Наталия Левитина - Экстремальная Маргарита Страница 22

— А когда вернется из Москвы Юлия Тихоновна? Тень грусти пробежала по выразительному лицу

Кобрина. «Сочувствует горю матери, — понял Валдаев. — Переживает за нее. Добрый мальчик. Впечатлительный. Только вот, возможно, сам и спланировал убийство Никитушки. Избавился от компаньона…»

— Скоро. Она занимается важным контрактом

— Только подпишет его и сразу вернется. Я могу дать указание" Алле, она тут же известит вас о возвращении Юлии Тихоновны.

— Премного благодарен.

— Рад посодействовать хоть в чем-то

Встреча Валдаева и Кобрина завершилась на этой доброжелательной ноте.

Глава 13

Малыши, как обычно, встречали папашу в прихожей. Одинаковые мордочки, а также руки по локоть, футболки, трусы и коленки были перемазаны смородиновым вареньем. Перевернутое ведро около холодильника красноречиво свидетельствовало о том, откуда был изъят вкусный продукт — с верхней полки. Нехорошее предчувствие подтолкнуло Илью в детскую. Да… Он увидел именно то, что и ожидал. Опустошенная литровая банка лежала на боку в центре комнаты, а остатки варенья, не поместившиеся в близнецов, были творчески размазаны по стенам, шторам, подоконнику, шкафу. Везде виднелись полосатые следы от маленьких пальцев.

— Кто сейчас получит по… — громыхнул Здоровякин с затаенной яростью. Дети, как подрубленные, плюхнулись на пол, пряча от карательной процедуры ту часть тела, для обозначения которой Илья употребил не совсем приличное слово. — Что вы натворили, мать вашу?!

Мать тут же возникла на пороге комнаты во всей красе — с воспаленными глазами и растрепанным хвостиком на макушке.

— Ой! — сказала Маша. — Ой! А я не видела!

— Конечно, не видела! — зло рявкнул Илья. — Пялишься круглосуточно в свой дурацкий компьютер! О детях совсем забыла!

Маша исчезла и через секунду появилась с ведром и тряпкой.

— Я сейчас быстро все вымою! — виновато сказала она, заглядывая в глаза мужу. — А вы, оболтусы, марш в ванную.

Дети с радостным гиканьем помчались по указанному направлению. Маша засунула их под душ, правда немного посомневавшись — мыть детей или лучше облизать, — она так любила смородиновое варенье!

Недовольный и раздраженный, Илья, к своему удивлению, обнаружил на кухонной плите огромную кастрюлю золотисто-красного борща. Возвращаясь домой, он рассчитывал на ужин только в том случае, если нес его с собой.

— Машка! — изумленно крикнул Здоровякин. — Ты что, борщ сварила?! Мой любимый?!

— Да нет, не я, твоя мама приезжала! И сумку продуктов привезла. И борщ сварила. И с детьми погуляла. И меня попилила.

— А-а… — протянул Илья. — Понятно.

— Ну вот и все, — сказала Маша. Она раскраснелась, а волосы еще больше растрепались. — Вымыла. Шторы бросила в стиральную машину. Мужиков запихнула в кроватки. Они согласились лечь спать.

Илья выловил из кастрюли солидный кусок мяса и отправил его по назначению. Нежданный борщ почти примирил его с однообразной действительностью.

— Ты ведь не обижаешься, что у нас сегодня такой бардак, да? — спросила Маша. Она чувствовала себя виноватой. — Я увлеклась программой для авиакомпании, придумала массу замечательных, можно сказать — гениальных ходов, просто не могла оторваться от компьютера. А наши микробы тут же воспользовались ситуацией…

— Ладно, не оправдывайся, гениальная ты моя, — милосердно разрешил Илья. — Почавкаем?

Здоровякин чиркнул зажигалкой, включив огонь под кастрюлей. Он посмотрел на безответственную жену. Ее хвостик съехал с макушки и висел где-то над ухом, старая растянутая футболка не закрывала стройных голых ног — и Маша снова терзала жадным взглядом ноутбук, не смея его включить при муже. Илья подумал, что после уничтожения борща вплотную займется Машкиным воспитанием.

* * *

На другом конце города в шикарном однокомнатном бунгало, оформленном с непревзойденным дизайнерским мастерством, капитан Валдаев пристально изучал содержимое двухкамерного «Стинола». Рядом задумчиво бродила Пульсатилла, ненавязчиво напоминая Валдаеву о своем существовании. Ей не приходилось тревожиться об ужине, так как кастрюлька с тремя граммами жареного мяса уже грелась на огне. А вот Александр, похоже, основательно пролетал.

В нижнем отделении была найдена симпатичная курица, подвергнутая глубокой заморозке. Так как Александр не принадлежал к числу счастливых обладателей микроволновых печек, то ждать, когда ледяная красотка растает, ему пришлось бы не менее суток. Саша в глубине души хранил надежду, что одиночество бройлера будет нарушено пакетом фабричных пельменей — вроде бы они оставались еще с прошлой недели. Но увы! Пельмени, очевидно, уже были им на днях съедены.

Внутренности верхней части «Стинола» выглядели не менее удручающе: каменный кусок сыра и полбанки майонеза. «Женюсь, — понял Саша, закрывая дверцу холодильника. — Хотя….»

Хотя можно было сбегать в супермаркет за теми же самыми пельменями и сохранить свободу. Приступ малодушия, спровоцированный голодом, уж в который раз подталкивал Александра к мысли о женитьбе, но сыщик обладал мощным инстинктом самосохранения. На глазах постоянно был пример друга Здоровякина.

Пульсатилла, урча, приступила к своей мизерной порции. Саша посмотрел на нее с завистью. Он и сам бы не отказался от содержимого кошачьей миски — жаркое было приготовлено им собственноручно из парной говядины. Но мясо, по вкусовым качествам способное конкурировать с ресторанными блюдами, предназначалось именно для Пульсатиллы, и Саша почувствовал бы себя последней сволочью, если бы посягнул на ее ужин.

Такое трепетное соблюдение интересов пушистого создания вовсе не объяснялось фанатичной любовью к кошкам. Напротив, Александр кошек совсем не любил.

Персидская драгоценность с круглыми ярко-желтыми глазами, ценности и благородства которой Валдаев не мог осознать ввиду своей фелинологической безграмотности, поселилась в доме сыщика после смерти валдаевской тетки, одновременно с роскошным пистолетом восемнадцатого века. Вот бесценность старинного оружия, с позолотой и инкрустациями, была очевидна, и Александр долгие годы безуспешно клянчил пистолетик у тетушки. В результате он его получил из рук умирающей родственницы, однако, кроме вожделенного предмета, в валдаевское владение поступила также и совершенно ненужная ему Пульсатилла — в нагрузку. Александр поклялся заботиться о мохнатой красавице, охранять ее, беречь и лелеять.

Первые месяцы совместного существования превратились в пытку и для желтоглазой мадемуазель, и для сыщика. Повздыхав немного, Валдаев с армейской простотой попытался свести до минимума потери от нарушенного одиночества. Утонченной аристократке королевских кровей были предложены ежедневные макароны с тушенкой, жесткая подстилка у двери и кличка Пуля.

Недели нравственного противостояния закончились полным разгромом пролетариата, то есть Валдаева. Упрямая киска не желала отзываться на унизительный огрызок чудесного имени, не желала спать у двери, не желала есть макароны или суп. Она гордо отворачивалась, смотрела с укоризной на мучителя и чахла. Один раз она все же попыталась удовлетворить настойчивость нового хозяина и проглотила грамм тушенки. Результаты оказались плачевными — несчастную вывернуло наизнанку, причем именно в тот момент, когда она находилась в непосредственной близости от нового валдаевского костюма-тройки (лежал зачем-то на диване). Целых полчаса потом Александр плясал по комнате, размахивая жилетом и громко матерясь.

В конце концов раздраженный Александр плебейским умом допер, что своенравное поведение кошки не является для нее отстаиванием принципов, которыми она не может поступиться. Просто она органически не способна жить в условиях, предложенных Валдаевым. Ее природное естество требовало иного уровня и качества жизни.

Саша был сломлен волей и упорством Пульсатиллы. Не имея возможности нарушить слово, данное умирающей тетке, и прибить эгоистичную красотку, Валдаев смирился с правилами игры, молчаливо предложенными ему Пульсатиллой. Он даже проникся восхищением к слабому существу, столь верному себе.

Пришлось обзавестись плетеной корзинкой и пуховой периной для почивания ее величества. На завтрак, обед и ужин Пульсатилла предпочитала вырезку, обжаренную в масле. Единственное спасение — заботясь, видимо, о фигуре, породистая киска никогда не предавалась буйной обжираловке и ела словно канарейка. Иначе Валдаев давно бы вылетел в трубу: говядина высшего сорта стоила немало. Плюс специальная щеточка для расчесывания длинной шерсти. Плюс ежемесячная доза пилюль, необходимых, как оказалось, Пульсатилле. Плюс консультации ветврача. И т.д. К счастью, обошлось без трат на гранулированный наполнитель для кошачьего туалета — тоже совсем недешевый, — кошка виртуозно пользовалась унитазом.