Джейн Хичкок - Обман зрения Страница 22

Я вспомнила, как однажды летом, когда мы вместе поехали купаться, меня понесло в открытое море. У Джона был надувной матрас. Я стала кричать и звать его на помощь.

— Только не паникуй! — закричал он. — Встань вертикально и дай воде нести себя.

— Но меня уносит в море! — закричала я. — Плыви сюда со своим матрасом. Помоги мне!

— Не паникуй! — заорал он.

— Помоги мне, Джон, ну пожалуйста!

Он поплыл ко мне на матрасе, но у кромки бурлящей воды остановился.

— Джон, спаси меня!

— Меня тоже затянет… Да не путайся ты так…

— Брось мне матрас! Прошу тебя!

— Он до тебя не долетит. Расслабься. Тебя скоро понесет обратно к берегу.

Мне казалось, что вокруг меня обвился огромный холодный удав, который тащит меня в море. Чем яростнее я сопротивлялась, тем крепче становились его объятия.

— Послушай, Фейт, ты должна держаться на воде! Не барахтайся! Пусть тебя уносит!

Я попыталась приблизиться к Джону, но он был уже далеко. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать его совету. Закрыв глаза, я отдалась на волю волн, просто удерживаясь на плаву. Меня вынесло так далеко в море, что Джон со своим матрасом превратился в еле различимую точку на горизонте. Мне казалось, что прошла целая вечность. Я уже приготовилась умереть, и вдруг меня отпустило. Я почувствовала, как волны медленно понесли меня к берегу. Вырвавшись на волю, я бешено заработала руками и, выбравшись из воды, рухнула на благословенный песок, обливаясь слезами.

Кто-то закрыл мне солнце. Подняв глаза, я увидела стоявшего надо мной Джона.

— Вот видишь. Я же сказал, чтобы ты не паниковала.

— Ты сволочь!

Опустившись на колени, он погладил меня и стал целовать мое лицо и волосы. Я отвернулась, чувствуя, как меня захлестывает отчаяние.

— Я ничего не мог сделать, — начал Джон. — Честное слово. Отлив всегда сменяется приливом. Нужно просто держаться на воде и плыть вместе с ним, не впадая в панику. Я ничем не мог тебе помочь, Фейт. Ты должна была справиться с этим сама. Я даже не мог к тебе подобраться. Неужели ты не понимаешь?

— Джон, — наконец отозвалась я, поворачиваясь к нему лицом, — почему ты не подплыл ко мне? У тебя же был матрас.

Он слегка изменился в лице.

— Ты слишком много хочешь.

— Наоборот, слишком мало.

Я вспомнила лишь один случай. Но были и другие. Безобразные сцены, когда он угрожал мне и даже поднимал на меня руку, а потом приползал, полный раскаяния и неистовой страсти. Я рассеянно перебирала их в памяти, словно это были дорожные аварии, происходившие с незнакомыми мне людьми.

Джон перевернулся и встал с кровати. Подойдя к окну, он стал смотреть на улицу. Я взглянула на его обнаженную фигуру.

— Джон!

Он не ответил. Закурил сигарету и прислонился к темной стене, наклонив голову и обхватив себя рукой. Его профиль четко выделялся в свете уличного фонаря.

— Джон! — окликнула я опять.

— А? — не сразу отозвался он.

— О чем ты сейчас думаешь?

— Ни о чем… О виде из твоего окна.

— Здесь нет никакого вида.

— Вот об этом я и думаю.

— Джон!

— Да?

— А где сейчас твоя жена?

— Мы развелись, я тебе уже говорил.

— А какая она была?

Обернувшись, Джон зло уставился на меня.

— Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы, — резко сказал он.

Его реакция меня не удивила и не испугала. Теперь я его совершенно не боялась. Я смотрела на него как на некий старинный предмет, назначение которого не вполне понятно современному человеку. Не видя дальнейшей перспективы в наших отношениях, я решила просто немного поиграть с ним. Теперь это не представляло для меня никакой опасности.

— Как странно, Джон, — сказала я.

— Что странно?

— То, что мы опять вместе.

— Угу, — не слишком уверенно пробурчал он.

— Тебе так не кажется?

— Что именно?

— Что это странно.

— Я просто об этом не думал, — ответил он с легким раздражением.

— Можно у тебя кое-что спросить? Ты никогда не задумывался, что будет, если мы опять сойдемся?

— Нет! — отрезал он, снова уставившись в окно.

— Нет?

Такой ответ меня несколько ошарашил, несмотря на всю мою теперешнюю независимость.

— Ты хочешь сказать, что вообще обо мне не думал?

— Думал. Но плановик из меня плохой.

— Плановик? — повторила я, не вполне понимая.

— Я не планирую свою жизнь.

— Но когда ты что-то делаешь, разве ты не задумываешься, что из этого выйдет?

— Нет, я просто делаю и все.

Ноланд, прищурившись, посмотрел на меня.

— Извини, но я не могу быть таким, как ты хочешь.

— Что это значит, Джон?

— Ты хочешь, чтобы я думал определенным образом, вел себя как нужно и говорил только то, что ты считаешь правильным.

— Нет, Джон. Не хочу. Больше не хочу.

— Нет, ты хочешь.

— Хорошо, — сказала я, чтобы ему подыграть. — Будем считать, что это так. А что в этом плохого?

— Какая наивность, — парировал он, снова отвернувшись к окну.

— Почему наивность?

— Потому что мы только что возобновили отношения. И опять стали…

— Любовниками, — подсказала я.

— Да. Мы опять вместе. Нас снова связывает что-то общее.

— Тогда почему нам нельзя поговорить?

Джон нетерпеливо провел рукой по волосам и сухо сказал:

— Ненавижу пустой треп.

— Для писателя это большой недостаток.

Закрыв глаза, Ноланд потер переносицу.

— Очень остроумно, — бросил он, нахмурившись.

— Джон, я хочу все о тебе знать. Как ты жил без меня? Все эти годы я думала о тебе, и мне казалось, что и ты меня вспоминаешь. Мне интересно, какая у тебя была жена. Может быть, мы в чем-то похожи? Как она выглядела? Видитесь ли вы сейчас? А дети у вас есть?

Я видела, что мои вопросы его раздражают. Наконец-то я его достала! Очень приятное ощущение. Джон раздавил в пальцах сигарету и сел на кровать.

— Ты хочешь, чтобы мы иногда встречались? — небрежно спросил он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я с деланным удивлением.

— Ну, проводили время, как сегодня. Ужинали вместе…

Я сделала вид, что эта идея застала меня врасплох.

— Не знаю. Что значит «иногда»?

— Тогда, когда нам этого захочется.

— Ничего постоянного?

— Нет, — смущенно ответил он.

— И как часто? — спросила я с легким сарказмом. — Раз в месяц? Или раз в неделю? А может быть, раз в год?

— Мы будем импровизировать.

— Но я ведь не музыкант, Джон, — насмешливо улыбнулась я.

— Послушай, мне бы хотелось продолжить, если ты, конечно, не возражаешь, — произнес он чуть более нежно. — Подумай об этом. А сейчас мне пора идти.

Я чуть не поперхнулась. Вот это действительно неожиданно.

— Идти?

— Мне надо быть дома. Собирать вещи.

— Вещи?

— Я уезжаю на несколько месяцев. Собирать материал для новой книги о дождевых лесах.

— А как же вторник? — спросила я, еле сдерживая эмоции. — У нас же свидание, разве ты не помнишь?

— Извини, — небрежно произнес он, — но во вторник меня уже здесь не будет.

— Что?

Взяв мое лицо в руки, как некую драгоценную чашу, Джон нежно поцеловал меня в губы.

— Ты совсем не изменилась, — заметил он.

Я резко отшатнулась. Нет, черт возьми, я не дам ему так легко соскочить с крючка!

— Я что-то не совсем понимаю тебя, Джон. Так ты знал, что во вторник уже уедешь? — воскликнула я, разыгрывая изумление по поводу его необязательности, которая была мне столь хорошо знакома. — И пришел сюда, чтобы просто переспать со мной?

— Прекрати это, Фейт.

— Не могу поверить, что это была единственная причина. Насколько я тебя знаю, ты мог перепихнуться еще в сотне мест…

— Что у тебя за выражения!

— Ах, извини, пожалуйста. Я не хотела задеть твою чувствительную натуру. Мне просто интересно, зачем ты пришел.

— Что значит «зачем»?

— Зачем было себя беспокоить? — с искренним любопытством спросила я.

— Просто захотелось тебя увидеть. Мне это было необходимо.

— Зачем?

— Я не знаю зачем! — огрызнулся он. — Неужели на все должны быть причины? Ты ведь тоже хотела меня видеть. Разве ты можешь сказать зачем?

— Могу, — невозмутимо ответила я.

Мое спокойствие его явно раздражало.

— Ну и зачем же? — спросил он, пристально глядя на меня.

— А почему ты так сердишься? — улыбнулась я.

— Отвечай на мой вопрос!

— Почему я решила с тобой встретиться? Мне просто хотелось понять, почему ты меня не убил.

— Господи Иисусе! — вздохнул он. — Опять ты за свое.

— Мы и не уходили от этой темы. Меня мучил вопрос, почему я выжила там, где другие погибали. И потом, мне хотелось удостовериться, что я действительно жива, потому что просто выжить еще недостаточно.