Дональд Уэстлейк - Восковое яблоко Страница 22

Потрясенный доктор Камерон признал:

— Все гораздо, гораздо хуже, чем я предполагал.

— А против меня можно выдвинуть еще одно обвинение. У меня нет лицензии на работу частного детектива в этом штате. Или в любом другом. А я тут действовал именно в этом качестве. Вы становитесь соучастником и этого преступления, хотя я сомневаюсь, что кого-нибудь заинтересует ваш проступок: у них будет против вас кое-что поважнее. Но меня, с моим прошлым, они просто сожрут.

Доктор Камерон помотал головой как бык, который устал от матадора.

— Что нам делать?

— А что вы собираетесь делать?

— Не знаю, — признался он и развел руками, а потом посмотрел на них так, как будто в них должно было оказаться что-то полезное. — Наверное, попытаюсь все им объяснить.

— Другими словами, отдадите нас на растерзание местным властям.

— Не понимаю, что еще нам остается.

— После того, что вы рассказали мне о местной полиции, я предвижу только один результат, в случае, если поступим так, как вы говорите.

Он посмотрел на меня:

— Какой?

— Тюремное заключение для нас обоих, — объяснил я. — И для доктора Фредерикса тоже. Возможно, нам удастся выгородить Боба Гейла, если только он не будет слишком настаивать на том, чтобы влезть в это дело — а такое вполне может произойти.

— Тюрьма? — Он оглядел комнату так, как будто она вот-вот должна была исчезнуть. — Но что будет с «Мидуэем»?

— Не знаю. Во всяком случае, не в этом дело. Вопрос в том, что будет с нами.

Он смотрел на меня, нахмурив лоб в глубочайшей сосредоточенности.

— Но что еще мы можем сделать? Полиция все равно приедет, позвоним мы или нет. Нельзя ли сделать так, чтобы они не заподозрили, что это убийство?

— Нет. Преступник и раньше был неосторожен, он оставлял следы от пилы. Уверен, что и на этот раз будет так же. Полиция поймет, что это убийство.

— А мы не можем притвориться, будто не знали, что и другие случаи были подстроены?

— Теперь уже нет, — сказал я. — Мое прикрытие больше не сработает, что бы мы ни предприняли. Мерривейлу и тем, кто был наверху, теперь известно, что я не обычный постоялец. Они могут точно не знать, кто я такой, но они знают, что я здесь не на законных основаниях. По крайней мере, один из них расскажет об этом полиции.

— Понимаю. И полиция захочет узнать, что вы здесь расследуете.

— Что еще больше ухудшит ситуацию. Проще сразу же рассказать правду.

— Да уж. — Он покачал головой. — Не знаю, у меня нет опыта в делах подобного рода. Я не специалист в сокрытии улик…

— Никто из нас не специалист. Ни вы, ни я. Мы должны что-то вместе придумать.

— А у вас есть идеи?

— Не уверен. Я обдумал тут кое-что, но не знаю, сработает ли это.

— Что, например?

— А если нам вообще пока не сообщать о том, что произошло? Что, если мы до завтра оставим тело в гараже? Тогда мы сможем провести собрание с участием всех постояльцев и объяснить им ситуацию. Попросим их помочь нам и держать язык за зубами. Мы выиграем еще один день и, быть может, сумеем найти преступника. Если мы передадим его полиции вместе с телом, никто не станет копать здесь слишком глубоко.

Он принялся отрицательно качать головой еще задолго до того, как я закончил:

— Сожалею, но это не выйдет. Здесь у нас двадцать человек, каждый со своими проблемами. Было бы несправедливо нагружать их еще и этой…

— У нас просто нет возможности думать о том, что справедливо, а что нет.

— Это не самое важное возражение, — сказал он. — Я могу назвать вам человек пять-шесть, которые, я вам гарантирую, не станут молчать, даже если мы их об этом попросим. Мерривейл, например. Хелен Дорси, Молли Швейцлер, Фил Роше.

— Ладно, вы правы.

— Что мы можем сделать, так это…

Дверь открылась, и вошел Фредерикс. Мы оба повернулись и посмотрели на него.

Его губа больше не кровоточила, но выглядела распухшей, лоб прорезали вертикальные морщины, а глаза утратили выражение абсолютной уверенности, которое раздражало меня в нем больше всего. На лице у него было написано смущение, что придавало Фредериксу более человеческий вид.

Он даже попросил разрешения войти, сказав при этом:

— Не помешаю?

Доктор Камерон посмотрел на меня, как бы ища ответа. Я торопливо проговорил:

— Ну конечно нет. Нам пригодится ваша помощь.

Он вошел, закрыл за собой дверь и сообщил:

— Гейл стоит возле тела. Кантер и Дебби Латтимор наблюдают за входной дверью и телефоном. Похоже, на них можно положиться.

— Выяснилось, что у нас больше проблем, чем я думал, Лоример, — обратился к нему Камерон. — Проходите, садитесь.

Фредерикс сел на диван рядом с доктором Камероном, тот обрисовал ситуацию, в которой мы оказались, и объяснил, почему мы не хотим говорить правду местной полиции, хотя и не можем придумать взамен ничего убедительного. Он рассказал Фредериксу и о моей идее заставить солгать всех постояльцев и привел свои возражения, закончив:

— Когда вы вошли, я как раз говорил, что мы добьемся этим лишь одного — впутаем тех, кто солжет, а остальным дадим повод чувствовать себя виноватыми.

— Вижу, что был не прав, — согласился я. — Но я не могу больше ничего придумать.

— Нам придется признать, что вы не обычный постоялец, — заговорил Фредерикс, — тут у нас нет другого выбора. Мерривейл и кое-кто еще уже и сами обо всем догадались.

— Ничего не остается, как признать правду и надеяться на лучшее.

— Если мы расскажем правду, лучше не станет. Поверьте мне, кроме неприятностей для нас троих мы ничего не получим. Местной полиции будет легче заниматься нами, чем убийцей, потому что мы будем у них в руках, а убийцу еще нужно найти, и я сомневаюсь, что им это удастся.

— А если мы заявим, что пригласили вас по иной причине? — предложил Фредерикс. — Мы не знали, что несчастные случаи подстраивались, а вы занимались чем-то совсем другим.

Камерон, который уже совершенно покорился судьбе и сдался, сказал:

— А что еще могло быть? Все, что у нас есть, — это несчастные случаи.

— У нас есть Дьюи, — возразил Фредерикс. — Мы можем сказать, что узнали, что кто-то прячется у нас в доме, но не могли его найти. Вот почему мы наняли вас.

— Блестяще, Лоример! — просиял Камерон. — Это дает ответ на все вопросы. Мистер Тобин, разве это не сработает?

— Ну, — протянул я, — это снимает с крючка вас обоих, но не спасает меня, так как я по-прежнему остаюсь детективом, проводившим частное расследование без лицензии.

— Насколько это серьезно? — поинтересовался Фредерикс.

— Они могут упрятать меня за это в тюрьму. Смогут, если захотят. А, познакомившись с моим прошлым, они вполне могут этого захотеть.

— Ваше прошлое обязательно должно всплыть?

— Думаю, да. Они будут проверять досье всех, и особенно мое, поскольку им станет известно, что я — сыщик.

У Камерона достало чувства такта сказать:

— Мне это кажется не правильным. Вы не должны держать ответ один за всех.

— Психиатрическое исследование? — вдруг произнес Фредерикс. — Как насчет этого? Призраки и привидения, что-нибудь в этом роде. Вы приехали сюда, чтобы изучить явления полтергейста, а привидением оказался Дьюи. Ведь для того, чтобы заниматься психиатрическим исследованием, не нужно иметь лицензию частного детектива?

— Не нужно, но не думаю, что мы сможем заставить их поверить в эту историю. В этом доме только мы трое будем говорить о полтергейсте. Никто из постояльцев не станет рассказывать о каких-то странных явлениях, и смышленому полицейскому не потребуется много времени, чтобы понять почему.

— О, какую запутанную паутину мы тут плетем, — состроил гримасу Фредерикс. — А что, если бы вам не платили за работу?

Я посмотрел на него:

— Не понимаю.

— Ну, у вас должна быть лицензия, чтобы практиковать как частный детектив, но не означает ли это, что в таких случаях вас нанимают?

— Полагаю, да. — Я никак не мог понять, куда он клонит.

— Но, — продолжал Камерон, — если мы не собирались вам платить, значит, вы не нарушали закон, верно?

— Вероятно, так. Но зачем я стал бы заниматься этим бесплатно?

Он развел руками, досадуя на мою недогадливость.

— Вы просто решили помочь нам.

— Не думаю, что мне поверят.

— А если бартер? — предложил Фредерикс.

— Обмен? Что на что?

— Ваше мастерство в обмен на наше, — пояснил он. — Вы говорите, что ваше прошлое всплывет в любом случае. Почему бы этим не воспользоваться? После увольнения из нью-йоркской полиции вы чувствовали уныние, не могли работать и все такое прочее. А у нас была проблема с Дьюи. Вы не хотели обращаться в психиатрическую клинику и не могли себе позволить консультироваться у частного психоаналитика, а потому, услышав о нашей проблеме с «зайцем», вы предложили приехать сюда на месяц и помочь нам найти Дьюи в обмен на терапевтическую помощь, которую мы могли вам предоставить.