Загадка лунной богини - Наталья Николаевна Александрова Страница 21

– Вот как раз насчет зацепок ты не права! Именно зацепка у нас есть – та сережка, которая случайно зацепилась за твой воротник. Она показывает, что нам нужно наведаться в клуб «Слуги Гекаты».

– Ты это серьезно?

– Еще как серьезно.

– Но я уже очень устала, просто с ног валюсь.

– Не бойся, мы туда не сегодня поедем.

– А, ну если так – тогда не возражаю! – Мария облегченно выдохнула и хотела уже направиться к выходу, но в последний момент спохватилась: – Надо же сфотографировать эту статую! Я ведь все свои находки фотографирую, а эта такая интересная…

И она сделала несколько снимков статуи Гекаты с разных сторон.

Подруги вполне благополучно дошли до выхода из подземелья, вылезли из люка, и Надежда аккуратно смотала веревку – мол, пригодится, еще, да и не нужно никаких следов оставлять.

Крышка люка с грохотом захлопнулась, и это был единственный звук, который раздался на кладбище. А потом наступила тишина, даже филин угомонился или улетел.

– Такое трудное предприятие – и все зря! – Машка плюхнулась прямо на могилу Вильгельма Тапанайнена. – Ничего не нашли в тайнике, опередили нас!

– Знать бы еще, что там было … – вздохнула Надежда Николаевна, и на этот раз не стала себя ругать, потому что они обе и правда ужасно устали.

У Надежды даже шевельнулась мысль бросить это дело, прожить тихо-мирно три оставшихся дня или вообще завтра с утра уехать домой. И то сказать: у нее муж, кот, мама на грядках надрывается, дел по хозяйству полно, а она в пансионате… И ладно бы отдыхала, морским воздухом дышала, здоровье поправляла. Так нет же, занимается непонятно чем, в подземелье залезла, вымазалась как чушка, и куртку теперь, наверное, придется выбросить.

К чести Надежды Николаевны такие мысли посещали ее достаточно редко, и эта минута слабости быстро прошла. Она решила последовать народной мудрости «Утро вечера мудренее» и протянула подруге руку:

– Пойдем домой! Поздно уже.

Обратно они шли целую вечность. Фонарик отчего-то перестал работать, телефон Марии отключился, но луна светила исправно, так что дорога была хорошо видна. Но какой же длинной она оказалась…

Наконец показался парк пансионата, вдалеке перед входом в корпус горел одинокий фонарь. Однако подруг ожидала еще одна неприятная новость: согласно правилам, после двенадцати входную дверь запирали, и чтобы попасть внутрь нужно было звонить дежурной.

– Надо же, как мы долго провозились… – Мария потянулась к кнопке звонка.

Однако Надежда, представив, что скажет дежурная, когда ее разбудят две немолодые дамы в таком виде, будто их полночи черти драли, ее остановила и двинулась вдоль корпуса, глядя на окна.

– Ты куда? – Мария побежала за подругой.

Все окна были темными, и только в одном блеснул свет. В окне торчала Варвара собственной персоной, выкуривая, надо полагать, последнюю перед сном сигарету.

– Кажется, нам повезло… – обрадовалась Надежда и, пригибаясь, подбежала к окну. – Варя…

– Ой, девки! – удивилась Варвара. – И где же вы шлялись?

– Да тише ты! – шикнула Надежда Николаевна. – Можно мы к тебе в окно влезем, а то дверь заперта.

– Да можно, только где вы были-то?

– На кладбище! – бухнула Мария, которой уже все надоело и хотелось только одного: плюхнуться в постель и заснуть.

– А что вы там потеряли? – искренне удивилась Варвара. – Не рано ли?

– Да вот она, – Надежда ткнула пальцем в подругу, – захотела посмотреть финское кладбище, чтобы проникнуться атмосферой. В творческих целях. И главное, пойти надо было именно ночью, когда страшнее, иначе вдохновение не попрет.

– А тебе зачем? – в голосе Варвары послышалось легкое подозрение. – Ты же детективы пишешь, а не хорроры.

– Вот и будет детектив с элементами хоррора, – не давая Марии ответить, протараторила Надежда.

– Ага, стало быть, решила зайти на поляну Альбины… А что? Это мысль, – оживилась Варвара. – Ее хорроры хорошо продавались…

Она протянула мощную руку и втащила подруг в окно, что называется, одной левой. При этом никто из трех дам не заметил, что в бывшем номере покойной Альбины открыта форточка и занавеска чуть заметно шевелится.

– Господи, как хорошо! – сказала Надежда, вытянувшись на кровати. – Сейчас засну и буду спать до обеда! Спокойной ночи, Машка! И не вздумай будить меня к завтраку!

Мария не ответила, она уже давно спала.

Богатый шведский антиквар шел по Константинопольскому рынку. Пестрый и шумный рынок раздражал холодного сдержанного шведа, но в то же время восхищал своей восточной яркостью и сказочным изобилием. Казалось, он попал в одну из сказок «Тысяча и одной ночи» – все сокровища Али-Бабы были разложены в этих лавках и лавчонках.

Крикливые торговцы зазывали, дразнили и манили пышностью и разнообразием своих товаров.

Чего здесь только не было! Дамасские клинки, персидские и текинские ковры, восточные благовония и пряности…

Антиквар приехал на этот рынок из чистого любопытства. Ему, холодному и чопорному северянину, претила вся эта восточная пестрота и бьющее в глаза изобилие. Он не верил, что среди этого буйства красок и ароматов можно найти подлинные сокровища. Хотя… чем черт не шутит? Говорят, кое-кому удавалось найти на этом рынке подлинные античные статуи или китайскую бронзу эпохи Чжоу…

Торговец-армянин с темными масляными глазами схватил его за рукав и потянул в свою лавку, закатывая глаза и восклицая:

– Только загляни ко мне, эфенди! Только посмотри на мои ковры! Таких чудесных ковров, как у меня, ты нигде больше не сыщешь! Ни в Смирне, ни в Багдаде ты не найдешь ничего подобного!

Швед раздраженно поморщился, сбросил руку наглеца и, чтобы отделаться от него, вошел в соседнюю лавку – маленькую и полутемную. Разложенный здесь товар казался на первый взгляд небогатым – терракотовые статуэтки с отбитыми носами, старинные бронзовые лампы, помятые медные кувшины, серебряные браслеты и кольца с бледной бирюзой и разноцветными агатами.

В глубине лавки сидел сгорбленный старик в поношенном кафтане и феске. Он пил красный чай из хрустального стаканчика и даже не повернул головы к посетителю.

Приглядевшись к старику, господин Линдберг понял, что тот слеп. Невидящие глаза смотрели в пустоту, как будто видели там что-то, недоступное простому смертному.

Однако хозяин лавки услышал шаги посетителя, поставил стаканчик на низкий круглый столик и проговорил хрипловатым голосом:

– Какая счастливая звезда привела тебя, эфенди, в мою скромную лавку? Откуда ты?

– Я прибыл издалека в надежде найти здесь, в Константинополе, что-нибудь ценное, но пока мне ничего не попалось.

Старик вскинул голову, словно слова чужеземца сильно взволновали его, и проговорил:

– Я давно тебя ждал, благородный эфенди. Мой земной путь подходит к концу, но прежде чем завершить его, я должен передать это в надежные руки!

С этими словами старик придвинул к себе резную шкатулку из черного дерева, достал из-за пазухи ключик, открыл ее и извлек необычный венец – тонкий обруч из серебристого металла, в центре которого красовался голубой овальный камень.

Господину Линдбергу на мгновение показалось, что это не просто камень, а всевидящий глаз, который видит насквозь все его тайные помыслы, даже те, о которых он сам не догадывается, и его охватило странное волнение.

Старик между тем прикоснулся к голубому камню губами и протянул венец шведу. Тот взял его и внимательно осмотрел. С виду венец казался совсем простым, безыскусным, но опыт антиквара говорил Линдбергу, что эта простота кажущаяся и перед ним – произведение великого мастера, которому многие сотни лет.

Что это за незнакомый металл? И какой камень украшает венец?

– Благодарю вас, господин! – проговорил швед взволнованно. – Это подлинное сокровище! Скажите, сколько я должен заплатить вам?

– Заплатить? – удивленно переспросил хозяин лавки. – Ах, да… я и забыл… За венец