Яна Розова - Убийца в фамильном гнезде Страница 22

– Но… Оксана сказала, что твоя дверь ночью шестого апреля была заперта. Значит, тебя дома не было. И ты с Костиком за день до его смерти поссорилась из-за того, что он испортил тебе кредитную историю!

Виолетка снова откинулась на спинку кресла и вытянула ноги.

– С Костей мы помирились. Он извинился, и я решила, что хватить дуться. Да, меня не было той ночью, когда его убили, так что? Ко мне парень приезжал, и мы были в том самом лесочке, где ты вчера за нами подглядывала. Тигран в поместье ездит по объездной, чтобы его не видел охранник. Так до поместья ехать дольше, минут на пятнадцать, но зато никто не знает, когда мы встречаемся. Моя мать нам встречаться запрещает.

30

Ночь я провела с Ильей и снова не дома. На этот раз Илья, предусмотрительно прихвативший с собой рюкзак с провизией и одеялами, повел меня к пруду, который я увидела впервые. Он был скрыт маленьким заброшенным садом, в котором росли одичавшие алычовые, вишневые и грушевые деревья, окруженные непролазными кустами шиповника. Пару дней назад стали цвести все фруктовые деревья в поместье, и маленький сад выглядел как японская сказка.

Не удержавшись от злодейства, я сорвала цветок шиповника, розоватый, нежный и слабо пахнущий забытыми воспоминаниями моего детства. Что было в моем далеком прошлом, отчего я навсегда полюбила конец весны и цветущий шиповник? Этим впечатлениям не суждено было вспомниться – некому оживить их, ведь все близкие свидетели моего детства уже умерли.

А когда мы вышли из сада к пруду размером с футбольное поле, я оторопела от его красоты. Гладкая темная вода отражала цветущие деревья и темнеющее вечернее небо, на котором не было ни облачка. Почему-то здесь было теплее, чем в поле или возле дома, но, вероятно, мне это казалось, потому что присутствие Ильи заставляло сердце биться быстрее, а ускоренное кровообращение согревало тело.

Мы не брали в этот вечер лошадей, но милый друг Альхаша сопровождал нас. Он побежал вокруг пруда, а мы пошли к рыбачьему домику.

– Изначально тут должно было быть очень даже хорошо, – рассказывал мне Илья. – В рыбачьем домике планировалось держать удочки, сети, раколовки и прочие снасти. Хотя понятно, что сетью тут ловить некого. Вон там, под брезентом, – он указал направо, – стоит лодка. Это плоскодонка, хоть Валерка и называет ее катером. Вообще, если я тебя в чем обману насчет лодки – не суди меня строго. А рыба здесь есть. У нас Андрей Викторович – рыбак, так он тут таких акул ловит! Когда-то раньше к Валерке приезжали любители порыбачить, но традиция эта позабылась, домик заброшен, пруд сто лет не чищен, а катер уже проржавел.

Но мне показалось, что в рыбачьем домике было здорово, хоть и сыро. Илья развел камин, кинул на деревянную широкую лавку одеяло и достал из своего рюкзака вино, сыр, хлеб и яблоки.

Я сидела на лавке и думала, что с таким мужчиной, как он, не пропадешь. Этот человек умел столько всего, что было даже стыдно за собственную неприспособленность.

Илья протянул мне бутылку вина:

– Хочешь? Пей прямо из горла, я стаканы забыл.

Получилось смешно: ну надо же, только подумала, что с ним не пропадешь! Отхлебнув глоток, я поставила бутылку на стол.

– Не может быть, что здесь нет стаканов. Я поищу…

Рядом с дверью стоял верстак, а над ним висели деревянные полки, заваленные мотками с леской, крючками, коробочками и всяким другим рыболовным хозяйством. Я взялась искать подходящую для вина посуду.

– А что, Никита с Костей здесь часто рыбачили?

– Нет, почему ты это спросила?

– Ну… – Я обернулась к нему. – Как-то Костя сказал, что был на пруду с Никитой. Он тогда еще и простудился. Сказал, что упал в пруд.

– «Упал в пруд»? – переспросил Илья. В его голосе снова прозвучали те нотки, которые мне казались такими загадочными в тот период, когда мы только познакомились. – Никогда не слышал, чтобы они сюда приходили.

– Ладно, не важно.

Не обнаружив ничего подходящего для наших целей, я вернулась на лавку. Илья улегся на нее, положив мне на колени голову, и пожаловался, что боль в спине не проходит. Мы съели сыр с хлебом, причем возникший на пороге Альхан получил, наверное, половину запасов. А потом, вместе с одеялом, но отпихнув нахального пса, который предпочитал лежать на чем-нибудь помягче досок, перебрались на дощатый пол.

– Сегодня, как только вернемся в дом, ты перенесешь свои вещи ко мне, – объявил Илья. – Знаешь ли, мне неприятно обманывать мальчика, которого я считал если не сыном, то племянником.

– Ладно, я согласна.

…Но утром я не переехала к Илье. Я проспала, начисто забыв о бессоннице и кошмарах про темноту.

– Нета, что ты делаешь без меня по ночам?

Никита, одетый в костюм, лежал рядом со мной на постели, обхватив руками мое тело. Услышав его голос, я подскочила:

– Никита… я…

Мне было не по себе, но это пришел момент истины, и, если я снова струшу, это будет непростительно.

– Никита, мне очень жаль, потому что ты был прав, что ревновал к Илье. Я эти две ночи провела с ним. Я люблю его.

Он поднялся с постели:

– Как это? Что ты говоришь?

– Никита, я сделала глупость, что стала встречаться с тобой. Понимаешь, я так влюбилась, как со мной еще не бывало, а он…

– Подожди! Вы с сестрой не просто близнецы, а клоны друг друга. Она мне год назад говорила, что так влюбилась в Костю, как с ней еще не бывало! Это даже смешно! – Никита расхохотался. Смех прозвучал чуть истерично, но продлился он недолго. – Всегда у вас есть кто-то самый-самый, но почему же не я? Ты не видишь, что я устал от того, что происходит вокруг? Господи, пожалейте меня…

Неожиданно он упал на колени и закрыл лицо руками, будто у него разболелась голова. Я ощутила ужас и одновременно беспомощность. Меня всегда пугали эмоционально нестабильные люди, но Никиту мне было еще и жаль. И утешать его я не решалась, ведь мои утешения были бы восприняты как повод для напрасных надежд.

– Не бросай меня, останься! – говорил он, раскачиваясь на полу.

Пытаясь не быть грубой и решив скорее бежать прочь, я сказала:

– Нет, я не могу… Прости меня, прости…

Бочком я стала пробираться к двери. Он вскочил и перекрыл мне дорогу к выходу. Я шагнула вперед, и он схватил меня за руки с такой силой, что я застонала от боли.

– Не смей уходить!

Но на этот раз мне хватило сил вырваться. Я выскочила из его комнаты, как пробка из бутылки шампанского.

31

Весь этот день до самого вечера я провела на казачьих гуляньях. Сначала я просто не видела ничего, что происходило вокруг, – перед глазами стоял Никита, я ощущала его руки, видела его глаза, его слова, звучащие у меня в голове, напоминали, что я повела себя как «самая похабная стерва» в мире. И к тому же, оказывается, Никита был влюблен в Ветку уже год назад, а она промолчала! Не помню, чтобы она скрывала от меня хоть что-то…

Но потом всеобщее бурное веселье заставило отвлечься от мрачных мыслей. Наблюдать за казаками оказалось необычайно интересно. До обеда мужчины соревновались в джигитовке, устраивали скачки, сражались на шашках, метали ножи и палили из ружей по мишеням в специально обустроенном тире. Женщины пели, плясали под гармонь, лузгали семечки, громко переговаривались, заливисто хохотали и вообще вели себя точь-в-точь как персонажи «Тихого Дона».

Даже понимая, что это имитация, что люди в костюмах не живут такой жизнью триста шестьдесят пять дней в году, я с удовольствием проводила время среди казаков. Тут было красиво, шумно и весело, никто не таил задних мыслей, и, в конце концов, мой прадед тоже был есаулом и моя прабабка пела на станичных посиделках «Ой, то не вечер».

Ближе к ночи, когда в поле развели костры, чтобы жарить шашлыки и печь картошку, ко мне подошел молоденький, лет двадцати, казачок.

– Вы – Нета? – спросил он робко.

– Да.

– Здравствуйте, меня зовут Олег.

– Здравствуй, Олег.

– Я не знаю, как мне обратиться к Виктору Ивановичу. И мне посоветовали вас попросить. У меня есть немного денег, и я хочу организовать в нашей станице производство подсолнечного масла. Мне нужно, чтобы Виктор Иванович разрешил и помог с кредитом. Вы поговорите с ним? А я вас отблагодарю.

Это начинало напрягать.

– Олег, я поговорю с Виктором Ивановичем, если вы не собираетесь обжулить семью. Давайте так: мы установим, что с прибыли вы будете платить деду по десять процентов, до тех пор пока общая сумма этих платежей не составит один миллион рублей. Если в течение года вы не выплатите нам миллион с прибылей – мы закроем ваш заводик. Идет?

Олег оторопел, но согласился.

А я пошла к деду. Мне все равно надо было вернуться в дом, чтобы перенести свои вещи из комнаты Никиты в комнату Ильи. Шляюсь по комнатам и мужикам, как последняя…

– Нета, ты просто акула, – рассмеялся дед, когда я рассказала ему о просьбе казачка и условиях, которые ему выставила. – И правильно. Что-то все разболтались вокруг! И у меня есть к тебе одно предложение. Послушай меня, пожалуйста. Ты еще успеешь переехать…