Александра Маринина - Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы Страница 22

— Это же игра на деньги! — возмутился Виктор Федорович, выслушав невнятные объяснения сына. — Неужели в вашей школе это разрешают?

Пришлось признаваться, что, конечно, не разрешают.

— И ты тоже играешь?

— Нет, — соврал Игорь.

— А Генка твой с Жекой, выходит, играют?

Выхода не было, он все равно уже протрепался, что Жека — лучший по «трясучке». Сейчас отец рассердится и запретит ему дружить с ребятами. Что же теперь делать?

Но вопреки опасениям отец вовсе не рассердился, только спросил:

— И что бывает с теми, кого поймают за игрой?

— К директору вызывают. Потом родителей тоже вызывают. В дневник записывают. Оценки за поведение снижают.

— Значит, твоих друзей регулярно за это наказывают?

— Только Жеку. Генке ни разу ничего не было.

— А почему?

— Генку учителя любят. И вообще, его уважают.

Больше отец к этому разговору не возвращался, и Игорь успокоился.

Через несколько дней уже уснувший было Игорь вдруг проснулся около полуночи и побрел в туалет. Проходя мимо кухни, услышал за закрытой дверью голоса родителей и замер, когда до него донеслось произнесенное отцом имя Генки Потоцкого.

— Ну что ты хочешь, Лизонька, у него отец — дипломат, два срока пробыл в Швейцарии, а до этого был в Аргентине. Разумеется, он купил всю школу с потрохами. У него же карманы набиты чеками Внешпосылторга, он всем учителям достает дефицит по мелочи, кому духи, кому помаду, кому лекарства, поэтому Генке все с рук сходит.

— Это ужасно! — вздохнула мама. — Такой мальчик может испортить нам Игорька. Может, перевести его в другую школу?

— Не говори глупости. Генка, как я понял, ничего плохого не делает и сам привилегиями родителей не пользуется, учится нормально, я специально узнавал. А то, что его не наказывают и все ему прощают, так это вина учителей, сам парень тут ни при чем.

— Господи, я не понимаю, за что же его в классе так уважают-то? Он что, свою правоту силой доказывает?

— Лизонька, ну как же ты не понимаешь таких простых вещей! Мы живем в закрытом обществе, для каждого из нас заграница — это сказочная мечта. И тут вдруг появляется мальчик, который родился и до семи лет жил в Швейцарии, у которого дом набит импортной техникой, а на полках стоят самые дефицитные книги. Конечно, этот мальчик не может в нашей советской школе не стать чем-то особенным. Вот он и стал. Если бы это была школа, в которой учатся дети сотрудников аппарата ЦК и внуки членов Политбюро, так на Генку этого никто и внимания бы не обратил, там все такие. Но наш с тобой сын ходит в самую обычную московскую школу, так что удивляться тут нечему.

— А ты точно уверен, что Генка не будет плохо влиять на Игоря?

— Да помилуй, Лизонька, ну в чем он может повлиять? Гена — самый обычный мальчик, в меру хулиганистый, как и положено для его возраста, в меру усердный в учебе. Он очень много читает, это все учителя отметили. А что же ты хотела, чтобы наш Игорек дружил с этим чудовищным Сашей, который двух слов связать не может?

— Нет. — Мама снова вздохнула, — Саша мне тоже не понравился. Пусть уж лучше Генка, раз ты считаешь, что ничего страшного…

— Я тебя уверяю, — твердо сказал Виктор Федорович, — ничего страшного. Но если ты волнуешься, я познакомлюсь с его родителями и посмотрю, что там за обстановка в семье.

Не в силах больше терпеть, Игорь проскочил в туалет и не дослушал, чем же закончится такой интересный разговор между родителями. Впрочем, из их слов он понял далеко не все. Но главное усек: против дружбы с Генкой родители не возражают, за то, что бросил Колобашку, на него не сердятся, и папа собирается знакомиться с Генкиными родителями.

На следующий день Игорь подкараулил Генку по дороге в школу.

— Слушай, — понизив голос, сказал он, — у меня к тебе важное дело. Мои предки собираются знакомиться с твоими. Я случайно вчера услышал, как они разговаривали.

— Ну и пусть. — Генка беспечно махнул портфелем, едва не задев идущую мимо пожилую женщину. — Мне-то что?

— А вдруг они друг другу не понравятся? Тогда нам с тобой дружить не разрешат.

— Мои предки всем нравятся, — самоуверенно заявил Генка. — Насчет этого можешь не беспокоиться.

— А если мои мама с папой твоим не понравятся?

— Они у тебя кто? Дворники какие-нибудь? Или торгаши? Мой папа торгашей не любит.

— Почему дворники? — обиделся Игорь. — Ничего они не дворники. И не торгаши. Мой папа доцент, он преподает научный коммунизм в одном институте.

— В каком институте? В торговом? — прищурился Генка.

— Да почему в торговом?! Во ВГИКе, там на артистов учат.

— Это другое дело. А мамаша твоя чем занимается?

— Она врач… этот… оториноларинголог. — Игорь старательно выговорил трудное слово, которое он так долго учил еще в первом классе.

— Кто-кто?

— Ухо-горло-нос, — пояснил он.

— Ну, тогда все в порядке, они друг другу понравятся. И вообще, Игореха, чего ты так переполошился? Никто нам с тобой не может запретить дружить, а если попробуют, мы им покажем!

— Что мы им покажем? Это ты Жеке или Коляну можешь показать, ты лучше их дерешься. А с предками как быть? Не бить же их?

Генка остановился и приблизил губы к самому уху Игоря:

— Игореха, предков не нужно бить, их нужно обманывать. Усек?

На протяжении всего учебного года Игорь радовался тому, что нашел новых друзей. И только в сентябре 1973 года, когда пошел в пятый класс, вдруг осознал, что быть другом самого Генки Потоцкого не просто интересно, но и удобно.

1 сентября, едва завидев Игоря на школьной линейке, Генка с таинственным видом спросил:

— Ты где летом был?

Игорь начал добросовестно перечислять: ездил с мамой и папой в дом отдыха в Карелию, потом провел одну смену в пионерском лагере, потом сидел на даче у маминого брата под Ленинградом, на побережье Финского залива.

— Значит, в августе телик не смотрел? — зачем-то уточнил Генка.

— Нет, откуда на даче телик?

— Ну, ты много потерял! Там такое кино показывали! Называется «Семнадцать мгновений весны». Смотрел, нет?

— Про любовь? — презрительно поморщился Игорь, среагировав на слово «весна».

— Ты что, дурной? Про какую любовь? Про шпионов. Если хочешь, расскажу как-нибудь, — небрежно добавил Генка. — Хочешь, нет?

Хочет ли он! Конечно, хочет. Игорь припомнил, что мамин брат дядя Вова и его жена действительно уходили куда-то по вечерам и будто бы и в самом деле речь шла о том, что по телевизору показывают какой-то интересный фильм, который можно посмотреть у их приятеля — директора дома отдыха, расположенного неподалеку. Игорю даже в голову не приходило пойти вместе с ними, он радовался, что остается один и может в компании дачных приятелей-ровесников вовсю развернуть военно-спортивные действия на свободной от взрослых территории. И вот теперь оказывается, что он прохлопал все самое интересное — многосерийное кино про шпионов.

Как ни удивительно, но оказалось, что во всем их классе Потоцкий был единственным, кто посмотрел фильм целиком, от начала и до конца. Большинство ребят проводили лето там, где нет телевизора, — на дачах, в деревнях у родственников, в пионерских лагерях, а те немногие, кто в августе оставался в Москве, переставали смотреть «Мгновения» уже после второй или третьей серии, смущенные обилием документальной «информации к размышлению», казавшейся им скучной и длинной. Никакой стрельбы, никаких погонь — тягомотина!

Времени, отведенного на пять школьных уроков, оказалось достаточно, чтобы весь класс облетело известие: Генка Потоцкий будет рассказывать потрясающее кино, интересное, про немецких шпионов и советских разведчиков, но главное — длинное. И рассказывать будет не перед всем классом, а только избранным. В первую очередь Жеке Замятину и Игорю Мащенко.

Перед пятым уроком к Игорю подошел Славик Бойко — отличник и гордость класса.

— Говорят, Потоцкий будет кино рассказывать, — начал Славик почему-то робким и просительным тоном. — А можно мне тоже послушать?

— Не знаю, — пожал плечами Игорь. — Надо у Генки спросить.

— А ты не можешь спросить?

— Ладно, спрошу, — легко согласился Игорь.

Генка снисходительно разрешил Славику присутствовать при своем бенефисе, о чем Игорь и сообщил задаваке-отличнику. Во время пятого урока Игорь получил целых три записки, две из которых были от девочек, с просьбой походатайствовать перед Потоцким. Видно, Славик Бойко похвастался, что пробил через Игоря разрешение «послушать кино». Игорь обернулся к Генке, пошептался с ним, потом покрутил головой в поисках авторов записок и важно кивнул им. Сразу после звонка к Игорю обратились еще несколько одноклассников, и для всех он выспросил у Генки разрешение присутствовать при рассказе. Его распирало от сознания собственной значимости: его просят, перед ним заискивают, ищут его благосклонности. А все почему? Потому что с ним дружит сам Генка Потоцкий!