Эйлет Уолдман - Игра вслепую Страница 22

Эл пожал плечами и ответил:

– Я на практике выяснил, что совпадений не бывает. Если человек застрелился…

– Или его застрелили, – перебила я. – Помни о наладоннике.

– Тебя здорово зацепил этот случай, да?

– Просто вряд ли человек закажет Палм Пилот в Интернете, а потом застрелится, даже не получив его. К тому же Бобби не впадал в депрессии.

– Ладно, застрелился он или же был убит, но он недавно выяснил, что его усыновили, и искал своих настоящих родителей. Наверняка это как-то связано.

– Потому что совпадений не бывает.

– Вот именно.

– Хорошая теория. Я бы с ней согласилась, но кое-что меня смущает.

– Что?

– Совпадения случаются, причем постоянно.

Он снова пожал плечами.

– Слушай, можешь еще раз позвонить своим приятелям из полиции и узнать, как там дело Бобби? – попросила я.

– Без проблем, если ты кое-что сделаешь для меня.

– Что угодно!

– Пойдем постреляем.

Я возвела очи горе.

– Нет.

– Послушай, я знаю, ты против того, чтобы люди носили пистолеты. Но твои аргументы станут еще весомее, если ты будешь знать, о чем говоришь. Просто попробуй. Сделай пару выстрелов. А вдруг тебе понравится?

– Не понравится.

– Не попробуешь – не узнаешь.

И я попробовала. И снова попробовала.

То есть мне понравилось.

14

Яркая желтая табличка в тире гласила, что если у вас нет своего оружия, вам с радостью предоставят полуавтоматические револьверы, винтовки и даже пулеметы. Но Эл дал мне маленький пистолет. Черный, тяжелый, рукоять быстро нагрелась в моей вспотевшей руке.

Эл встал за моей спиной в маленькой кабинке и наблюдал, как я поднимаю дрожащую руку с пистолетом, целюсь в движущийся розовый силуэт на металлической подставке, и нервно нажимаю на курок. Тишина.

– Он на предохранителе, – сказал Эл.

– Что? – спросила я, поднимая наушники.

– Предохранитель. – Он взял у меня пистолет и большим пальцем умело снял предохранитель. – Нажимай на курок. Не дергай.

– Что? – Я уже снова надела наушники.

– Нажимай. Мягко, – сказал он, как только я открыла уши.

– А, хорошо. Как фотоаппарат. Нажать.

Я тщательно прицелилась и нажала. Раздался глухой выстрел, и рука у меня дернулась. Я покосилась на мишень. К моему искреннему изумлению, в левом нижнем углу появилась дырка. Я попала.

– Ух ты! – сказала я. – Я, наверное, прирожденный стрелок. Посмотри.

– Неплохо. Попробуй еще.

Но теперь я уже знала, что будет отдача, и невольно зажмурилась, спуская курок. Потом посмотрела на мишень. Не попала.

Я подняла брови и взглянула на Эла.

– Надо же, ты прав. Жалко, что у меня не было пистолета во время расследования смерти Хетэвей. Я бы выстрелила в убийцу и промазала. Вот был бы номер.

Эл пропустил мою шпильку мимо ушей.

– Может, попробуешь не закрывать глаза?

Вот тут-то и началось веселье. Я открыла глаза, хорошенько прицелилась и нажала на курок, стараясь не жмуриться в ожидании отдачи. И пробила дыру в нижней части мишени, как раз там, где мужчине больнее всего.

После этого меня было не остановить. Сначала я стреляла по одному разу за круг, старательно прицеливаясь. Скоро мне это наскучило, и я попробовала как можно быстрее расстреливать патроны. Из дробовика Эла я стрелять отказалась, мне больше понравился его полуавтоматический револьвер «М-9». Он весил не меньше двух фунтов, и я долго не могла понять, как можно удержать его на вытянутой руке, да еще и ровно. Однако я слегка встревожилась, с каким удовольствием отстреляла пятнадцать раундов.

Через пару часов мы с Элом решили восстановить силы и пошли пить кофе с пончиками.

– Я же говорил, что смогу тебя переубедить.

Я фыркнула так, что у меня кофе брызнул через нос. Вытирая коричневое пятно с белой майки, я покачала головой.

– Эл, ты что, не понимаешь?

– Что?

– Ничего удивительного, что я от души повеселилась. И понятно, почему миллионы подростков все свободное время и деньги проводят в залах игровых автоматов. Стрелять по мишеням – это развлечение. Я не против этого. Если бы стреляли только в тирах – было бы замечательно. Меня беспокоит то, что любой псих может получить разрешение и купить автомат. А потом расстрелять группу детсадовцев. Или то, что все мои клиенты-бандиты имеют арсенал, как у спецназа. И не меньше половины оружия они приобретают законно. Меня беспокоит именно доступность этих опасных игрушек, а не то, что люди с ними забавляются.

Он открыл было рот, но я не позволила себя прервать.

– И не смей предлагать мне пистолет для самозащиты. У меня двое детей, и один помешан на пистолетах. В моем доме оружия не будет.

На лице Эла появилось знакомое выражение. По глазам было видно, что он хочет сказать нечто вроде: «Пора научить ее безопасности при хранении оружия». Но, к моему облегчению, он захлопнул пасть, губы его сжались в тонкую линию, и через пару секунд он даже выдавил из себя улыбку.

– Ну, я полагаю, умные люди могут думать по-разному, – сказал он.

– Угу. – Я кивнула.

Эл сдержал слово и позвонил по мобильному своим друзьям из полиции. Трубку взял его старый напарник и попросил подождать, пока он звонит в Санта-Монику, где хранилось дело Бобби. Через несколько минут он вернулся. Эл поблагодарил его.

– Ну? – сказала я.

– Дело закрыто. Причина смерти – самоубийство.

– Они уверены в этом?

Эл пожал плечами:

– Кто знает. Но дело они закрыли.

Я пристально на него посмотрела.

– Но я свое не закрыла, – сказала я.

15

Чтобы не ехать к Элу с детьми, я отвела Руби к подруге, а Исаак, с бутылкой шоколадного молока в одной руке и бубликом в другой, остался сидеть на нашей кровати перед телевизором и смотреть марафон Забумафу. Питер даже не проснулся, когда я его подвинула, чтобы освободить место для сына. Я строго-настрого наказала Исааку в случае чего пинать отца, пока тот не очухается. Я вернулась через три часа, но ни один из них, похоже, за это время не сдвинулся с места.

Глаза Исаака остекленели от трехчасового просмотра шоу братьев Крат. Это программа про животных, похоже на «Дикое Царство» сообщества Омаха, но динамичнее и шутки получше.

– Мама, я лемур, – сообщил мне сын, когда я вошла. Он съел бублик, а шоколадным молоком нарисовал на лице пару черных полосок, как у лемура.

– Конечно, лемур. Папа еще спит?

– Да.

– А он просыпался?

– Да, но не захотел смотреть телевизор, поэтому положил на голову подушку.

Приятно обнаружить, что не я одна в этом доме пренебрегаю родительскими обязанностями. Я сняла Исаака с кровати, поставила на пол и сдернула одеяло и подушку со своего бесчувственного мужа, завывая не хуже баньши. Он подскочил под потолок.

– С добрым утром, дорогой, – промурлыкала я.

Он зарычал на меня и потопал в душ. Я пошла с ним и прислонилась к холодной кафельной стене.

– Вы так плодотворно общаетесь с Исааком, будь добр, посиди с ним еще, – прокричала я, заглушая шум воды.

Он заворчал.

Я позвонила Сьюзен, только подъезжая к особняку. Я рассчитывала, что в воскресенье днем застану ее дома, и не хотела давать ей возможность уклониться от встречи. Праведный гнев, охвативший меня после разговора с Рубеном Нейдельманом, несколько поутих, но я все еще горела желанием поставить Сьюзен перед фактом. Если я застану ее врасплох, то она не успеет придумать очередную полуправду или откровенную ложь. Она уже не раз пыталась меня обмануть.

Я обратила внимание, что на аккуратной гравиевой дороге следы только от моей машины, и удивилась. Они что, летают на вертолете? Очевидно, Салюд по воскресеньям отдыхала. Дверь мне открыл красивый пожилой мужчина, с обветренным лицом и светлыми седыми волосами. Судя по всему, он много времени проводил на улице, может быть, играл в гольф. Худощавый и жилистый, он казался великаном из-за высокого роста.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Здравствуйте, я Джулиет Эпплбаум. Я… я подруга Сьюзен. Она дома?

С минуту он оценивающе изучал меня, явно не упустив, как я запнулась на слове «подруга». Казалось, от его внимания ничто не ускользнет.

– Пожалуйста, проходите.

Мужчина провел меня через знакомый холл в просторную солнечную комнату, половину которой занимала обычная кухня, с типичной мебелью и техникой. Вторую половину украшал огромный камин, перед ним стоял большой круглый дубовый стол, сервированный симпатичными голубыми и белыми тарелками. Наверное, поздно завтракали. На большом плоском блюде остались ягоды, аккуратно разложенные по цвету. В плетеной корзинке с широкой ярко-синей лентой лежало несколько сдобных булочек и круассанов. Рядом со Сьюзен сидели два красивых блондина лет двадцати пяти. Одного я узнала, он подсаживал Исаака на качели. Второй, скорее всего, его старший брат. Оба поразительно похожи друг на друга и на Бобби. Те же мягкие черты и светлые волосы, словно выгоревшие на солнце.