Хитра - Самюэль Бьорк Страница 21

Не скажу.

Она ничего не скажет, нет.

Она же не стукачка какая-нибудь, она это выучила в школе, хотя там было немного народу.

Но сидеть одной в комнате было скучно. Из гостиной доносился шум и смех. Спать невозможно.

Почти как сейчас.

София вздохнула и села в постели.

Совершенно невыносимо.

Как ей вообще заснуть?

После всего, что сегодня произошло?

Она раздвинула шторы и приоткрыла окно. Обычно она любила спать с закрытым окном. Раньше София спала с открытым, но однажды ночью она вдруг проснулась от того, что в комнату залетела птица, большая ворона, совершенно сумасшедшая, она кричала и махала крыльями, сбросила кубки девочки с полки.

В конце концов папе пришлось ее убить.

С тех пор окно по ночам было закрыто.

Но не сегодня.

Просто-напросто слишком жарко.

По радио у бабушки обещали тропическую ночь.

И так и было.

Хорошо, что они собрались вот так втроем.

Ведь это случалось не так уж и часто, да?

Раньше, когда был жив дедушка и мама жила дома, они постоянно бывали вместе. Обеды в саду и да, просто как обычная семья. А потом, когда мама уехала, все стало иначе.

Развод.

Она ведь слышала их по телефону.

Лучше бы она этого не слышала, но ей так хотелось пить, а ближайшая вода была в кране в старой ванной наверху.

И папа стоял там у телефона, с красными глазами.

Развод.

София еще сильнее приоткрыла окно и сплюнула вниз в сад.

Какое неприятное слово.

Она тогда притворилась, что ничего не слышала.

Поднялась к себе и легла.

На следующий день как будто ничего не случилось.

Ей просто приснился плохой сон.

Все было как раньше.

Ля-ля-ля.

Но в глубине души она знала, что это было не так.

Мамы давно не было рядом с ними, но она вернулась бы домой, если б это было для нее важно, правда ведь? Если она на самом деле любила их? Никто же не выберет больных людей в других странах вместо собственной семьи, если любишь их больше планеты Земля?

Грусть, радость, гнев.

София высунула голову в окно и еще раз сплюнула.

Солнце почти село, окунулось в воду, лишь макушка торчала на поверхности.

София вздрогнула, услышав, как открылась входная дверь. Папа вдруг появился на лестнице крыльца с телефоном у уха.

Девочка поспешила выключить ночник и повернулась ухом к окну.

Как странно.

С кем это он так поздно говорит?

И почему он на улице?

– Да… нет… это не моя вина… я сейчас спущусь…

Папа убрал телефон в карман и пошел вниз по саду.

Что?

София быстро приняла решение. Сняла ночную рубашку, натянула штаны с футболкой и, ступая босиком по лестнице, пробралась вниз.

Через входную дверь она не пойдет, та слишком скрипит.

Веранда.

Девочка украдкой прошла по деревянному полу и побежала по траве, пока наконец не оказалась перед фасадом дома.

Вот он где.

Спускается к пристани.

Так поздно?

Он же знал, что ей не нравится, когда он выходит на улицу?

Что ей сложно уснуть?

После того случая с вороной и все такое?

Он снова взял телефон и сказал что-то, но она не расслышала.

Голос у него был странный.

Не то чтобы доброжелательный, скорее… испуганный?

Папа напуган?

София наступила на что-то твердое и чуть не завыла, но все-таки смогла сдержаться.

Она наклонилась и сняла что-то со ступни.

Дурацкая деревяшка.

Папа был у пристани и снова убрал телефон в карман.

София по краю тропинки пробралась туда и спряталась за ящиками, где лежали сети.

Папа, шагнув на пристань, смотрел вдаль.

Во фьорд входила лодка.

Сначала с горящими фонарями, а потом их выключили и заглушили мотор.

Тихо в темноте она скользила по воде по направлению к берегу.

Над домиком на пристани светил фонарь. София вздрогнула, когда лодка пристала к причалу, и увидела, что та оказалась желтой.

Сердце Софии застучало сильнее, когда она вспомнила, что Эрик сказал днем ранее.

Желтая лодка.

Из лодки вышел мужчина и поднялся на пристань.

Девочка не видела его лица, только слышала бормочущий голос.

– Ты с собакой?

– Что? Нет, – ответил папа, все еще испуганным голосом.

– Ладно, мне показалось, я видел на берегу какое-то движение.

София молниеносно вжала голову в плечи и сидела на корточках, обхватив себя руками, чувствуя, как колотится под футболкой сердце.

– Готов? – проворчал голос.

– Да, – ответил папа.

– Ты уверен, что здесь никого нет?

София услышала удаляющиеся по пристани шаги.

3

21

Было только семь часов, но Лука Эриксен уже сидел на рабочем месте в участке. Спал он плохо, но впервые не из-за Аманды, а по другой причине. От этого ему стало немного совестно, когда он ехал в машине на работу. Он почти перестал спать после того, как в лодке нашли тело девочки. Да и множество полицейских, наводнивших остров, и новая роль ленсмана, когда он вдруг оказался в центре событий – все вместе создало у Луки внутреннее напряжение и лишило его сна. Он не мог дождаться, лежа в постели, когда можно будет встать. Лука уже и не помнил, когда такое было последний раз. На столе стояло ее фото. Он быстро покидал в себя еду, но все же уделил внимание жене и немного поговорил с ней. Прости, Аманда, вчера пришлось сразу пойти спать. Устал как собака. Ну и денек. Не сидел спокойно ни секунды. Вот бы она была с ним. Она бы гордилась им и радовалась. Не чьей-то смерти, конечно, и уж точно не смерти Йессики, но тому, как он работает. Аманде всегда нравилась эта маленькая девочка, в начальной школе, когда жена была ее учительницей. Они с Лукой говорили о ней дома по вечерам, бесконечное количество раз, и с каждым бокалом красного Аманда распалялась все больше. Как можно так не заботиться о своем ребенке? А? Как это возможно? Если бы эта засранка-мать сидела сейчас здесь, да я бы ее… Аманда бывала такой разозленной, когда речь заходила о Лауре Баккен и ее дочери.

Организация по охране детства.

Ну да, ее привлекли к делу, но все ведь понимают, как тут обычно бывает. Остров. Маленькое сообщество, где все знают всех. Так что, в какой мере органы опеки принимали участие в жизни Йессики, он не знал. Все, что он знал, – что он лично пытался угомонить участников вечеринок в те разы, когда ему поступал вызов. Что было