Наталья Александрова - Персона царских кровей Страница 22

– Значит, за теми кустами? – Иван Петрович подошел к окну и проследил за взглядом садовника. – Но тогда вы должны были видеть дорожку, которая ведет к дверям обсерватории!

– Видел, – Павел закивал, – видел дорожку…

– И кто по этой дорожке проходил?

– Сперва, значит, Сергей Степанович прошел. – Павел старательно наморщил лоб, припоминая. – А потом Марианна…

– Марианна? – удивленно переспросил капитан. – Марианна Васильевна?

– Ну да, супруга моя… – Павел испуганно взглянул на жену. – Она с кувшином прошла, а у меня как раз раствор от тли кончился, и я в сарай пошел новую порцию разводить… Но не успел дойти, тут крик поднялся, шум, а потом… Потом Сергея Степановича нашли… Ну, и тут все завертелось…

– Значит, между тем моментом, когда Сергей Степанович прошел в обсерваторию, и тем, когда туда пришла Марианна Васильевна с оранжадом, на дорожке никого не было?

– Никого! – уверенно ответил садовник.

В комнате установилась напряженная тишина. Капитан Белкин переводил взгляд с Павла на его жену.

– Что это ты, Паша, говоришь?! – воскликнула вдруг Марианна Васильевна напряженным голосом. – Это что же, выходит, что я?.. Что я Сергея Степановича?..

– Очень даже может быть! – перебила ее Алиса звенящим голосом. – Эта Марианна только с виду такая тихая да скромная, в тихом омуте, сами знаете, черти водятся! Прислуга, она всегда хозяев ненавидит! Завидует и ненавидит!

– Да как вы можете! – вспыхнула Марианна Васильевна. – Я всегда… Я всей душой… Да я для Сергея Степановича все, а вы мне такое говорите! Да раз вы про меня так, мне тоже есть что сказать! Я тоже, между прочим, неслепая, я все вижу!

– Что ты такое видишь! – высоким истеричным голосом воскликнула Алиса. – Что ты можешь видеть, чумичка кухонная!

– Да все вижу! Ваши шашни с этим прорабом вижу! – И Марианна бурно разрыдалась.

– Да этого только слепой не увидит! – не утерпела Надежда и замолчала, потому что Алиса поглядела на нее с такой злобой, что стало по-настоящему страшно.

Иван Петрович встал со своего места, подошел к домоправительнице и смущенно откашлялся. При всем своем опыте и профессионализме капитан, как всякий мужчина, не выносил женских слез.

– Подождите рыдать, – проговорил он неуверенным голосом. – Вас, Марианна Васильевна, никто пока не обвиняет. Мы пока только восстанавливаем картину преступления. Пока ваши показания не противоречат показаниям вашего мужа. Вы действительно прошли в обсерваторию с кувшином этого… оранжада в интересующий нас промежуток времени, после чего обнаружили там тело господина Баруздина…

– Обнаружила, – сквозь слезы подтвердила Марианна Васильевна.

– А то, что свидетель не видел на дорожке никого, кроме вас, говорит только о том, что убийца проник в обсерваторию скрытно, через кусты или по какой-то тайной тропинке. А это, в свою очередь, говорит, что убийство было заранее спланировано…

В комнате снова наступила тишина.

– Итак, – нарушил эту тишину Иван Петрович. – Продолжим. Где были в указанное время вы, Алиса Яновна?

– Я? – Алиса заметно побледнела, нервно сжала тонкие руки и облизала пересохшие губы. – Я обсуждала с прорабом кое-какие финансовые вопросы.

– Это действительно так? – Белкин перевел внимательный взгляд на прораба.

Тот мрачно кивнул и неохотно проговорил:

– Ну да. Точнее, Алиса Яновна высказала мне свои претензии. На повышенных тонах.

– Какие именно претензии? – не отступал капитан.

– Ну какое это теперь имеет значение? – воскликнула Алиса, воздев худые руки к потолку. – После смерти Сергея это совершенно утратило актуальность!

– Позвольте мне решать, утратило или не утратило! – повысил голос Иван Петрович. – Так все же, о чем конкретно вы разговаривали с прорабом?

– Да я и не помню! – Алиса откинулась на спинку стула. – Ну имейте же хоть каплю снисхождения! Я только что потеряла мужа, а вы тут со своими дурацкими вопросами!

– Артистка… – пробормотал Петр Афанасьевич достаточно громко, и Алиса зыркнула на него с открытой ненавистью.

– Почему это дурацкими? – Капитан Белкин сделал вид, что обиделся. – Это важный вопрос…

– Зато я все помню! – проговорил Олег и придвинул свой стул к Алисиному. – Алиса Яновна высказала мне недовольство тем, что я слишком много денег истратил на строительство и оборудование обсерватории…

– Но это действительно так! – вспыхнула Алиса. – Это не лезет ни в какие ворота! За эти деньги можно было еще один дом построить… впрочем, – спохватилась она, – впрочем, теперь это, конечно, не имеет никакого значения…

– А я ей возразил, что только выполнял все требования Сергея Степановича! – продолжил Олег. – Что индивидуальный проект всегда обходится значительно дороже типового. В общем, мы немного повздорили…

«Он врет, – подумала Надежда Николаевна, – не о финансах они разговаривали. И не о строительстве, уж это точно. Врут оба и не краснеют…»

Надежда вовсе не злопыхала голословно, она была просто уверена, что между Олегом и Алисой при жизни Сергея не могло быть никаких дел, кроме амурных. Будучи замужней женщиной, она твердо усвоила психологию мастеровых людей – иметь дело только с одним заказчиком. Если муж определяет фронт работы, а самое главное – за нее платит, то с ним и надо все обсуждать. А с женой он пускай сам разбирается. И жена, если есть у нее какие-то претензии, должна заранее все с мужем урегулировать, а не соваться к прорабу с поучениями.

В данном случае Надежда твердо знала, что Алисе было все равно, что там строит Олег, она ненавидела этот дом и не собиралась в нем жить. Так что врут оба.

Но капитан, похоже, принял все за чистую монету.

– А где происходил ваш разговор? – задал Белкин следующий вопрос.

– В саду, – ответила Алиса, не раздумывая. – На лужайке возле водоема.

– А ведь я это слышал, – смущенно проговорил садовник. – Они действительно ругались… Что-то насчет денег… Голоса доносились с той стороны, где растут ирисы и пионы…

– Что же вы это сразу не сказали? – укоризненно проговорил Иван Петрович.

– Так вы спросили, что я видел, а не что слышал… – ответил Павел, совсем растерявшись. – И потом… Я не хотел Алису Яновну подставлять… Нехорошо это…

– Напротив, ваши показания могут обеспечить ей алиби. Покажите, откуда доносились голоса?

Белкин набросал на листе бумаги простенький план сада, отметил на нем обсерваторию и жирным крестиком показал место, где находился садовник.

Павел задумался, сосредоточенно запыхтел и показал кончиком карандаша место по другую сторону от дорожки:

– Вот здесь они… разговаривали.

– И долго длился этот разговор?

– Начался почти сразу, как Сергей Степанович прошел. А когда закончился – я не знаю, я в сарай за раствором пошел…

– Ясно. – Капитан побарабанил пальцами по столу. – Значит, и у Алисы Яновны, и у Олега имеется алиби…

– А ведь я тоже слышала разговор на повышенных тонах! – вспомнила вдруг Надежда Николаевна. – Буквально перед тем, как услышала крик… Я тогда стояла возле этого окна… Только слов не разобрать было…

– Вот как! – Капитан подошел к окну, выглянул в сад. – Значит, ваши показания совпадают…

Все снова замолчали, и в этот самый момент в кармане у Белкина зазвонил мобильный телефон.

– Белкин слушает! – проговорил Иван Петрович, поднеся телефон к уху. – Кто? Ты, Иваныч?

– Он самый! – ответил голос участкового. – Слушай, Петрович, ты бы подъехал в «Золотой петушок», тут у нас интересные обстоятельства обнаружились!

Спрятав телефон, капитан оглядел собравшихся и проговорил строго и авторитетно:

– Я вынужден покинуть вас на некоторое время. Но никто из вас не должен уезжать из дома, пока мы не закончим предварительное расследование!

– А я сейчас чай подам! – оживилась Марианна Васильевна, едва дверь за капитаном закрылась. – Со свежими плюшками!

На ее слова никто не отреагировал, все напряженно молчали. Когда за окном послышался шум отъезжающего «Газика», Алиса вскочила с места и подбежала к Надежде.

– Ты, – прошипела она, – ты… вынюхиваешь тут, высматриваешь, жаба лысая!

Надежда даже оторопела – почему лысая? Вроде бы у нее с волосами все нормально, вполне приличные волосы, недавно красилась и стрижку сделала не слишком короткую…

– Почему «ты»? – спросила она вроде бы спокойно. – Мы с вами на брудершафт не пили.

– Вообще больше ни есть, ни пить в этом доме ничего не будешь! – завизжала Алиса. – Все слышали? Я выгнать тебя из дома пока не могу, а кормить не обязана! И ночевать сегодня станешь в сарае! На собачьей подстилке!

Надежда не то чтобы сильно испугалась такого поворота событий, она просто очень разозлилась. А когда она злилась, то не теряла над собой контроль, как другие люди. Злоба не застилала ей глаза мутной пеленой, она не только осознавала все, что делает, но и все чувства ее обострялись, и голова начинала работать лучше.