Мэри Кларк - Папочка ушел на охоту Страница 22

— Вы хотите сказать, кто-то собирался ее убить? — воскликнул Марк.

— Или куда-то ее пригласил, а потом что-то пошло не так. Возможно, она считала этого человека другом, но он мог сильно ею увлечься. Не исключено, что она согласилась, чтобы он ее подвез. Может быть, она ему наотрез отказала, и он потерял контроль. Могу лишь сказать, что даже через двадцать восемь лет дело не считается закрытым. Недавно были найдены тела четырех женщин, которых не могли отыскать в течение двадцати лет. Они были похоронены вместе — оказалось, что это дело рук серийного убийцы. Пробы ДНК, взятые с тел, совпали с пробами, предоставленными родственниками жертв. Они хранятся в полицейских базах данных для таких случаев.

— Ни мою мать, ни меня не просили предоставить образцы ДНК Трейси, — сказал Марк. — Из чего следует, что ее дело закрыто.

Ник кивнул:

— Я согласен с вами, но это никогда не поздно сделать. Я позвоню в полицейское управление. Не сомневаюсь, что они смогут взять пробы ДНК у вас и у вашей матери, с ней свяжутся. Скажите ей, чтобы она ни о чем не беспокоилась. Процедура предельно проста — палочку с ваткой нужно засунуть в рот.

— Но сейчас у вас нет никаких подозрений?

— Подозреваемых нет и никогда не было. Несмотря на то что я в отставке, парни из бюро обязательно сообщили бы мне, если бы появились какие-то новости. У нас до сих пор остается один вопрос — имеет ли какое-нибудь значение фотография, которую Трейси поставила на своем туалетном столике.

Марк посмотрел на фото. Красивое лицо, обрамленное длинными волосами, живая улыбка — Трейси сидела за столом с двумя мужчинами и двумя женщинами.

— Очевидно, снимок сделан в один из тех вечеров, когда Трейси встречалась со своими друзьями в «Бобби Джойнт», — сказал Ник Греко. — Мы проверили всех четверых, но не обнаружили никакой связи. Однако мне кажется, что фотография сообщает нам нечто важное, но я никак не могу понять, что именно.

Глава 37

На обратном пути Клайд Хотчкис постарался соблюдать осторожность. Он всегда оставлял часть денег от попрошайничества, чтобы иметь возможность купить одну поездку на метро. Не имело особого значения, куда именно ехать. Он садился в поезд поздним вечером и доезжал до своего фургона или в любое другое место, где решал переночевать. Иногда он засыпал и доезжал до конца ветки, а потом возвращался на Манхэттен.

После драки с Сэмми его вышвырнули из гаража в воскресенье утром, и он потащил свою тележку на Тридцать первую улицу, чтобы занять очередь за хлебом возле больницы Святого Франциска. Клайд знал, что Сэмми расскажет о содеянном своим друзьям-бродягам и они могут собраться, чтобы его избить. Поэтому решил сделать то, что так ненавидел: провести ночь с воскресенья на понедельник в ночлежке для бездомных. Но когда он до нее добрался, близость большого количества людей вывела его из равновесия. Ему вдруг показалось, что тело Джои Келли вновь прижимается к нему, что он вернулся во Вьетнам. И все же Клайд остался. Он все время кашлял, а боль от старой раны в бедре постоянно усиливалась. К тому же он забыл в фургоне фотографию Пегги и Скиппи, когда сбежал оттуда, и это его сильно тревожило. Сначала он даже не думал об этом, но теперь понял, что фотография ему необходима — она давала утешение и осознание, что хоть кто-то его любил. Все эти годы он не видел Пегги и Скиппи, но их лица вдруг всплыли у него перед глазами.

А потом лица Джои и той девушки заслонили лица Пегги и его сына, образуя бесконечную карусель.

В понедельник снова пошел дождь. Кашель усилился, и Клайд дрожал, скорчившись у здания на Бродвее. Лишь совсем немногие останавливались, чтобы бросить монетку или долларовую банкноту в старую шляпу, лежавшую у его ног. Удача ему изменила, и Клайд это понимал. Он привык к ночной защите старого фургона и знал, что не сможет долго продержаться на улицах.

Замерзший и промокший, он потащил тележку в другую ночлежку. Когда Хотчкис добрался до входа, он потерял сознание.

Глава 38

«Мамочка танцует в красных атласных туфлях».

Воспоминание было таким живым, что образы начали формироваться в сознании, пока Кейт лежала в вынужденной коме, которая, как надеялись врачи, должна была спасти ей жизнь. Мамочка была в красном платье и красных туфлях. В комнате появился папа и сказал, какая мамочка красивая, подхватил дочку на руки и протанцевал с мамочкой и с ней на балкон, хотя уже пошел снег. Потом он потанцевал с Кейт и мамочкой в спальне. На следующей день папа и мамочка отправились кататься на яхте.

Кейт помнила, что после смерти мамочки она взяла красные атласные туфли и прижимала к груди. Ей казалось, будто она чувствует, как папа и мамочка ее обнимают. А потом папа забрал у нее туфли. Казалось, он изменился. Он заплакал и сказал, что смотреть на туфли очень грустно и она не должна их больше обнимать. А потом он заявил, что до конца жизни больше не станет ни с кем танцевать.

Воспоминание исчезло, и Кейт погрузилась в глубокий сон. Через некоторое время она услышала знакомые голоса и почувствовала, как кто-то целует ее в лоб. Она знала, что это Ханна, но никак не могла до нее добраться. Почему сестра плачет?

Глава 39

К полудню разбитый фургон увезли в лабораторию, чтобы самым тщательным образом изучить и попытаться выяснить, кто использовал его в качестве убежища. И если этот человек находился в фургоне в момент взрыва, мог ли он или она иметь отношение к пожару?

— Теперь возникает еще одна возможность, — сказал Фрэнк Рамси Натану Клейну. Они направлялись к Лотти Шмидт для очередного разговора. — Мы знаем: тот, кто жил в фургоне, имел при себе газету за среду. Вероятно, он вытащил ее из мусорного бака. На газете остались частички пищи. Он или она — а я почти уверен, что это он, — по ночам забирался в комплекс. Охранника там нет. Камер слежения нет. Уходил он рано утром, пока никто не пришел на работу. И так продолжалось довольно долго. Самые старые газеты почти двухгодичной давности.

— И если он не связан с пожаром, то мог что-то видеть или слышать, — вслух размышлял Клейн. — Интересно, обнаружатся ли совпадения с ДНК и отпечатками пальцев, которые имеются в наших базах.

— Нам известно, что есть два человека, которые будут очень недовольны, если окажется, что пожар и взрыв устроил бродяга, — заметил Фрэнк. — Наши друзья из страховой компании. Им придется нелегко, когда они попытаются отказаться платить Коннелли, если окажется, что этот парень отсидел срок, а в особенности если имел отношение к поджогам.

Фрэнк заранее позвонил Лотти, спросил, могут ли они заехать к ней на несколько минут, и услышал в ее голосе обреченность, когда та ответила:

— Я знала, что вы снова захотите меня увидеть.

Полчаса спустя они звонили в дверь скромного дома в Литтл-Неке. Наметанным взглядом следователи заметили аккуратно подстриженную лужайку и большое японское кленовое дерево в переднем дворике. Подъездная дорожка была недавно приведена в порядок.

— Складывается впечатление, что Гас Шмидт тщательно ухаживал за домом и участком, — заметил Натан. — Могу спорить, что ставни недавно выкрашены, а на досках остались следы его рук.

Миссис Шмидт распахнула дверь и услышала последние слова Натана.

— Мой муж был педантичен во всех отношениях, — сказала она. — Заходите.

Она открыла дверь пошире и отошла в сторону, чтобы пропустить инспекторов в дом. Потом закрыла дверь и отвела их в гостиную.

С первого взгляда Рамси увидел, что комната обставлена в точности как у его отца и матери пятьдесят лет назад. Диван, мягкое кресло, кресло с подголовником, журнальный столик и в тон ему кофейный столик. На каминной полке стояли фотографии в рамках, еще несколько снимков висели на стене. Ковер, имитация восточного, имел заметные потертости в нескольких местах.

Лотти была одета в черную шерстяную юбку, белый свитер с высоким воротом и черный вязаный жакет. Ее редеющие седые волосы были аккуратно собраны в хвост. В глазах застыло усталое выражение, и оба инспектора заметили, что ее руки дрожат.

— Миссис Шмидт, мы сожалеем, что вынуждены еще раз вас побеспокоить. Мы не хотим причинять вам новые огорчения. Однако мы должны сообщить, что расследование причин взрыва и пожара еще не закончено. До этого еще очень далеко, — сказал Фрэнк Рамси.

На лице женщины появилось настороженное выражение.

— Но в газетах я читаю совсем другое. Какой-то репортер из «Пост» побеседовал с друзьями Гаса. Один из них часто играл с Гасом в боулинг, он до сих пор работает на Коннелли. Он сообщил, что Гас просил его поджечь комплекс за него.

— Давайте вернемся немного назад. Когда вашего мужа уволили, было ли это для вас полнейшей неожиданностью?

— И да, и нет. У них в течение многих лет работал замечательный управляющий. Его звали Расс Линк. Он руководил бизнесом с того самого дня, когда затонула яхта. Дуглас Коннелли в буквальном смысле передал все текущие дела в его руки. Сам Дуглас появлялся не чаще двух-трех раз в неделю, если не уезжал куда-нибудь развеяться.