Владимир Безымянный - Смерть отбрасывает тень Страница 22

- Ты допускаешь такую возможность?.. Неужели Николай Иванович и его коллеги ничего не смогут?

- Забавный ты человек, Костя... Кто и что может гарантировать? Может, ты способен заглянуть в будущее и сообщить, как там дела обстоят?

- Да что я - ворожея?

- Вот то-то и оно... Неизвестность всегда пугает, особенно тех, у кого рыльце в пушку, - Леонов покосился на Селезнева и едва заметно улыбнулся. - Поэтому для нас сейчас главное - определить линию поведения, что конкретно предпринять... Уж будь уверен, Борисова они выжмут, как губку... Потому и предлагаю - дела временно прекратить. Всех заинтересованных оповестить по цепочке, - Леонов поднялся со скамейки, зябко передернул плечами. - Смотри-ка, в пиджачке уже холодновато... А с тобой, милейший, договоримся так... Вдвоем нам засвечиваться нет никакого смысла. Так что в прокуратуру пойдешь сам, а вечерком у меня встретимся... Да, чуть не забыл... по телефону все контакты прекратить. И помни - перед Николаем особенно не мельтеши. Нам бояться - просто неприлично. Однако при случае намекни, что неприятности могут коснуться всех. Важно заинтересовать их. Пообещай каждому по годовой зарплате... за помощь.

- О чем ты говоришь?.. Я же на мели, - жалостливо заскулил Селезнев.

- Ну и фрукт же ты, батенька!.. Уж мне бы сказки не рассказывал... А в принципе - правильно действуешь! - ни с того ни с сего развеселился Леонов. - Хвалю!.. Врать надо всем одинаково, не то и впросак попасть недолго... Но меня-то провести - не выйдет, Константин Петрович! погрозил он пальцем, смеясь.

- А зачем давишь на психику?.. Сам понимать должен.

- Ладно, ладно, не дуйся. Половина с меня!.. И вперед!.. - Дмитрий Степанович легонько подтолкнул Селезнева, и они разошлись в разные стороны.

* * *

- Что же это ты, Александр Яковлевич, вытворяешь? - вместо приветствия ядовито спросил Струков. - Может, тебе и плевать на отношение прокуратуры к нам, а мне, представь себе, нет.

Сухощавый, подтянутый, в новеньких полковничьих погонах, с близко посаженными сверлящими глазами, он воплощал собой священное должностное негодование.

- Я могу объяснить свое поведение и действия.

- И это не впервые, - не обращая ни малейшего внимания на слова Голикова, продолжал Струков. - Случай, так сказать, не единичный. Дальше так продолжаться не может!.. Я не требую, в конце концов, от тебя уважения к себе. Ясно, о чем я говорю? - он посмотрел на майора, и тот помимо воли густо покраснел. - Но своими выходками... иначе это и назвать нельзя... ты компрометируешь весь коллектив управления, а этого я никому позволить не могу!.. Ты даже представить не можешь, кто сейчас звонил мне из самой столицы! - полковник зачем-то поправил трубку телефона. - И я вынужден был по твоей милости выслушивать, как школьник, упреки и замечания... Одним словом, товарищ майор, я делаю вам, - он перешел на "вы", - последнее предупреждение. Что же касается сегодняшнего противоправного инцидента напишите на мое имя рапорт, - он достал из ящика стола несколько листов чистой бумаги, протянул их Голикову и жестом показал, чтобы тот садился. Подробно изложите причину вызова Леонова и Селезнева. Надеюсь, вам известны места их работы и должности, - в голосе полковника проскользнула насмешка, но он сейчас же стал серьезен, словно на трибуне собрания. - Не для того государство наделило нас полномочиями, чтобы мы без нужды отрывали людей от выполнения возложенных на них обязанностей. А личные амбиции советую оставить дома.

Голиков придвинул к себе листы бумаги и начал писать, тщательно взвешивая каждое слово. Писал и думал: "Вот и выяснилось, кто им покровительствует!.. Недурно!.. Но что у них между собой за отношения?.. Однако здорово я их пугнул!.. И часу не прошло, а уже все кнопки нажаты! Фантастика. А впрочем, чему радоваться?.. Против Леонова и Селезнева никаких дел не заведено, и пока неизвестно - будут ли... Объяснения же давать нужно сейчас, в пожарном порядке. На одной интуиции далеко не уедешь, - грустно усмехнулся майор, вполуха внимая нравоучениям полковника. - Борисов определенно что-то знает, но приоткрыть тайну не решается. Скорее всего потому, что сам с ними одной ниточкой связан... И ничего удивительного, винные цеха - золотое дно, всех нужных людей прокормить может!.. Одна надежда на Рязанцева, ну, может, еще на Конюшенко... А полковник-то помалкивает про Никулина!.. Известно, свои ошибки - соринки, а чужие... Плюнуть бы на все, и вместо этого бумагомарания написать рапорт об увольнении. Представляю, как у некоторых лица бы вытянулись... Правда, кое-кто и обрадуется, это уж точно... Ну, нет... С чего бы такое малодушие?.. Есть же Чижмин, Рязанцев, еще хватает честных ребят... Предавать их не годится, - Голиков на мгновение остановился, припоминая, какое сегодня число, и невольно усмехнувшись вот и не верь в приметы! - расписался в конце рапорта и поставил дату тринадцатое сентября. Потом еще раз бегло просмотрел написанное и подал Струкову.

Полковник подозрительно долго вчитывался в рапорт, словно хотел вызубрить его наизусть, но когда наконец отложил его, то, судя по выражению лица, остался доволен.

Были у него на то основания. Майор полностью признавал допущенные просчеты и даже готов был принести извинения Леонову и Селезневу. Одного только не знал полковник, что Голиков, едва ли не впервые в жизни, пошел на умышленный обман. Такова уж была ситуация, что все другие пути грозили, в лучшем случае, отстранением его от этого дела.

- Рад за тебя, Александр Яковлевич! Давно бы так!.. - полковник поощрительно заулыбался. - Согласись, что бросаться на тигров с голыми руками - самоубийство... Кстати, что там у тебя вырисовывается по делу Петровой?.. Убийство? - и, заметив привычный жест майора, шарившего в кармане пиджака, дружески подмигнул:

- Кури! - и даже откуда-то из-под столешницы вытащил пепельницу.

- Полной уверенности нет, - майор воспользовался приглашением Струкова и задымил, - но предпосылки к этому уже имеются... Поэтому могут понадобиться и Леонов, и Селезнев, - Голиков сделал умышленную паузу, чтобы проверить, как полковник отнесется к такому заявлению. Реакция последовала немедленно: в его глазах отразились и злость, и возмущение. Но майор, как бы не замечая этого, внутренне посмеиваясь, продолжил: - Они должны хорошо знать Борисова, им довольно часто приходилось сталкиваться по работе. Сейчас не припомню, но кто-то из них, когда зашел разговор о Борисове, характеризовал того как человека вспыльчивого и ревнивого... И вообще, оба они и как свидетели могут принести большую пользу при разборе дела Петровой...

"Врать - так уж лихо!" - мысленно добавил Голиков.

Лицо полковника просветлело.

- Но... это уже в самом крайнем случае, - миролюбиво протянул он. - А лучше бы ты их выбросил из головы. Как говорится, подальше от греха... И не тяни ты с этой Петровой. Пойми, что даже и против самоубийства никто ничего не сможет возразить. Фактов для этого предостаточно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Старший лейтенант Чижмин метался по управлению в поисках Голикова, которого в кабинете не оказалось. Наконец он перехватил майора на лестничной площадке третьего этажа. Едва сдерживая рвущееся наружу ликование, Чижмин выпалил:

- Товарищ майор! Докладывает без пяти минут капитан Чижмин, мальчишеская победная улыбка вспыхнула на его лице. - Дело об убийстве Петровой можно считать успешно завершенным! - с победоносным видом он протянул Голикову небольшой пластиковый пакет, сквозь который тускло блестело золото. - Финита ля комедия! - старший лейтенант, хлопнув, сцепил ладони и потряс ими, словно пожимая руку невидимке.

- Откуда, Лева? - Голиков не торопясь ощупывал, перебирал сквозь пластик серьги, перстень и золотую цепочку с кулоном. Спрашивал машинально, потому что сразу догадался, кому принадлежал "драгметалл".

Чижмин накрест сложил руки на груди: - Из сейфа глубокоуважаемого товарища, точнее гражданина Борисова.

- Странно, как это его угораздило? Не мог понадежнее припрятать?.. Или просто выбросить...

- Жадность фраера сгубила, - вставил Чижмин.

- Ладно, Лева, идем ко мне, - майор начал подниматься по лестнице. А не слишком ли все аккуратно получается, старший лейтенант?.. Чувствуешь, о чем речь?

- Да уж догадываюсь, - усмехнулся Чижмин. - Эта версия отработана с самого начала. Больше часа я потратил, пока выяснил, кто еще имел ключ. Пришлось пригласить и нашего специалиста по сейфам.

- Ну, и что он? - живо обернулся майор.

- Однозначно - дубликат не использовался. Применяли только оригинал, а он имелся лишь у Борисова... Еще при обыске я изъял у него все ключи, в том числе и от сейфа.

- Да, уж слишком он был в себе уверен, - задумчиво проговорил майор, пропуская Чижмина в свой кабинет. - Ну, что ж, будущий капитан, поздравляю!.. Ты оказался прав.

Голиков чувствовал, что говорит неискренне, потому что внутренне не мог смириться с тем, что Борисов оказался убийцей, хотя рассудок и твердил, что теперь его причастность к убийству Петровой неопровержимо доказана.