Марина Крамер - Визит с того света, или Деньги решают не все Страница 22

Коваль не ответила. Она не могла понять, зацепило ли, скорее – нет, просто стало вдруг очевидно, что молодость давно ушла, а прекрасные мускулистые принцы вполне предсказуемо выбирают себе то, что помоложе. Нет, Марина никогда не чувствовала себя обделенной мужским вниманием – да и как, когда ее физическая форма и внешние данные заставляли сворачивать шеи представителей сильного пола в возрастном диапазоне от девятнадцати и дальше, но она привыкла смотреть в глаза объективной реальности и трезво оценивать ситуацию. А ситуация теперь была такова – моложе Коваль не становилась, характер портился все сильнее, и только Хохол мог вынести все ее причуды. Так что Мышка была права и про зал ожидания, и про то, что кроме Хохла – никто.

– Маш… – примирительно пробормотала Марина, обняв подругу за плечи. – Ну, что ты… Я же все понимаю. И ты права, я знаю это и сама. Но… мне иногда так сложно справиться с собой. И я обижаю Женьку, даже не собираясь делать этого.

– Ну, тут ты в своем репертуаре, – обнимая ее в ответ, отозвалась Мышка. – Как скорпион – вроде не хочешь, а все равно жалишь.

Марина освободилась от рук Мышки и отошла к двери:

– А ты стала жесткая, Машка. Хлещешь словами, как плетью. Где научилась?

– Жизнь научила. Будешь слабой – сожрут. Будешь сочувствовать, сопереживать – затопчут.

– Глупости ты говоришь… Если так рассуждать – совсем в камень превратишься.

– Ты знаешь, я вот иногда думаю, что так даже лучше. Когда как камень. Ничего не трогает, ничего не волнует, никаких эмоций, – с горечью сказала Маша, пытаясь натянуть на мокрое тело халат.

Марина помогла ей, поправила сзади завернувшийся внутрь воротник и вздохнула:

– Зря ты так. Есть люди, которым наверняка нужно твое сочувствие.

– Если бы я тебя не знала так хорошо, как знаю, то сейчас уличила бы в лицемерии, – улыбнулась Маша. – Ты сама сто раз говорила – никому нельзя показывать своих слабых мест, а умение сопереживать – как раз одно из них.

– Ну, я много чего раньше сдуру декларировала. С возрастом проходит.

Утром, глядя на спящую еще Мышку, Марина вдруг подумала – а ведь подруга на самом деле права почти во всем. Ей не надо было рассказывать что-то – Машка понимала все и без слов, и впервые, наверное, за все время, что они знакомы, позволила себе так категорично высказаться. Марина понимала, что ее отношение к Хохлу уже давно раздражает Машу, и на то у нее есть основания.

«Наверное, она права, – думала Марина, закуривая первую утреннюю сигарету. – Я в последнее время совсем что-то обнаглела – уже в открытую любовников завожу, даже не скрываю, кто и что. И однажды Женька не выдержит, он не каменный тоже. И вот тогда-то я и попрыгаю. Вот странно – ведь все понимаю, знаю, как будет и чем закончится, а все равно продолжаю гнуть свое. Идиотка…»

Проснулась Машка, перевернулась на спину и захлопала ресницами, прогоняя остатки дремоты:

– Сколько времени?

– Девятый час, рано еще.

– Это мне рано, а тебе совсем ночь. Чего подскочила? – Мышка села, натянув одеяло на грудь.

– Совесть мучает, – невесело усмехнулась Марина, – ты вчера своим разговором что-то во мне шевельнула.

– Мариш… ты прости меня, я вообще-то не лезу никогда, это твоя жизнь… – виновато начала Маша, – но мне Женьку жалко, вот просто по-человечески жалко, как подумаю, что с ним творится, и сердце давит.

– Маша, а ты не допускаешь мысли, что мне тоже несладко, а? – вяло защищаясь, произнесла Марина. – Ты что же думаешь – я камень?

– Ты Наковальня, – просто отозвалась Мышка, скручивая волосы в пучок и вставляя в него черную деревянную шпильку.

– И, по-твоему, это диагноз?

– Нет. Знаешь, как говорят? Бывают козлы по гороскопу, а бывают – по стилю жизни. Это к тому, что ты – по стилю жизни Наковальня, и с этим ничего не сделаешь уже. С этим надо либо смириться и жить, либо вставать и уходить. Другого пути у твоих близких просто нет.

Маша встала, накинула белый гостиничный халат и направилась в ванную. Марина осталась одна, задумчиво закурила и села, отдернув тяжелую штору, на низкий подоконник. Внизу шла обычная жизнь – люди спешили на работу, подняв воротники и спасаясь от сильного ветра, медленно двигались в утренней пробке машины, из автобуса, намертво застрявшего во втором ряду, аккуратно выходили пассажиры и, лавируя между машин, перебегали на тротуар, чтобы продолжить путь пешком и не терять драгоценного времени. Какая-то женщина в пальто и пуховом платке вдруг поскользнулась на раскатанной ледовой полоске, упала неловко, в стороны разлетелись какие-то пакеты. К ней на помощь тут же кинулся проходивший мимо паренек, поднял на ноги, отряхнул снег с пальто, собрал пакеты и отдал женщине. Та что-то, видимо, говорила – парень только махнул рукой и продолжил свой путь. «Надо же – тут еще не забыли, что такое человеческое отношение, – удивленно подумала Марина, наблюдая за этой сценой. – А говорят, что молодежь черствая». Она вспомнила, как Машка рассказывала, что у них зимой мало кто равнодушно пройдет мимо замерзающего человека, а ребятишек кондукторы маршрутных такси возят бесплатно. «Все-таки в провинции люди другие совсем. Они не так изуродованы еще погоней за деньгами, что ли? И цены тут совсем иные…»

– Ты что это на окно взгромоздилась? – удивленно поинтересовалась Мышка, вернувшись из душа. – Обычно я так сижу…

– Слушай, а ведь ты в этом совершенно права, – соскальзывая с подоконника, проговорила Марина, – отсюда жизнь иначе выглядит.

– Ну, за жизнь не скажу, но иной раз прелюбопытные картины можно увидеть. Я в больнице так сижу, уйду в курилку и целыми вечерами там торчу.

Их разговор прервался телефонным звонком Марининого мобильника. Она взяла трубку – это оказался Ежик.

– Я могу к вам подъехать? У меня обе расписки, Селиван и Козырь отдали.

– Зачем? – не сразу поняла Марина, и Ежик терпеливо объяснил:

– Митрич позвонил обоим и попросил отдать, чтобы вашей подруге было спокойнее.

– И что – гарантированно никаких копий?

– Обижаете, гражданочка! – хохотнул Ежик. – С Митричем такие финты вообще не пролезают, он старик жесткий.

– Прекрасно. Приезжай, я дома, – положив трубку, Марина повернулась к напряженно слушавшей разговор Марье: – Придется тебе, подруга, чуток задержаться. Сейчас мальчик приедет, кое-что тебе привезет и до дома тебя подбросит.

Маша согласно кивнула.

– Вот и умница. Давай-ка, пока я в душ, закажи нам хороший вкусный завтрак в номер – будем барствовать по полной программе. Я чувствую себя в настроении мазать физиономии официантов черной икрой и разливать на ковер шампанское, – улыбнулась Марина, скрываясь в ванной. – Машка, насчет икры и шампанского, если что, была шутка, я помню, что ты не любишь ни то, ни другое, – сообщила она уже из-за двери.

Улетала она на следующий день вечером. Мышка провожала ее в аэропорт все с тем же своим приятелем, как оказалось – таксистом. Вдвоем они еще с полчаса посидели в кафе аэропорта, попили кофе, но при этом практически не разговаривали. Мышка не умела много и долго рассыпаться в благодарностях, да Марине это и не было нужно. Она просто сделала то, что считала правильным в подобной ситуации – взяла ответственность на себя, следуя самурайскому кодексу. Коваль знала, что в случае чего может рассчитывать на Машу – та всегда умела понять ее с полуслова и не осудить, а иной раз это самое главное.

– Ты какая-то напряженная, – заметила вдруг Мышка, не отрывая взгляда от чашки кофе.

– Я? Нет… просто знаешь… ощущение какое-то странное. Вроде бы ничего не происходит, а внутри свербит, – призналась Марина, закуривая новую сигарету. – Не удивлюсь, если завтра утром в порту меня ждет горячая встреча с любимым супругом.

Маша оторвалась от созерцания коричных разводов на белой шапке пены и уставилась на подругу.

– Ты что же думаешь?..

– Я почти уверена, что он уже давно все пронюхал и теперь наверняка летит в N.

– Разве он знал, что ты туда поедешь?

– Машка, ты такая смешная… да Хохол меня давно наизусть знает, и, вероятно, здесь тоже подстраховался и кого-то из людей Митрича ко мне приставил. Я хорошо чувствую, когда за мной кто-то наблюдает, но в этот раз так и не смогла обнаружить, кто именно. – Она крепко прижала окурок в пепельнице, обняла пальцами чашку и продолжила: – А вот это, знаешь ли, самое отвратительное – когда взгляд есть, а человека – нет. Так что я больше чем уверена, что Женька меня встретит – ему доложили, куда и на какое число я взяла билет, это очень просто отследить.

– Мы заказывали билет с моего ноутбука.

– Ой, Машка, смешная ты… да парни Митрича все твои пароли сломали давно, всю почту отслеживают, – усмехнулась Коваль и, увидев испуг в глазах подруги, проговорила: – Не переживай, я уеду – и все закончится. Пароли сменишь, больше никто к тебе не полезет, я гарантирую.