Юлия Алейникова - Ангел Смерти Страница 22

– Простите, а что за осложнения?

– Открывались кровотечения, давление падало до критического уровня, да мало ли что! Дело сейчас не в этом. С Ильей Григорьевичем пытались беседовать и даже лишать его премий, но серьезных мер почему-то не принимали, а тут буквально один за другим, в течение двух месяцев, произошли два неприятных случая, закончившихся летальным исходом.

– Поподробнее, пожалуйста, – попросил Андрей, делая пометки в блокноте.

Но Ольга Степановна, видимо, и так уже решила вывалить ему все как есть и потому, лишь сухо кивнув, продолжила:

– Доставили к нам по «скорой» парня с бытовой травмой шеи. Котляр его обследовал на скорую руку, парень не мог говорить, вместо речи – хрипы, дыхание затруднено, свистящие звуки при дыхании. И он поставил диагноз – перелом хрящей гортани. Парень помаялся три часа в отделении, и его – с подачи Котляра – отправили домой. А парень через полчаса после выписки скончался! Поскольку он уже почти доехал до дома, к нам обратно его не повезли, доставили в морг судебной экспертизы.

– И что же выяснилось? – с любопытством спросил Андрей.

– При судебно-медицинском исследовании трупа был установлен закрытый перелом пластины щитовидного хряща, с выраженным отеком окружающих мягких тканей и слизистой оболочки гортани со стенозом ее плюс острая эмфизема легких. Родственники тут же написали заявление в прокуратуру, подали на больницу иск, скандал был жуткий, но каким-то образом дело удалось замять. Во что это обошлось больнице – я представления не имею. Но не прошло и месяца, а у нас новое ЧП. И опять – Котляр.

Мужчину привезли с улицы по «скорой» – кажется, он с крыши гаража упал. Сделали обычное обследование: осмотр, рентген, однократный анализ крови. Обнаружили перелом четырех ребер. Положили в отделение, и в последующие три дня никто пациентом особенно не интересовался, лечащий врач, то есть Котляр, тогда как раз машину менял, где уж ему было время найти! – закатила глаза Ольга Степановна. – Медсестры выполняли обычные предписания, но что с них возьмешь, у них у самих ветер в голове. Ни повторных рентгенов, ни наблюдения за состоянием крови в динамике никто, естественно, не проводил. Единственное, чем «осчастливливал» больного Котляр, это простые формальные осмотры. Из серии: «Ну, как мы сегодня? Получше? Вот и хорошо». Лекарь! Мало того. Он еще бедолаге активный поведенческий режим рекомендовал, а у пациента, как показало потом вскрытие, недиагностированное внутреннее кровотечение было! Из-за такого подвижного режима он на четвертые сутки и скончался в палате. – От избытка эмоций полное округлое лицо Ольги Степановны покраснело, пальцы выбивали в такт рассказу тяжелую барабанную дробь по столешнице, словно нагнетая мрачную атмосферу. – Родственники снова попались активные, написали заявление в прокуратуру. По их требованию провели расследование, согласно заключению комиссии СМЭ, между упущениями в диагностике и лечении и наступившей смертью пациента имелась явственная причинная связь. То есть лечащий врач мог быть привлечен к суду сразу по нескольким статьям, не помню уж их названий, но, кажется, за бездействие, за неправильные действия, и, кажется, за неполные действия. Короче, целый букет.

– И что же в этой ситуации сделал Бурмистров? – нетерпеливо спросил Андрей.

– Еще после первого случая он обещал Котляру, что дело так просто на самотек спустить ему не даст, но Илья Григорьевич лишь нагло ухмылялся. И, в общем-то, был прав. Что там у начальства происходило, мне неведомо, но Бурмистров лично помогал семье погибшего пациента собирать необходимые доказательства, и все же дело так ничем и не закончилось. Во всяком случае, для Котляра. Семье выплатили компенсацию – и все. Когда произошел второй инцидент, Бурмистров разозлился не на шутку. Но, как выяснилось, у Котляра в комитете действительно нашлись весьма могущественные покровители, и Бурмистрова вместе с Дроботенко даже на ковер вызвали. Правда, Бурмистров туда же и Котляра потащил. Эпопея эта длилась почти месяц. Директор весь красными пятнами покрылся, Бурмистров заметно осунулся, а Котляр, что характерно, как-то присмирел. От Кайсы Робертовны слова не дождешься, но вот Олечка, секретарша директора, говорила, что у Дроботенко с главным тоже защитники нашлись, так что история закончилась «ничьей». Дело до суда опять не дошло. То ли его развалили, то ли откупились. Но вот главный после этой истории как-то изменился.

– Изменился? – насторожился Андрей. – Что именно вы имеете в виду?

– Не знаю, как объяснить… Но, вероятно, впервые в жизни ему пришлось потерпеть публичное фиаско и поступиться принципами. Так мне кажется. Он по-прежнему был требователен, но уже более пассивен в принятии мер и… как-то погас, словно потерял ко всему интерес. Хотя и это, возможно, не все. Через месяц-другой он вроде бы ожил, но стал уже совершенно другим человеком. – Ольга Степановна смотрела на Андрея, но словно не видела его. Размышляя о покойном Бурмистрове, она, очевидно, вернулась мысленно к событиям полуторагодичной давности.

– А в чем это конкретно проявлялось? – прервал Андрей повисшую внезапно паузу.

– Что? А… не знаю. – Тон очнувшейся Ольги Степановны вдруг снова стал сухим и безразличным, и Андрей решил, что дальнейший разговор, скорее всего, ничего ему не даст. Он вежливо поблагодарил главную сестру за помощь, попрощался и отправился «далее по списку».

Глава 14

На этот раз Андрей Петрович решил обратиться к досужим домыслам и сплетням. Для этого ему следовало отыскать старейшую санитарку больницы, Галину Николаевну. И он ее нашел. Галина Николаевна, невзирая на разгар рабочего дня, преспокойно пила чай у сестры-хозяйки в офтальмологии.

Обстановка в закутке царила самая доброжелательная, и сестра-хозяйка, и Галина Николаевна, которая, вопреки ожиданиям Андрея Петровича, вовсе не была дряхлой старухой, а наоборот, сияла здоровьем и энергией, весьма примечательными для человека, отметившего восьмидесятилетний юбилей, встретили гостя радушно, усадили его за стол и угостили чаем.

– Садись, сынок. Не стесняйся. Целый день небось на ногах? А как на работе без чаю? Где силы брать? – приговаривала Галина Николаевна, наливая гостю чай и пододвигая к нему поближе угощение. Датское печенье в железной коробке, шоколадные конфеты в нарядной упаковке, несколько баночек варенья, мармелад, кексы. – Не стесняйся, – подбодрила санитарка, поймав его взгляд. – Это мне больные дарят, за уход.

– И как у вас в таком возрасте сил хватает работать? – с искренним интересом спросил Андрей, отпивая горячий ароматный чай, настоящий, крупнолистовой.

– Так потому и работаю! Если бы я дома села да двигаться перестала, уже загнулась бы давно от скуки и болезней, – с довольным видом объяснила ему Галина Николаевна. – Ведь здесь, в больнице, для такой, как я, сущий рай! Тут тебе и врачи, да не чужие и равнодушные, а все свои, и всегда под рукой. Тут тебе и зарплата, и люди живые кругом, есть с кем словом перемолвиться. И уважение, и подарки разные. Когда бы я таких разносолов поела, сиди я дома на одной пенсии?

Андрей Петрович кивал, слушая рассуждения ветерана здравоохранения и отмечая неоспоримую логику этих рассуждений. Какой бы сплетницей ни слыла Галина Николаевна, в уме и здравом смысле ей не откажешь, а это уже хорошо. Есть шанс узнать у старушки что-то стоящее.

– А вы, стало быть, тот следователь, что смертью главврача занимается? – обратила она к Андрею Петровичу любопытный взгляд прозрачных, почти обесцветившихся от старости глаз.

– Совершенно верно, – кивнул Андрей Петрович, проглатывая бутерброд с колбасой, аппетит у него при виде санитарских разносолов разыгрался до неприличия.

– Жаль главного, – впервые открыла рот сестра-хозяйка, дородная особа с тяжелым неприятным лицом и брезгливо поджатыми губами. В ее исполнении фраза «жаль главного» прозвучала так, словно она сожалела о том, что он мало мучился перед смертью.

– Да. Такой молодой еще был, перспективный – и нате вам, – кивнула Галина Николаевна.

– Вы ведь его хорошо, наверное, знали? – сделал пробный ход Андрей, выбирая конфету в коробке.

– А как же! Я его еще интерном помню, – охотно подхватила тему санитарка. – Я хоть и не всегда в одном с ним отделении работала, да уж за столько лет тут со всеми перезнакомишься.

– И Котляра тоже знаете?

– Да кто ж его не знает – после таких-то его подвигов? – усмехнулась Галина Николаевна.

– Вы не в курсе, что именно тогда произошло? Почему его с работы не выгнали и что у них с Бурмистровым было?

– Знаю, конечно, – благодушно улыбнулась Андрею санитарка. – Дело-то простое. У Котляра этого тетка родная в комитете здравоохранения большой пост занимает! Он, когда в больницу пришел, заранее готовился в три прыжка на самый верх скакнуть! Лечить он не особо-то хотел, а хотел он должность престижную, зарплату, чтобы девочки за ним бегали. Конечно, лучше бы ему сразу в чиновники пойти, но, видимо, места не было, вот его в больницу и определили. И он даже сперва работал, как все, но потом, видимо, надоело ему. Да и зачем? Если его мама с папой кормят, поят и ни в чем не отказывают?