Анна Малышева - Саломея Страница 22

Женщину эти новые нотки изумляли, прежде она никогда не слышала их у своего уравновешенного супруга.

– Ну, не я, во всяком случае! – ответила она с сознанием своей правоты. – Раз ты за мной следил, то знаешь, что я ему даже поцеловать себя не позволила.

Про себя она порадовалась тому, что это свидание прошло без обычных нежностей, иначе ревность мужа получила бы законную пищу. Тот был вынужден согласиться:

– Ну да… Смотрел я на вас и не видел, чтобы вы так уж друг другу радовались! Зачем тогда встречаетесь?

– Сама не знаю.

Она вовсе не собиралась отвечать так уклончиво, почти виновато, просто машинально сказала правду. Муж, недовольно хмыкнув, посоветовал ей поскорее разобраться в своих чувствах, потому что долго он такое положение терпеть не намерен.

– А что ты сделаешь, если мы с ним и дальше будем видеться? – возмутилась женщина. – Убьешь меня, что ли, как обещал?

– Сам не знаю! – издевательски спародировал он ее ответ.

– Во всяком случае, не смей больше пугать ребенка! – Вспомнив о вчерашнем разговоре с сыном, Елена мгновенно вскипела. Теперь женщине было решительно все равно, в каком настроении находится супруг и грозит ли ей какая-то реальная опасность. – Для Артема все остается по-прежнему, понял? Папа, мама, семья.

– И долго ты сможешь ломать перед ним комедию?

– Сколько потребуется, – холодно ответила Елена. – Ну как, на сегодня слежка закончена или будешь дежурить круглые сутки? Кстати, где ты сейчас?

– Во дворе, – помедлив, ответил Руслан.

– Поднимешься?

– Ни к чему.

– Но это и твой дом тоже! – воскликнула она, внезапно испытав прилив жалости к мужу.

Вспомнилась картинка из прошлого. Когда-то, лет одиннадцать-двенадцать назад, был такой же холодный весенний день, и под окнами родительского дома дежурил озябший, до онемения влюбленный в нее парень. Елена припомнила недовольство матери, которая считала, что Руслан ей не пара, и то, как приходилось шептать, разговаривая с ним по телефону, а после врать, что звонила Лера.

– Хотя бы пообедай, – неловко предложила она, даже не зная толком, есть ли в холодильнике обед.

– Найду, где поесть, – отрезал Руслан. Впрочем, он чуть приободрился, почувствовав, что его пытаются задержать. – Ладно, разбирайся со своей личной жизнью, только одна просьба – не тяни! Долго я не выдержу.

– Это я уже поняла… – произнесла она в опустевшую трубку. Стягивая на груди полы халата, женщина подошла к окну в спальне и проследила, как со двора выезжает белая «Волга», забрызганная грязью от колес до крыши. Дурное настроение Руслана отразилось даже на машине, за которой он обычно любовно следил.

Войдя в ванную комнату, Елена обнаружила, что вода остыла. Засучив рукав халата, она наклонилась, чтобы выдернуть пробку, а выпрямившись, настороженно прислушалась. Снова звонил телефон, на этот раз мобильный, и эти отдаленные трели не могло заглушить бульканье сливающейся воды в стоке.

«Будь оно все проклято!»

Отыскав телефон на дне сумки, брошенной на тумбочке в прихожей, она нахмурилась, увидев номер, который аппарат не смог идентифицировать. Все незнакомые номера вызывали у нее теперь тягостное ощущение опасности, и тем не менее она чувствовала себя обязанной отвечать. «А если следователь? Неужели рассказывать о встрече с Мишей? – Она колебалась, не решаясь нажать на кнопку ответа. – Эта история с драгоценностями, якобы купленными у Киры, – правда или очередное вранье? Знать бы!»

С замиранием сердца прижав к уху трубку, женщина услышала уже знакомый юный голос:

– Это я, узнаете меня?! Я, Кира!

– Конечно, узнаю. – Елена перевела дух и направилась с телефоном в ванную. Вода уже ушла, она заткнула сливное отверстие пробкой и пустила в ванну горячую струю. – Хорошо, что вы позвонили, я только что виделась с вашим отцом, и он…

– Нет, нет, не рассказывайте мне о нем! – перебила девушка. – Не до него теперь! Я вам звоню, потому что вы единственный, слышите, единственный человек, с которым мне удалось поговорить по душам в последнее время. Не знаю, почему так получилось, но так уж получилось. Вы ведь мне поверили, правда?

– Поверила? – переспросила сбитая с толку женщина.

– Вы сказали, что я не могла совершить ничего подобного! – В голосе Киры поднимались и звенели нотки сдерживаемой истерики. Но Елену, уже привыкшую к излишней эмоциональности новой знакомой, насторожило не это. На заднем плане, неподалеку от Киры, отчетливо слышались деловитые мужские голоса, напоминавшие ей… Что-то очень неприятное, отчего у нее вдруг похолодел низ живота и на миг привиделась профессорская квартира.

– Конечно, не могли! – осторожно подтвердила женщина. – Кира, что случилось?

– Они нашли у меня голову! – Рыдающий выкрик в трубке не имел ничего общего с голосом девушки. Елене даже показалось, что в разговор вторгся кто-то другой, но она тут же поняла, что собеседница забилась в настоящей истерике. – Голову, голову у меня нашли, понимаете вы это или нет?!

– Не может быть! – почти беззвучно выдохнула Елена.

Знакомые стены, выложенные синим кафелем, на миг сдвинулись и поплыли куда-то в сторону, искажая перспективу, но она тряхнула головой, приказывая себе успокоиться. «Не время падать в обморок, там что-то случилось!» Хотя по возрасту Кира и не годилась ей в дочери, Елена испытывала к девушке что-то похожее на материнские чувства.

– Где это – у вас?! В той квартире, где я была? – проговорила она, собравшись с духом.

– Нет, у подруги, она уступила мне комнату. Ее сейчас нет, а что будет, когда Диана вернется…

– Там у вас милиция?

– Да, обыск. – Голос Киры прерывался сдавленными рыданиями. – Почему они сюда пришли?! Кто им мог сказать, где я живу, в каком месте искать?! Они все уже знали, понимаете?! Я сейчас звонила следователю, он отказался со мной разговаривать, сказал – после… Я не знаю, что будет, кажется, меня арестуют!

– Думаете, вам подкинули… это? – Елена выразилась осторожно, чтобы не спровоцировать новый всплеск истерики.

– Ну конечно! – захлебнулась девушка. – Это ужасно, только что было опознание, и я… Я видела…

– Я сейчас позвоню вашему отцу, он вам поможет! – Елена говорила быстро, только бы вклиниться в эту истерику, которая – она слышала даже на расстоянии – сопровождалась у Киры нервным стуком зубов. И в этом звуке было что-то щемяще детское. Так однажды щелкал зубами заплаканный Артем, когда его наказали за драку в школе, как выяснилось позже, несправедливо. У Елены все внутри переворачивалось от этого стука. – Правда обязательно выяснится, главное, успокойтесь, не теряйте головы!

Она не успела осознать, что последняя фраза прозвучала неуместно, но Кира, к счастью, была в таком состоянии, что едва слышала собеседницу. Прерывисто вздохнув, она дрожащим голосом спросила:

– Вы правда позвоните ему?

– Прямо сейчас!

– Тогда сделайте это, потому что меня, кажется, собираются увозить…

Она положила трубку первая. Елена, потрясенная услышанным, тут же набрала номер Михаила, но в ответ услышала сообщение, что аппарат выключен.

– Когда ты нужен – нет тебя! – в сердцах, воскликнула она. Перезвонила Кире, но та не взяла трубку. Тогда, поражаясь собственной смелости, женщина отыскала визитку следователя и набрала номер его мобильного телефона. Тот ответил сразу, но узнав, по какому поводу она звонит, неприятно засмеялся:

– Вы, я смотрю, моим советам не следуете, продолжаете лезть в это дело.

– Девушка не убивала отца! Она любила его, хотя у них и были конфликты… – Елена замолчала, сообразив, что заводить речь о конфликтах не стоит.

А Журбин, посерьезнев, заявил:

– Знаете, я предпочту, чтобы у этой девицы был более опытный адвокат, чем вы. Потому что дела у нее аховые, прямо скажем.

После чего, решив, вероятно, что и так сказал больше, чем полагалось, дал отбой.

Глава 6

Ванну Елена все же приняла, хотя воду пришлось наливать в третий раз. Звонок Киры настолько выбил ее из колеи, что женщина с трудом ориентировалась в собственной квартире, не сразу могла найти чистое полотенце, расческу, гель для душа. Все мысли вымело из головы словно вихрем, осталась одна, жгучая и острая. «Она невиновна!»

Невиновность девушки была сомнительна, если учесть, какая страшная находка сделана в ее комнате. Елена понимала это, и все же никто на свете не мог бы ее сейчас убедить, что именно Кира стала убийцей. «Не такие у нее глаза… Она душу передо мной вывернула, так ей было плохо и одиноко, после смерти отчима осталась одна на свете, настоящему отцу места в ее жизни нет. Да разве она убила бы профессора? Кира говорила о нем с любовью и ненавистью одновременно, но любви было больше».

Высушив волосы феном, Елена заставила себя выпить, одну за другой, две чашки обжигающего чая. Женщина никак не могла понять, отчего ей так плохо – простужена она или всему виной душевное состояние. «Еще вчера вечером я понятия не имела ни о Кире, ни о ее отчиме, а если бы мне кто-то сказал, что Миша ПОКУПАЛ драгоценности у собственной дочери, оставшейся без денег, я бы ответила, что это клевета. Мужчина, с которым я встречалась, был бескорыстным, щедрым, готовым на самопожертвование. Почему он просто не помог ей материально? Наверное, сперва она противилась бы, а потом сдалась, потому что с такой потребностью любви, как у нее, просто не смогла бы долго отталкивать отца! Просто он не старался!»