Марина Серова - Взрывное лето Страница 22

— Про что это? — не понял он.

— Ну про стрельбу эту дурацкую, про дверь мою… Ничего ведь не случилось, зря только расстроим человека.

— Да что тебе это, игрушки детские, что ли? — Витя, похоже, начал сердиться. — Тут говорим, тут не говорим, тут селедку заворачиваем! Ясно же, что все взаимосвязано, что одна банда работает, какие тут могут быть секреты! Сама все расскажешь. С подробностями! Поняла?

— Поняла, — вздохнула я.

— Вот и ладненько, — сразу повеселел Витя. Все-таки не любил он ругаться. — Поехали в управление, а то у меня дел куча.

Я уже завела мотор, когда из дверей офиса вышел Лемешев. Неторопливо направился к служебной стоянке, отпер дверцу новенького, цвета морской волны, «Ягуара». М-да, не хочет, я смотрю, руководство фирмы «Орбита» поддерживать отечественного автомобилестроения. И машинешки себе подбирают неслабые — «Ягуар», «Вольво». У Кондратова, покойного, «Субару» была, тоже не последняя в ряду. Николай Георгиевич небрежно забросил внутрь машины дорогой кожаный кейс и сел за руль.

— Чего стоим? — спросил Витя.

— Вон, начальство пропускаем, пусть едет по своим делам, — махнула я в сторону выезжающей на дорогу машины.

— А, Лемешев. Мы за ним?

— Нет смысла. Он, конечно, тоже подонок, но с этим делом, по-моему, не связан. Я же про него вам рассказывала — типичный зитц-председатель. И вообще, как говаривал бессмертный Паниковский, жалкая и ничтожная личность.

— А ты уверена, что Паниковский это именно про Лемешева говорил? — усмехнулся Самойлов. — Кстати, Таня, а что вчера у тебя с этой жалкой личностью в ресторане произошло? Ты же так и не сказала. Выскочила оттуда как ошпаренная.

— Вчера, — я покачала головой, трогаясь наконец с места. — Кажется, уже так давно. Ничего там, в ресторане, не было, глупость сплошная. Он за пятнадцать минут назюзюкался до поросячьего визга и стал приставать ко мне с грязными предложениями.

— И сильно грязные были предложения?

— Точно я тебе сказать не могу, он все больше мычал и руками действовал.

— Старый козел, — посочувствовал мне Витя. — Но ты ему врезала?

— Врезала, только мало. Видишь, сегодня уже не хромает.

Так, коротая время за милой беседой, мы доехали до управления. Там я, как и обещала, вела себя тихо. Правда, в уголке не сидела, а занималась общественно-полезным трудом. Сначала прикрепила на стенку фотографии Авдеева и Тарасенко. Оказывается, Ярославцев, оставленный на хозяйстве, без дела не сидел: нашел в архиве нужное дело, взял фотографии, успел показать их свидетелям. В протокол опознания я заглянула: и охранник, и Шурик-бармен без колебаний опознали лица, предъявленные им на снимках. Шустрый Венька успел уже отправить бумаги на объявление федерального розыска. Ох, кажется, напрасно я Шурика подозревала. Да и на Ярославцева зря бочку катила, вон как трудится…

Потом я занялась чисто женскими делами — перемыла мужикам все чашки-ложки, привела в божеский вид чайник, повыкидывала пустые бумажные пакетики и прочий мусор, нашла крышку для банки с сахаром. И поила свежим чаем всех, кто заглядывал в кабинет.

— Ведь умеешь же, Иванова! — тихо умилялся Витя, выныривая время от времени из кучи бумаг на своем столе, в которую зарылся сразу, как пришел, и принимая из моих ручек очередную чашку чая. — Какой дурак придумал тебя ведьмой обзывать?

Но этой идиллии в небольшой обшарпанной комнате работников угрозыска не суждено было продолжаться долго. Не для спокойной жизни была эта комната предназначена… Шарахнулась о стенку распахнутая дверь, и внутрь влетел встрепанный, запыхавшийся Ярославцев. Остановился посреди комнаты и посмотрел на нас с Витей диким взглядом.

— Венька, ты чего, что случилось? Да ты сядь, что с тобой? — Самойлов аж подпрыгнул и выскочил из-за стола.

Ярославцев, все еще тяжело дыша, подошел к ближайшему стулу и рухнул на него. Я автоматически сунула ему свою чашку с чаем, которую держала в руках. Счастье, что чай уже остыл, потому что выпил он его одним большим глотком. Не глядя, вернул пустую чашку мне и наконец обрел голос:

— Косачеву убили!

— Та-ак, — Витя сел обратно за свой стол. — А вы куда смотрели? Что, опять рядом никого не оказалось?

— Да слава богу, что не оказалось, — Веня облизнул пересохшие губы. Я быстренько налила еще чашку чая, размешала две ложки сахара и подала ему. Нравится мне Ярославцев или нет, это другой разговор, но сейчас пацану явно необходимо было выпить. Лучше бы чего-нибудь покрепче, но на худой конец и сладкий чай сойдет. — Опять машину взорвали.

— Подробности, — потребовал Витя точно так же, как у меня сегодня утром.

— После разговора с Ивановой Косачева вернулась в офис. Вроде нормально продолжала работать. Люди к ней заходили, — он лязгнул зубами по краю чашки.

— Что за люди?

— Работники фирмы, чужих вроде не было. Панченко там терся по коридору, но всех отследить он не мог. Но никого, похожего на этих, — Ярославцев показал на висящие на стене фотографии, — ручается. Она сама несколько раз выходила из кабинета, заходила к директору, к проектировщикам, в туалет два раза. Все нормально. Потом, в обед, вышла из офиса, села в машину, поехала. Мы за ней, обрадовались… Трех минут не проехали, как рванет!

Веня помолчал немного, сделал несколько глотков, продолжил:

— Я такого никогда не видел — где руль, где колеса… Нашу машину всю осколками исцарапало, а ее, Косачеву то есть, просто в клочья разнесло, — он побледнел еще больше.

— Дежурную группу вызвали?

— Да, они уже приехали. Я ребят оставил им в помощь, сам сюда. Вот и все.

— Подполковнику доложил?

— Я ему по телефону. Тоже уже, наверное, там.

Теперь мы все трое молчали. Уж чего-чего, но такого поворота событий никто не ожидал.

— А за стоянкой кто-нибудь следил? — спросил Витя.

— Не то чтобы следили, но там посторонние не ходят. Люди подходили сразу к своим машинам, садились и уезжали. Никто без дела по стоянке не болтался, а к ее «Вольво» никто и близко не подходил. А если бы кто-то начал там машину минировать, мы бы точно заметили.

— Что ее, долго заминировать! Мимо прошел, мину на магните прижал — и готово.

— Мы бы заметили, — снова повторил Ярославцев.

— А что у нее в руках было, когда она в машину садилась? — я не была уверена, что он мне ответит, но Веня был не в том состоянии, чтобы помнить, с кем он «дружит», а с кем «в контрах».

— Сумочка голубая с длинными ручками на плече висела, а в правой руке пакет. Небольшой, с прорезными ручками. Красного цвета, весь щенками далматинцев разрисован.

— Тяжелый?

— Несла легко, а так разве скажешь? Вроде коробка там какая-то лежала.

— Ты что, Тань, думаешь, она сама взрывчатку в машину положила? — спросил Витя.

— Одно из двух: или взрывчатка была для меня и Косачева погибла случайно, из-за неосторожного с ней обращения, или для нее.

— Как это для нее? Вы думаете, ее могли убрать? Но зачем? — теперь спрашивал Ярославцев у нас с Витей обоих, быстро выговаривая слова и вертя при этом головой, словно кукушонок. Я хотела ответить, но Витя заговорил раньше:

— А затем: ее могли убрать, чтобы обрубить нам все концы. Она была у нас на крючке, а через нее — выход на Авдеева и Тарасенко. Теперь этого выхода нет.

Следующая мысль пришла в голову нам всем одновременно. По крайней мере вскочили мы все вместе, как по команде, и кинулись к дверям. На бегу Самойлов отдавал распоряжения:

— Венька, на работу! Татьяна, ты со мной, едем к нему домой! Кто первый его находит, отзванивается!

Не единственной нашей ниточкой была Косачева. Судя по записи на пленке, ее супруг знал об убийцах если и меньше, то ненамного. И если уж те решили избавляться от всех, кто мог на них вывести, то следующим в списке был Косачев.

Пока мы ехали, я сунула Вите сотовый, но ни по одному телефону из четырех, указанных на визитке Бориса Леонидовича, его найти не удалось. Мобильный вообще был отключен.

Три часа мы метались по городу.

Венька поднял на уши и перетряхнул всю администрацию. Да, утром Борис Леонидович был на работе, многие его видели, потом куда-то исчез, даже секретаршу не предупредил. Поняв, что здесь он ничего не найдет, Ярославцев прочесал все больницы и морги, обзвонил все отделения милиции. Косачева нигде не было.

Мы с Самойловым в это время безуспешно ломились в запертую железную дверь квартиры. Соседи, люди малолюбопытные, супругов сегодня не видели и, может ли быть в данный момент дома хозяин, понятия не имели. После того, как Витя нагнал на них страху, кто-то вспомнил, что Косачевы, уходя из дома, сдают квартиру на охрану. Это было уже кое-что. Витя, окончательно отобравший у меня сотовый, довольно быстро выяснил нужный номер телефона и, вовсю используя служебное положение, вызвал сотрудников охраны.