Эдриан Маккинти - Невидимая река Страница 22

Можно ли обмануть этот хаос, зло, саму смерть? Обессилевший, я произнес:

— Ладно, пойдем, адиёт.

Мы подошли к автобусной остановке в три часа и стали дожидаться Климмера. Джон посматривал по сторонам, а я читал газету. Она очень отличалась от наших, английских. В Америке главной темой были вовсе не взрывы в здании Оклахома-Сити, пару месяцев назад унесшие жизни ста шестидесяти человек. Нет, главной темой был бывший футболист, о котором я никогда не слышал, некий О. Джей Симпсон, который, судя по всему, убил свою жену и ее любовника и теперь находился под следствием в Калифорнии.

Местные колорадские новости сводились к бесконечному обсуждению продолжительных засух, банкротств нескольких лыжных курортов и печальных прогнозов по поводу долгой летней жары.

Климмер показался на остановке после половины пятого. В руках он держал кейс и вовсе не выглядел взволнованным. Мы с Джоном последовали за ним. На нас были бейсболки и солнечные очки. Мы не особо выделялись.

Он пошел по тротуару Шестнадцатой улицы, затем срезал через парк неподалеку от ужасного здания центральной библиотеки.

Это была наша первая возможность рассмотреть Денвер при дневном свете. Вид был ничего. Сухая трава в парках, правительственные здания из гранита, торговый центр, офисные башни, здание университета, несколько внушительных зданий масонских лож, расположенных вплотную к денверскому Капитолию и наверняка дававших тайным террористам пищу для размышлений.

Климмер проживал в огромном многоэтажном доме рядом с Чисмен-парком, который раскинулся на Капитолийском холме. Джон заметил, что это всего в нескольких сотнях ярдов от дома Виктории Патавасти, но я так и не понял, что он имел в виду.

Мы подождали минут пятнадцать, чтобы дать ему войти в квартиру, и нажали кнопку звонка.

— Мистер Климмер?

— Да? — отозвался его голос в домофоне.

— Мистер Климмер, это Питер Джонс, который заходил сегодня утром к вам в офис. Я хотел узнать, не затруднит ли вас ответить еще на пару вопросов?

После долгой паузы он все же ответил:

— Поднимайтесь. Квартира семьсот четырнадцать.

Он впустил нас, мы вошли в лифт.

— Запомни, меня зовут Джонс, — сказал я Джону.

— Зачем ты ему так представился?

— Не знаю.

— Хорошо, тогда меня зовут Джон Смит.

— Какой к чертям Смит, да еще вдобавок к Джонсу? — разозлился я.

— Тогда как? Мы уже почти приехали.

— Ты — Уилсон, а теперь заткнись и предоставь все переговоры мне, о'кей?

Мы вышли из лифта и направились к двери квартиры. Климмер встретил нас в шлепанцах, спортивных брюках и тонкой футболке. Он пил бренди из большого стакана. Похоже, не первого за вечер — от Климмера уже явственно пахло спиртным. У меня совершенно вылетело из головы, что он такого высокого роста, даже выше Джона, но я не придал этому большого значения.

— Мистер Климмер, разрешите представить вам моего напарника, Джона Уилсона, — начал я.

Климмер кивнул и задумчиво оглядел Джона с ног до головы:

— Рад встрече. Почему же вы не проходите?

Мы вошли. Квартира была практически пустой — только диван и пара кресел-шезлонгов. Это было большое помещение с балконом, выходившим на запад, — отличный вид на горы. Двери в спальни. Коробки с этикетками морских перевозок.

— Боюсь, обстановка спартанская, в основном все уже увезли, я переезжаю в дом напротив, через парк. Квартира побольше, конечно, но закатом уже не полюбуешься.

— Рассветом полюбуетесь.

— Рассвет — это не то. Не хотите ли выпить? — спросил Климмер.

— Спасибо.

Климмер удалился на кухню, вернулся с двумя стаканами бренди еще большего объема.

— Этот вполне ничего, пить можно, — сказал он, подмигивая Джону.

— А, да? — отреагировал Джон.

Климмер улыбнулся и одобрительно похлопал Джона по спине.

— Сядем на балконе, — предложил Климмер. — Когда солнце садится за горы — это потрясающее зрелище, в воздухе столько невидимой глазу пыли, пепла от пожаров, свет по-разному преломляется, столько оттенков — просто удивительно, вот увидите.

Мы перешли на балкон. Он оказался узким, для трех плетеных кресел едва хватало места. Я положил руку на балконный поручень, и вся ладонь покрылась толстым слоем пыли, а может, пепла. Все было покрыто тонким слоем красной пыли, включая кресла.

— Очень засушливое лето, — заметил Климмер, как бы извиняясь и норовя протереть кресло, прежде чем я на него усядусь.

В нем не чувствовалось настороженности, казалось, он вовсе не удивлен и не огорчен нашим визитом. Он сидел и ждал, когда же я начну. Вечно с ними так… Я вспоминал старые навыки — будто и не было в моей жизни последних страшных шести месяцев. Они ждут, когда ты начнешь. По телевизору и в книгах люди, которые допрашивают, ведут себя так, словно заняты чем-то интересным, но в жизни они просто сидят, исполненные терпения, и собираются с мыслями. С чего начать? Как приступить к беседе? Начать с праздного трепа и медленно выстраивать ход допроса, как утром, или сразу нанести удар и вынудить во всем признаться?

— Мистер Климмер, — начал я, — почему вы написали отцу Виктории Патавасти анонимное письмо, в котором утверждается, что полиция по подозрению в убийстве арестовала не того, кого надо?

Улыбка Климмера улетучилась. Его лицо тотчас стало мрачным, нервным: он не был игроком в покер, это точно.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — еле выговорил он и допил свой бренди.

— Сейчас я вам все популярно изложу. Письмо было от двенадцатого июня, с маркой Боулдера. Написано кем-то, кто знал точный адрес Виктории. Из соседей никто адреса не знал, значит, это был кто-то с работы. И только тот, кто имел доступ к ее личным данным, мог знать, что ее дом называется «Крошка Таджик». Виктория никому этого не говорила. Вы и еще трое — это все, кто остались в ОЗПА на тот момент. Вы были единственным, кто имел доступ к ее личному делу. На самом конверте с внутренней стороны имеются фрагменты отпечатков пальцев, и, могу поклясться, в полиции при сличении обнаружилось бы, что это ваши.

— Этого не может быть, — со злостью сказал Климмер.

— Не может, потому что вы действовали в перчатках? Так, мистер Климмер? Возможно, полиция придет именно к такому выводу.

Климмер застонал. Блеф давал результат. Он к таким вещам явно не привык. Климмер не был ни осведомителем, ни шантажистом. Он на самом деле испугался, что каким-то образом прокололся и оставил пальчики. Он недоверчиво насупился.

— Черт, черт, черт подери!.. Не нужно мне было посылать это письмо, не стоило вообще со всем этим связываться. — Он обхватил голову руками.

Джон открыл было рот, но я замотал головой. Теперь нужна была предельная осторожность.

— Мистер Климмер, я чувствую, вы хотели, чтобы я нашел вас. Вы хотели этого. Вы поставили штемпель на письме в Боулдере. Даже тот факт, что вы вообще отправили это письмо, о многом говорит. Вы хотели, чтобы кто-то явился и разыскал вас, провел расследование. Прошу вас, мистер Климмер, расскажите, что вам известно, — сказал я.

— О господи! Я ничего не знаю, в самом деле, ничего такого.

— Мистер Климмер, вам нравилась Виктория, и вы, похоже, знаете, что тот, кого задержала полиция, не убивал ее. Вы полагаете, что вам известно, кто убийца. Так скажите мне. Вы отправили письмо потому, что не хотели дать ему скрыться. Скажите мне, кто это, расскажите все, что знаете. Я все возьму на себя, вы ни к чему не будете иметь касательства.

Климмер посмотрел на меня, потом на Джона, потом пошел на кухню за выпивкой и вернулся с очередным стаканом бренди. Его глаза внезапно затуманились, покраснели, в них проглянула усталость.

— Что, если я прямо сейчас попрошу вас удалиться?

— Мы прямиком направимся в полицейский участок.

— Проклятье, — пробормотал Климмер, делая глоток бренди. — Какой же я дурак, ведь я буду следующим! Он уже убил двоих. Я следующий. О чем я думал? Надо было держаться подальше. Надо было остаться еще на пару месяцев, и они бы отступились. И все было бы нормально. Поработать до Рождества, сказать, что не устраивает новая атмосфера, все закончить. Уткнуть свой нос в работу и не высовываться.

— Кто убил двух человек? — спросил я.

— Вы записываете все это? — спохватился он, дико глядя на нас. Неуклюже поднялся. Подошел к Джону и ощупал его, потом, пошатываясь, направился к другому концу балкона и проделал то же самое со мной.

— Никаких проводов, хоть это хорошо, — пробормотал он. Его высокая фигура заслонила солнце.

— Мистер Климмер, присядьте, наш разговор не записывается, мы хотим вам помочь. А теперь скажите мне, кто убил двух человек? — как можно мягче произнес я.

— Один из них, один из них, — пробубнил Климмер, садясь и вытирая ладонью рот.

— О ком вы говорите?