсь.

— А я, понимаешь, у моря окопался, работаю в частной клинике. Будешь в наших краях — заходи, не стесняйся.

Я не стала говорить, что в тех краях не бываю и не планирую, да и встреча с бывшим сокурсником в ближайшее время в мои планы тоже не входила.

— Гена, у меня мало времени. Я так понимаю, что раз уж ты озаботился и нашел мой номер телефона, то у тебя ко мне какое-то дело? Так не тяни, выкладывай.

В трубке раздался оглушительный хохот:

— А ты, Драгун, вообще не изменилась! Все такая же прямая, как рельс. Но ты права, у меня к тебе просьбишка есть небольшая. Слышал, клиника твоя специализируется на пластике?

— Неужели решил ухо прооперировать? — не сдержалась я, вспомнив, что у однокурсника имелся врожденный дефект ушной раковины, она оттопыривалась в сторону и смешно торчала.

— Я-то? Нет, пока не решил. Но у меня друг есть… хороший друг, брат, можно сказать. И вот у него реальная проблема. Рубец у него на лице после ранения, очень глубокий и страшный, прямо детей пугать… Поможешь?

— Надо смотреть.

— А он в вашем городе сейчас работает, назначь время, он подъедет хоть сегодня.

Я посмотрела на часы — была половина десятого, у меня сегодня операция, но к обеду я уже буду свободна.

— Хорошо, пусть приезжает к часу и на шлагбауме попросит, чтобы меня вызвали. Адрес дать?

— Не надо, Деля, адрес я знаю. Спасибо тебе, я знал, что не откажешь.

— Ну я еще не согласилась.

— Ой, да брось! Ты только увидишь этот рубец и уже не сможешь отказать.

— Хорошо, посмотрим. Все, Гена, мне в операционную пора. Жду твоего приятеля в час.

Я попрощалась, положила трубку и почти сразу забыла об этом звонке, погрузившись в карту клиентки, которую сегодня оперировала. Именно поэтому, когда, сбросив сабо и закинув ноги на подлокотник дивана, я отдыхала после операции в кабинете, звонок Аллы с сообщением об ожидающем у шлагбаума клиент заставил меня удивиться:

— Погодите… какой еще клиент, я никому на сегодня не назначала.

— Он говорит, что вам кто-то звонил и вы назначили на час дня.

— Ах ты ж… точно. Аллочка, будьте так добры, встретьте его и проводите в приемное, я сейчас подойду.

Посидев еще минуту, я сунула ноги в стоявшие рядом с сабо балетки и, поправив халат, пошла в приемное.

В смотровой меня ждал большой сюрприз, тут Гена не слукавил — таких безобразных рубцов я не видела давно. Почти вся левая половина лица сидевшего передо мной на кушетке мужчины была исковеркана до такой степени, что даже было непонятно, как лицо выглядело до этого кошмара.

— Меня зовут Аделина Эдуардовна, я владелица клиники, — представилась я, садясь за стол.

— Зайцев Михаил Кириллович, — мягким голосом произнес клиент. — Полных лет сорок. Не женат, не был, не состоял, как говорится. А Гена рекомендовал вас и вашу клинику как единственное место,