Марина Серова - VIP-персона для грязных дел Страница 22

— Хм, круто вы со своим братцем обходитесь, — удивился шофер. — Он что у вас, нудист?

— Да, нудист-алкоголик, — подтвердила я, захлопывая дверцу. — Страшное, надо сказать, сочетание. Как напьется, так сразу одежду долой.

Посмеиваясь, шофер повел машину к проспекту. Мимо нас со включенной сиреной и проблесковыми маячками проскочила милицейская «Волга».

— Наверное, в клубе совсем хреново, если они так мчатся, — присвистнул шофер. Свернув на проспект, он прибавил скорость.

— Направо… налево… — указывала я маршрут следования.

Василий заблевал заднее сиденье, за это мне пришлось сунуть недовольному водителю еще три сотни.

Недалеко от переезда через речку Сомовку я велела шоферу остановиться.

— Подождите, пока я умою на речке брата, тогда заплачу вам еще стольник, — пообещала я, выволакивая Василия из машины.

— Ладно, подожду, — пообещал водитель, с отвращением глядя на нас.

Когда я дотащила Василия до воды, у меня все мышцы дрожали от напряжения. Шутка ли — метров триста переть на себе восемьдесят килограммов. Весьма кстати Василий начал приходить в себя. Я побрызгала ему на лицо водой, и он открыл глаза.

— Узнаешь меня, сосунок?! — спросила я угрожающе и встряхнула парня, чтобы было понятнее, о чем разговор. Блуждающий взгляд Василия сосредоточился на мне. Глупо улыбнувшись, он с трудом выдавил:

— У тебя клевые сиськи.

— Это не то, что я хотела услышать, — пробормотала я и сгребла парня в охапку, объявив: — Пришло время искупаться, засранец!

Хоть на дворе давно стояла невыносимая жара, вода в Сомовке была ледяная из-за родников, бьющих неподалеку. Я окунула Василия в воду, причем сама оступилась на скользком берегу и нырнула вместе с ним. У берега мне было до середины бедра. Я выпрямилась, наблюдая, как вынырнувший из воды Василий отфыркивается и кашляет.

— Что, память улучшилась или продолжим водные процедуры? — поинтересовалась я. Вопрос заставил Василия поднять на меня глаза.

— Ты кто такая, мать твою? — промямлил Василий, еле ворочая языком.

— Так, — зловеще протянула я, понимая, что память еще не полностью вернулась к внуку антиквара. После того как я окунула его раза три, он наконец узнал меня.

— Извини, я н-не хотел т-тебя обидеть, — заикаясь, проговорил Василий, таращась на меня с ужасом в глазах.

— А я и не обиделась, — чеканя слова, сказала я. — С твоей подачи меня хотели размазать по асфальту, с чего это мне обижаться?

Мой вопрос нагнал на Василия страху.

— Что т-ты задумала? — пропищал он неожиданно высоким голосом и сорвался на кашель.

— Я хочу знать: почему Вар хотел меня переехать сегодня утром? Почему был убит сосед твоего дела? Подозреваю, что твой друг и к этому причастен. Хочу знать, какие у вас планы насчет деда. Да и про снайпера расскажи!

Вместо того чтобы отвечать на мои вопросы, Василий завыл с отчаянием в голосе и бросился на меня. Новые тридцать секунд под водой образумили его. Я подождала, пока парень прокашляется, и спросила:

— Ты будешь со мной разговаривать или как? Я хочу немедленно слышать ответы. Понял?

— Я н-ничего н-не знаю. Что ты ко мне пристала? — заныл Василий, барахтаясь в воде.

— Понимаешь, в КГБ меня учили устранять людей, и я хорошо это умею делать, — сказала я медленно, с расстановкой. — Если я не услышу ответы, то через пять минут ты поплывешь лицом вниз, а когда тебя посиневшего и распухшего выловят из реки, окажется, что половину тела уже отъели рыбы.

Василий побледнел так, что я сама испугалась, не привидение ли рядом со мной.

— Н-не надо, — заплакал он, отползая от меня по дну.

«Долго мне еще тут возиться?» — с тоской подумала я. Холодная вода выстудила мое тело, и к тому же я чертовски устала, а этот придурок продолжает ломать комедию. Я резко бросилась к Василию и пихнула его голову под воду. Когда он перестал барахтаться, я вытащила его и подождала, пока стечет вода. Василия стошнило, затем он закашлял и, наконец, стал плакать.

— В следующий раз я не буду тебя вытаскивать, — предупредила я.

— Я все с-скажу-у-у, — донеслось сквозь рыдания.

История была занимательная. Василий имел дурные привычки — играл, пил, нюхал кокаин, развлекался с девочками, а средств на это не имел, поэтому крупно задолжал Сергею Варкову по кличке Вар. Тот пообещал отпилить Василию ноги тупой пилой, если он за неделю не найдет двадцать тысяч долларов. Конечно, Василий испугался, однако, несмотря на огромное желание, денег найти не смог. Варков же не стал сразу приводить свою угрозу в исполнение. Вместо отпиливания ног он предложил Василию неплохую альтернативу: выманить из своей квартиры деда-антиквара. Ребята Вара отбирают у деда ключи от хаты и обчищают ее. За это долг Василия аннулируется. Однако дед оказался хитрее, чем считал Вар. Пообещав Василию по телефону выйти поговорить, дед остался дома, а вместо него костоломы Варкова зачем-то замочили соседа-старикашку, наверно, приняли его при плохом освещении подъезда за антиквара. Провал не обескуражил Варкова. Вне себя от злости, он приказывает Василию самому пристукнуть деда и потом позвонить им, а уж они организуют вывоз ценностей.

У Василия на подобный шаг не хватало смелости. Он несколько раз приходил к деду, но каждый раз уходил ни с чем, так и не выполнив приказа. Не помогли и иконы деда, переданные Василием Варкову. Вар заявил, что долг Василия с учетом процентов возрос втрое. Тогда парень все свои неудачи решил списать на меня. Варков принял решение устранить меня и послал головорезов. Но покушение сорвалось, сегодня вечером Василий должен был встречаться с Варом и получить дальнейшие инструкции. Вот только драка клубе спутала все карты. Про снайпера Василий не знал ничего. Я допускала, что парень не врет, так как Вар вряд ли посвящал своего должника во все дела.

Итак, я неожиданно решила головоломку. В водной глади реки отражался желтый серп месяца. Из камышей слышалось веселое кваканье лягушек, радовавшихся ночной прохладе. Василий сидел на берегу и трясся от холода. Было слышно, как у парня стучат зубы. Я сама едва сдерживала дрожь. Легкий ветерок неприятно холодил мокрое тело. Конечно, на самом деле было тепло, но мы полчаса пробарахтались у родников, и быстро согреться стало проблемой. Осматривая свое мокрое порванное вечернее платье, я зло спросила Василия:

— Ты хочешь жить, сосунок?

Парень быстро закивал.

— Тогда слушай меня. Утром первым делом идешь в милицию с повинной, рассказываешь то же, что рассказал мне. Понял? — говорила я ему тихим вкрадчивым голосом. — Если не пойдешь в милицию, я тебя разыщу и прибью.

— Я пойду. Об-бещаю, — прохрипел Василий, со страхом пялясь на меня.

— Тогда, прощай, засранец, — бросила я и зашагала прочь. Василий сидел тихо, как мышка, боясь шелохнуться. Его взгляд сверлил мне спину.

Выйдя на дорогу, я не обнаружила нашего такси. Водитель решил оставить от греха подальше странную парочку и смотаться. Я его не винила за это. Однако в этом глухом месте поймать машину было непросто. Вокруг сплошные бетонные стены каких-то заводов, узкая лесополоса до реки. За ней, насколько я знала, начинались поля. Я долго одиноко брела по обочине. Три бездомные шавки хотели напасть на меня у большой кучи мусора, сваленной у дороги, но жестоко поплатились за это, когда я подобрала из дорожной пыли сучковатую палку. Один удар главному забияке — и вся стая с визгом умчалась в кусты. К тому моменту как высохло мое платье, на дороге показались фары долгожданной машины.

«Подберет ли шофер меня в таком виде?» — подумала я тоскливо. Платье, как тряпка, туфли едва держались на ногах. Я обреченно подняла руку. Чудо, но через минуту я уже сидела на уютном правом переднем сиденье «Газели» и смотрела в окно на уносящиеся назад плиты забора, черные силуэты столбов линии электропередач, деревья. Шофер, седеющий мужчина лет под шестьдесят, с усталыми покрасневшими глазами, спросил:

— Что, тяжелый выдался день? Клиент завез и бросил, не заплатив?

— Как вы догадались? — спросила я, не удивляясь тому, что меня приняли за проститутку.

— Просто сколько здесь езжу — всегда одна и та же история, — невесело улыбнулся шофер. — Место-то безлюдное. Радуйся, что жива осталась.

— Я радуюсь, — кивнула я.

Абсолютно бесплатно он довез меня почти до самого дома антиквара и, высаживая, пожелал скорее бросить ремесло, которое обычно никого до добра не доводит. Я пообещала, что подумаю. Пройдя несколькими пустынными дворами, где, кроме небольших группок пьяной молодежи, никого не было, я вошла в подъезд знакомого дома. От камеры наблюдения над дверью антиквара остался только оборванный провод. Я позвонила в дверь, рассматривая этот провод. «Скорее всего хулиганы постарались», — подумала я. Но камера достаточно высоко. Дом старой постройки, потолки на трехметровой высоте, если не больше. Хулиганам бы пришлось воспользоваться палкой или встать друг другу на плечи. Все это не очень походило на правду. Камера выглядела малопривлекательно — миниатюрная коробочка с глазком на ножке. Дети бы ее просто сбили, но не стали бы вырывать. Дверь мне упорно не открывали, и я начала опасаться, что, пока занималась своими расследованиями, в квартире антиквариата произошло что-то непоправимое. Я позвонила еще раз. После этого дверь распахнулась.