Антон Чиж - Мертвый шар Страница 22

– Ладно сегодня, но как посмели вчера заявиться в отель?

Взгляд бильярдиста явственно прояснился, словно туман рассеялся.

– Да что вы, ясновидящий, что ли? Я же прятался, даже бороду приклеил. Как же узнали?

– Сыскной полиции известно все, – кое-как ответил Родион, борясь при этом с пирожком, желавшим вернуться обратно. – Захотелось нервы пощекотать на ристалище невест?

– Просто не мог пропустить этот матч.

– Что же в нем особенного?

– Липа – довольно приличный игрок. Уверенный удар, играет словно по учебнику. Многие мужчины не могут с ней справиться. Но Варвара – совсем другое дело. Она бильярдист от бога. Техника – неподражаема. Какое чувство стола! Какое-то звериное чутье шара. Даже я с ней терялся. Такого невозможно достичь тренировками, что бы ни говорили. Она прирожденный победитель. К тому же этот матч был важен для обеих. У нас в столице женский бильярд активно развивается, но многие еще смотрят на него косо. А между тем барышни – серьезные спортсменки. Липа с Варварой встречались уже много раз, заядлые соперницы. Счет их встреч: шесть – один в пользу Варвары. Этот матч должен был решить судьбу их долгого соревнования, играли на все, ва-банк, контровой, так сказать. Интерес в наших кругах был огромен. Разве я мог…

– А где вы познакомились? – невзначай спросил Родион.

– С кем?

– Например, с госпожой Нечаевой.

– На бильярде, конечно.

Как умно. Не надо ходить по улицам в поисках клиента, рискуя попасть под полицейскую облаву, – всего-то купить кий и пойти туда, где много разгоряченных мужчин. Принять вызывающе рельефную позу для удара, а дальше – дело техники.

– Учили ее играть?

– Варвару? – все-таки аккуратно уточнил Нил. – Нет, скорее показал пару ударов.

– Значит, госпожа Незнамова – ваша ученица.

– Можно сказать и так, – тренерской гордости не проскользнуло. – Конечно, у Липы есть талант и желание играть. Но как-то все несерьезно…

– Поясните, слаб я в бильярде.

– Ей больше всего нравились фокусы вроде карамболя. Например, ударить так, чтобы шар перескочил маску и упал в цилиндр за столом.

– Вы обучали Незнамову удару с подскоком?

– Что тут удивительного? Я же сказал: у Липы крепкая рука, сильный штос выходит изумительно. Для фокуса это главное.

От сытой расслабленности не осталось и следа. Родион резко протрезвел. Значит, Липа тоже могла послать убийственный шар, только случай не подвернулся. Или Варвара знала, что шары надо ставить аккуратно, без подставы. Потому и отходила от стола подальше.

– Нил Нилыч, уверены, что ваши невесты не догадываются одна про другую?

Прежде чем издать членораздельный звук, Бородин долго мялся и пыхтел. Наконец спросил:

– Почему вас это интересует?

– Потому что глаз, смерть Марфуши, да и сам рок, быть может, связаны с брачным узлом, который завязали.

– Ошибаетесь, – тихо, но убежденно сказал Нил. – К тому же даю слово: от меня они ничего не узнали. Что я, женщин не знаю, что ли…

– Тогда откуда каждая из них знала, что у нее есть соперница? Как это объяснить?

– Ну, хотите, поклянусь, что от меня и намека не было.

– Сколько времени у вас отношения с Нечаевой?

– С полгода, быть может, месяцев восемь, точно не помню.

– И сразу влюбились?

– Практически без памяти.

– А с Незнамовой?

– Год-полтора. Но какое это имеет…

– Уже решили, кому отдадите свое сердце?

– Нет, наверное. Но этот матч был важен для меня еще и потому…

– Все достается победителю? – угадал Родион.

Нил Нилыч растекся беспомощной улыбкой:

– Это было бы справедливо… Какое счастье, что вы молоды и не знаете мук выбора, вам этого не понять.

Насчет мук Родион мог бы много чего порассказать, только это навсегда останется скрыто за коваными створками железного сердца, так и знайте.

– Вечер закончили под брызги шампанского?

– А вот и мазанули! – радостно вскрикнул Нил. – У Варвары и без меня поздравителей хватало. Подобрал Липу и поехал утешать к «Палкину». Она была в ужасном состоянии. Поражение подействовало на нее угнетающе. Заявила, что никогда больше не подойдет к столу. Пытался ее утешить, но все было напрасно. Вы не знаете, что такое упрямство женщины.

Эту гнусную ложь Родион пропустил мимо ушей, зато уточнил:

– Олимпиада Ивановна испугалась, что ее хотели убить?

– С чего вы это взяли? – насторожился Бородин.

– Разве шар не прошел буквально на волосок от ее виска?

– Ах, это… Да таких киксов сколько угодно. Не о чем и говорить. Все эти крики от волнения зрителей. Ставки большие сделали.

– А вы?

– Что?

– На кого замазались?

– Нет, я не ставлю. Принципиально. Для меня бильярд – высокое искусство. А деньги всего лишь придают игре нужную остроту. Да и как выбрать между Липой и Варварой…

– Что у нее за характер?

– Экий вы. Все время дуплет режете. А по виду и не скажешь… Молодец. Но если интересует Варвара Ивановна, то я не смогу быть объективным.

– Ничего, стерплю.

– Взгляд любящего человека видит только лучшее, – скроив мину пошловатого романтика, сообщил Нил. – Многие могли бы сказать, что Варвара резка, даже жестока порою. Но это не от злобы, а от силы характера. Она добрый человек, только природа дала ей слишком много, вот и выплескивается через край. Но зла не способна совершить. Хотя языком режет как бритвой.

– Вас не смущало, что она выросла в публичном доме, мечтала стать великой проституткой и до вашей встречи была бланкеткой?

Бородин выдержал удар с удивительным хладнокровием:

– Я же говорил, что женщины – моя слабость. А женщины – это любовь. Разве могу обвинять за то, что зарабатывала на жизнь, даря любовь.

– И ваша матушка…

– Она приняла бы мой выбор. Прошу вас, хватит об этом.

Как назло, Родиону захотелось покопаться поглубже. Но, не дав себе воли, он спросил:

– Ничего не показалось странным в дамском поединке?

– Опять вы за свое, – Нил явно расслабился. – На вас подействовала атмосфера матча-реванша. С новичками так бывает. Еще раз скажу: нет, нет и нет. Ничего необычного. И пропустить я не мог. Тем более девочки сами завезли приглашения. Так мило с их стороны. У меня не было выбора.

Родион издал урчащий звук, перерастающий в сдержанный вопль: что вы сказали? Бородин невольно отпрянул.

– Незнамова и Нечаева заезжали вчера в особняк? – не справляясь с голосом, почти закричал Ванзаров на весь ресторан.

– А что тут такого? Были, но не застали меня. Я к вам уехал. Матушка вспомнила, как увезли Марфушу, и передала.

– Так что ж вы молчали! – в досаде прорычал юный чиновник. Злился он только на себя. Как мог допустить оплошность и не задать элементарный вопрос: был ли кто в доме из гостей? Круг замкнулся. Все сложилось: барышни наверняка встретились и сразу все поняли. А еще кому-то из них под руку попала несчастная Марфуша… Вот и весь рок.

Вскочив так, что стол едва не опрокинулся, Родион грозно указал на часы:

– Чтоб через двадцать минут были у себя в особняке под домашним арестом. Проверю!

И стремительно выбежал из приветливого «Доминика». В другую сторону проспекта полетел фиакр. Мешкать Бородин не посмел. До самых печенок поверил, что юнец и не на такое способен. И прямо скажем: был недалек от истины. Или лузы.

4

В меблированных комнатах Худякова царила непринужденная атмосфера. Хозяин и прислуга давно решили: всех денег не заработаешь, жить надо для того, чтобы доставлять себе удовольствие. А всякие неприятные мелочи вроде постояльцев не должны этому мешать. Поэтому на конторке непринужденно возвышалась массивная вазочка, наполненная свежим вареньем. Портье Меркулов да половой Алешка с нежной аккуратностью черпали рубиновую субстанцию, пробовали, причмокивали, издавали утробные звуки, облизывали ложечки и вообще пребывали в полном восторге. Что творилось в окружающем мире, их трогало мало.

Появление полноватого юноши было отмечено краем глаза, и только. Лишь когда он посмел вторгнуться в церемонию дегустации, Меркулов отмахнулся: нет, госпожа Нечаева не выходила, пребывает у себя в номере, хотя кто ее знает, обязан он, что ли, за всеми следить. Неприятный субъект исчез, гурманы предались страсти.

Встречать гостя не спешили. Родион начал с вежливой дроби костяшкой пальца, но вынужден был перейти к внушительному удару кулаком под громогласный зов: «Откройте, полиция!» Несмолкаемый гул в соседних комнатах стих, створки приоткрылись, любопытствующие соседи показались в коридоре.

Дверь заперта плотно, из-под нее даже свет не пробивается. Вероятно, Варвары нет – что тут странного, уже полдень, барышня отправилась на прогулку. Внимательный портье и слона бы упустил, не то что худенькое создание. Оставалось последнее. Не обращая внимания на зрителей, Ванзаров с медленной солидностью опустился на корточки и приник к замочной скважине. С той стороны что-то темнело. Стоило напрячь зрение, чтобы различить торчащий ключ.