Иван Сербин - Дикие псы Страница 22

– Давай, – и добавил, обращаясь к капитану: – Скомандуйте своим снайперам, чтобы подстраховали моего человека. Первый оперативник стянул плащ, пиджак, снял наплечную кобуру и отдал ее напарнику, затем поднял обе руки вверх и спокойно зашагал ко входу в «Макдоналдс».

– «Ольха» – «Грому-один», – капитан поднес рацию к губам. – К ресторану направляется наш сотрудник. Прикройте его.

– «Гром-один». Вас понял. Отбой.

– Близко бы ему не подходить, – вздохнул капитан. – Остановиться метрах в десяти от дверей. Пусть кто-нибудь из этих гадов сам к нему выйдет. Снайперы, конечно, подстрахуют, но те ведь могут и через дверь шмальнуть. Там стекло, холл глубокий, да и темнеет уже – прицелиться трудно. А если у этих подонков оружие серьезное – положат.

– Да что вы, в самом деле, заладили: «положат», «положат». Накаркаете еще, – возмутился эмвэдэшный полковник.

– Ничего, Миша – парень тертый, – подал голос Второй оперативник, не обращая внимания на перебранку. – Опытный. И не в таких переделках бывать доводилось. По обстановке посмотрит, где лучше встать.

– Посмотрит, не посмотрит, какая разница, – ответил капитан, внимательно следя за мелькающей между черными стволами деревьев белой рубашкой. – Все равно решать не ему.

– Кстати, – оперативник покосился на полковника. – Прикажите своим людям поднять дела этих… «банкиров». Нас интересует все. Как вели себя, как были одеты, словом, вы понимаете.

– Хорошо, сейчас распоряжусь, – кивнул полковник, подзывая жестом одного из подчиненных. Тем временем Первый оперативник миновал длинную черную изгородь кустов и ступил на проезжую часть.

– «Ольха», я – «Гром-один». Вижу нашего человека отчетливо. Бандиты выпускают заложника. То ли женщина, то ли подросток. Не разобрать.

– «Гром-один», вы видите кого-нибудь из бандитов?

– «Ольха», бандитов не вижу. Они за дверью, вне зоны поражения. Как понял?

– Понял тебя, «Ольха». Понял. Отбой. – В рации затрещали помехи, затем вплыли чьи-то голоса. Капитан повернулся к эмвэдэшному полковнику: – Прикажите своим людям немедленно очистить эфир.

Оперативник увидел штурмовиков. Трое прятались за низким парапетом, метрах в четырех от лестницы, ведущей к дверям ресторана. Еще трое на крыше, чуть правее дверей. Эти возились с кабелем. Подключали видеокамеру. Оперативник оценил позиции. Если поступит команда к началу штурма – первые две группы «войдут» в ресторан за три-пять секунд, подавив огнем всех, кто возвышается над столиками. А это могут быть только бандиты. Третья группа, стоящая на Тверской, у «Наташи», сможет на бегу простреливать половину зала. Учитывая планировку ресторана – площадка вспомогательного выхода возвышается над залом сантиметров на сорок, – пули пройдут над головами заложников, но сметут всех, кто будет стоять в полный рост. «Штурм, – подумал он. – Надо отдавать приказ. Риск для заложников минимален. Чего тянуть?» Оперативник остановился у короткой лестницы и посмотрел на заложника. Парень в униформе «макдоналдсовского» служащего. На груди фирменная бирка с именем. «Витя». Года двадцать два. Бледный, как сама смерть. Губы кривит истеричная улыбка. Колотит его, словно на улице минус сорок. Оно и понятно. Шок. Смотрит с мольбой, в глазах ужас.

– Успокойся, Витя, – сказал оперативник. – Успокойся. Все хорошо. Сейчас я поднимусь, войду в дверь, а ты спокойно пойдешь через сквер к магазину «Армения». Только ни в коем случае не беги. Там, на углу, оцепление, тебя встретят. Понял? – Парень судорожно дернул головой, как при нервном тике. – Ну и хорошо, что понял. Хорошо. – Оперативник продолжал говорить, стараясь успокоить заложника: – Эй, посмотри мне в глаза. Витя, посмотри мне в глаза. – А когда парень уставился на него, сказал спокойно, веско, уверенно: – Все будет хорошо. Не бойся. Сейчас. Еще несколько секунд. Он ступил на лестницу, поднял обе руки и медленно, очень медленно направился к ресторану. И тотчас увидел бандитов. Их было трое. Двое контролировали зал и кухню, третий стоял у двери, наблюдая за приближающимся оперативником. У всех троих на головах лыжные шапочки, так называемые «чеченки». Оперативник повернулся спиной, показывая, что он безоружен. Бандит отрицательно покачал головой и вытянул руку куда-то в сторону зала. Оперативник послушно посмотрел на… часы, установленные на стойке. Две минуты шестого. Бандит развел руками, словно говоря: «Ничего не поделаешь, уговор есть уговор», и вскинул пистолет. Оперативник мгновенно оттолкнул заложника и ничком упал на мраморные плиты. Уже падая, он успел увидеть вспышку пламени, отразившуюся в глазах бандита, затем, словно в замедленной съемке, пулю, пробивающую тонированное стекло и оставляющую в нем неровную дыру. А еще он увидел, как падает паренек, и подумал, что ранение не должно быть критическим. Мгновение спустя хлопнул выстрел снайпера. Пуля ударила в изувеченное уже стекло, и оно осыпалось на мрамор, на резиновый ячеистый коврик. Свет в зале был погашен, и снайпер, расположившийся в окне четвертого этажа дома напротив, не мог точно прицелиться. Оперативник понял: сейчас он умрет. Однако вместо того, чтобы спустить курок еще раз, бандит махнул рукой: «Уходи». Оперативник подтянул ноги, выпрямился и шагнул к заложнику. Парень дышал ртом, жадно и быстро, лицо стало еще белее от боли. Трясущимися пальцами он зажимал левый бок, на котором расплывалось темное пятно. Капли крови скатывались по пальцам на мрамор и собирались в небольшую лужицу.

– Больно, – прошептал он пересохшими губами. – Очень больно.

– Ч-ш-ш, – прошептал, наклоняясь, оперативник. – Все кончилось, Витя. Все уже кончилось. Он подхватил раненого на руки и решительно зашагал к Тверской, ожидая выстрела в спину. О заложнике договоренности не было. Оперативник уходил все дальше, а над площадью висела тишина…

ЧЕТЫРЕ ДНЯ НАЗАД

– Доброе утро. Славик открыл глаза, повернул голову и… увидел Милку. Тщательно причесанная, подкрашенная, она накрывала на стол. Вот это уже было ново. Они-то с Артемом привыкли по-холостяцки. Продукты – грудой, кружки с кофе, чаем или молоком, сушки вывалить прямо на пакет. А тут салфеточки какие-то, все аккуратно, чистенько. Славик прикрылся одеялом, сел, потянулся за сигаретами. Артем тоже проснулся, приподнялся на локте, изумленно лупая припухшими глазами, озадаченно разглядывая стол. Через широкую веснушчатую физиономию протянулся ярко-красный рубец – след от подушки. Выглядело очень забавно.

– Ух ты, – только и сказал он. Славик шмыгнул носом, выдохнул, прикурил.

– Вставайте, мальчики, завтракать пора, – улыбнулась Мила и потрепала Димку по плечу: – Дима, Дим…

– Оставь его. Пускай спит, – Славик широко зевнул, прикрыв рот ладонью, передернул плечами. – Милк, джинсы подай. Пойду умоюсь. Он натянул брошенные девушкой джинсы, повесил на плечо полотенце, подхватил пакет с зубной пастой и щеткой и пошлепал в умывальник. После утреннего туалета Славик долго разглядывал в узкое зеркальце острый, синий от лезущей щетины подбородок, решая, а не побриться ли ему. В умывальник вошел Артем, встал рядом.

– Здоро‹$Esize 8 {up 20 back 35 prime}›во, – привычно бросил он.

– Привет, – отозвался Славик. – Как спалось?

– А-а-а, – здоровяк сморщился, мотнул головой и принялся плескать в лицо холодной водой.

– Понятно. Артем выдавил пасту на щетку, активно и тщательно начал чистить зубы.

– И хомехехий хехихый мохо охахить? – вдруг спросил он.

– Чего? Здоровяк вытащил щетку изо рта, сплюнул пасту.

– И «Коммерческий кредитный» можно ограбить? – повторил он. – Который на Смольной?

– На свете нет банка, который нельзя было бы ограбить, – спокойно ответил Славик, разглядывая собственное отражение в зеркале. – Не существует. Все банки и системы безопасности в них создаются и обслуживаются людьми. А на каждый болт, как известно, имеется своя гайка. Так-то, брат.

– Вот если бы еще и не сесть, – здоровяк вздохнул. – В зоне плохо. Я знаю. У меня батя сидел. Два раза. Четыре года и шесть.

– Подумай, – очень ровно принялся объяснять Славик. – Большинство преступников попадаются из-за того, что либо чего-то не предусматривают, либо кто-то когда-то нечто похожее уже совершал. Срабатывает стереотип. Следователю остается порыться в архивах, найти подходящий вариант, выявить людей, имевших отношение к делу, проверить всех, кто имел доступ к информации, остальное – дело техники. Сложно, кропотливо, но вычислить можно. Так вот что я тебе скажу дальше. В нашей стране банки не грабили уже лет восемьдесят. Инкассаторов грабили, а банки – нет. Так что сравнивать им будет не с чем. Никто из нас прежде по уголовным делам не проходил. Единственное, на чем нас теоретически можно подловить, – это деньги. Так мы же не дураки, не станем держать их при себе. Почувствуем неладное – заляжем на дно. Алиби обеспечим. Пусть попробуют что-нибудь доказать.