Екатерина Островская - Сверх отпущенного срока Страница 22

— Гадина какая! — объяснила она зрительному залу, поправляя платье и прическу. — Ну, ничего, я тебя, сволочь, в осветители разжалую!

— Так это ничего, я и по светофорам специалист, — нашелся Карнович. Затем опустился на стул, положил на стол руку, а на руку голову и изобразил уснувшего человека.

На этом первое действие закончилось. Дали занавес, в зале зажгли свет.

— Кто-нибудь, — обратился Алексей к охране, — сбегайте в буфет. Там коньяк «Арагви» продают. Возьмите бутылочку и передайте актеру, который гаишника изображал.

Один из телохранителей помчался выполнять приказание. Дальский открыл программку и увидел, что его фамилия зачеркнута и сверху чернилами вписано «засл. деят. иск. В. П. Карнович».

Второе действие началось с того, что к героине пришла подруга. Гаишник продолжал спать, положив голову на стол. Рука Карновича свесилась.

— А вот и я! — произнесла подруга. — Что тут у тебя произошло, пока меня не было?

После этих слов Карнович должен был встать и представиться: «Старший инспектор ГИБДД Засадин». А потом потребовать: «Предъявите ваше водительское удостоверение!»

Но Вадим продолжать спать.

— А вот и я! — повторила подруга.

— Хр-р, — захрапел на весь зал Карнович.

И только сейчас Дальский заметил, что на столе стоит неизвестно как там появившаяся бутылка «Арагви». Уже пустая.

Вика подошла и потрясла Вадима за плечо.

— Лика, отстань, — отмахнулся Карнович, — мне с утра на репетицию.

— Поднимайтесь! — прошипела Соснина, вонзая ногти ему в шею.

— О-е! — вскрикнул пьяный гаишник. — Больно же!

Вадим поднял голову и, увидев перед собой зал, поднялся решительно. Профессионализм, как говорится, не пропьешь. Но текст он подзабыл.

— Ты кто такая? — спросил он у актрисы, играющей роль подруги.

— Я — подруга, — нашлась та. — А кто ты?

Тут Карнович вспомнил свою роль:

— Я старший лейтенант ГИБДД… Загоняйло. — Вадим показал обеим девушкам полосатый жезл и сам засмеялся. А потом заговорщически подмигнул подруге: — Тебе права не нужны? Могу помочь.

— Спасибо, у меня есть, — ответила подруга. Затем обратилась к главной героине: — Я была у мамы…

— А твоей маме права не нужны? — перебил ее пьяный гаишник. — Могу помочь.

Карнович замолчал и стал морщить лоб, напрягая память: текст роли снова вылетел из его головы. Действие пьесы разворачивалось без его участия. Но он помнил, что должен уйти со сцены с подругой. Вадим взял со стола бутылку с этикеткой «Арагви» и посмотрел на свет. После чего вздохнул:

— А кто все выпил?

— Потом он подкатил ко мне с цветами, — продолжала тараторить свой текст подруга. — Тако-ой громадный букет! Ты в жизни такого огромного не видела! Но я — ни в какую. Даже бабушка удивилась. И говорит…

— О, — вмешался Карнович, — а у твоей бабушки машина есть?

— Есть, — отмахнулась подруга.

— Ну, тогда поехали отсюда!

Он схватил за руку актрису.

Спектакль надо было спасать. Тогда подруга взяла Карновича под локоток и, обернувшись, крикнула Сосниной:

— В другой раз доскажу.

Уходя со сцены, Вадим обнял подружку героини за талию и ласково спросил:

— Так мы к кому едем: к маме или к бабушке?

Аплодировали долго.

А после окончания спектакля, когда все участники представления вышли на поклон, Карновичу даже бисировали.

Алексей сказал охране, что лучше выйти через служебный вход. Они прошли мимо будки вахтеров. Сима высунула свою седую голову и открыла рот. Видела ли она прежде Потапова, неизвестно, но Дальского в шикарном костюме в окружении телохранителей, судя по ее лицу, узнала сразу.

В дверях дублер олигарха столкнулся с Долгополовым. Нет, столкнуться не успел — Долгополова буквально вынесли наружу телохранители. Но когда тот увидел перед собой олигарха, то испугался еще больше. Алексей хотел равнодушно проследовать мимо к стоящему невдалеке «Бентли», но остановился.

— Вы директор театра? — обратился он к Долгополову.

Тот кивнул и попытался проглотить слюну. Директор спешил. По-видимому, Соснина вызвала его из дома, чтобы немедленно расправиться с Вадиком.

Дальский протянул руку бывшему начальству.

— Поздравляю. Где вы откопали такой талант?

Рука директора театра тряслась, ладонь была влажной.

— Кого?

— Артиста этого… Карновича, кажется.

Алексей обернулся к охране, и мощные парни-секьюрити кивнули, подтверждая.

— Так вот, я решил стать генеральным спонсором вашего театра. Но при одном условии.

— Каком? — прошептал изумленный Долгополов.

— Если на главные роли поставите Карновича. У него впереди великая слава! Он актер уровня Щепкина, Михаила Чехова, Пуговкина, наконец. Какое счастье, что он есть в вашем театре! Публика сразу это оценила, устроила ему сегодня настоящую овацию. Некоторые молодые актрисы наверняка позавидовали. Но пусть они ему не мешают. Понятно?

Директор театра кивнул, обливаясь потом.

— В театре, я слышал, готовят к постановке «Свадьбу Кречинского»?

Долгополов опять кивнул.

— Вот достойная роль для новой звезды. Не тяните с премьерой, пожалуйста.

Дальский сел в «Бентли» и до того, как автомобиль тронулся, успел заметить, что директор театра, ухватившись за бронзовую ручку, пытается открыть дверь не в ту сторону.

Глава 5

С Денисом Алексей столкнулся на мраморной лестнице дома в тот же вечер. Он вошел в резиденцию, быстро проскочил ковер и тут увидел, как сын Потапова отстранился на шаг от той самой горничной, имени которой еще не знал. Девушка тоже отступила, точнее, отпрыгнула от Дениса — скорее всего Потапов-младший только что хватал ее за руку.

Дальский взбежал по ступеням, пребывая в хорошем настроении после спектакля.

— Привет, — кивнул он Денису.

А горничной сказал:

— Добрый вечер.

Та вскинула на него удивленный взгляд. Похоже, она уже видела сегодня хозяина. Неужели это и есть Аня?

— А чего ты вернулся? — спросил Потапов-младший.

— А где, по-твоему, я должен ночевать? Уж полночь близится. — Алексей посмотрел на горничную. — И вы, Анечка, ступайте отдыхать.

Девушка, бросив быстрый взгляд на его волосы, поспешила вниз, а потом скрылась в коридоре, ведущем к цокольной лестнице.

— Спокойной ночи! — пожелал Алексей сыну Потапова.

И продолжил свое восхождение на второй этаж. Но Денис не отставал.

— У меня к тебе разговор, — начал парень, — серьезный…

— Завтра, — бросил через плечо Дальский, вступая на площадку.

— Ты рано уходишь.

— И ты пораньше вставай. А если дело важное, то можешь вообще не ложиться.

Алексей увидел в зеркале перекошенное лицо Дениса и спросил, не останавливаясь:

— Что хочешь?

Он по-прежнему не сбавлял темп, и сына Потапова, судя по всему, это невнимание к его персоне бесило.

— У меня скоро день рождения.

— Через полгода, — поправил Дальский.

— Что ты мне подаришь на восемнадцатилетие?

— Еще рано об этом думать.

Алексей взошел на второй этаж и повернул налево в сторону личных апартаментов.

— Мне нужен автомобиль. Я хочу, чтобы ты подарил мне «Мазератти».

— Я тебе уже говорил, что подарю тот, искалеченный.

— Ты издеваешься? Мне перед друзьями стыдно будет!

— Стыдно получить в подарок авто стоимостью сто тысяч евро? Гони прочь таких друзей!

Алексей вошел в гостиную, Денис остановился на пороге.

— Это не по-отцовски!

Дальский обернулся и оглядел парня с головы до ног.

— Сколько стоит «Мазератти»?

— Ну, если со всеми наворотами, тысяч триста баксов. Не так уж и много.

— Действительно, копейки, — усмехнулся Алексей. — Знаешь, я сегодня был в театре, получил большое удовольствие. И не я один, весь зал уходил в хорошем настроении. Так вот, актеры, которые трудятся в театре, получают столько, что им для того, чтобы купить такую машину, придется вкалывать сто лет, экономя на еде и одежде.

— Потому что они лохи, — скривился сын Потапова.

— А ты почему не лох? Потому что, не зарабатывая ни гроша, имеешь все, выбивая из родителей столько, сколько тебе надо?

— Мне надо больше. И вообще, давно пора ввести меня в правление.

— Мой совет: учреждай свое собственное предприятие и зарабатывай, сколько сможешь. Если к концу жизни накопишь на «Мазератти», я порадуюсь за тебя.

Дальский повернулся и тут же услышал за спиной сдавленный шепот:

— Если доживешь.

Утром, когда Алексей брился, дверь туалетной комнаты отворилась, и на пороге возникла Светлана.

— Доброе утро, — поздоровался он с ее отражением в зеркале.

— Ты что Денису такое наговорил, что мальчик с утра собрал свои вещи и укатил?