Ирина Градова - Диагностика убийства Страница 22

– Трагедия?

– Семья Агарвала, включая его самого, погибла в пожаре.

– Боже мой…

– Никто не поверил в версию о несчастном случае, хотя комиссар полиции Агры, еще один братишка Каматх, упорно на ней настаивал. Правда, не было обнаружено и следов поджога, хотя, думаю, полицейские не слишком-то усердствовали. Дело замяли, но осадок, как говорится, остался, и Имран Каматх испугался за свое место. Он планирует получить министерский портфель, и эта перспектива весьма вероятна, так как Каматх, как ни странно, личность весьма популярная, и, конечно же, популярность эта подкреплена деньгами одного брата и властью другого. Тем не менее он не решился рисковать своей репутацией и надавил на Маноджа, требуя отказаться от строительства комплекса. Тому пришлось подчиниться из страха, что положение брата может пошатнуться в связи с неприятной историей, и тогда в борьбу за землю Таджа вступил ваш отец. У него тоже имелись кое-какие связи, кроме того, клиника аюрведы – не универмаг, а заведение, способствующее оздоровлению населения.

– Сдается мне, мало кто из населения может позволить себе такое «оздоровление»! – заметила я.

– И все же идея показалась городскому правительству привлекательной. Правда, оно выдвинуло ряд требований, одним из которых была помощь в переоборудовании тех мастерских, что планируется оставить, а также в расселении трущоб, находящихся непосредственно на месте строительства. Вашему отцу пришлось подписать обязательство, что он вложит деньги в благоустройство района после его зачистки и поучаствует в покупке жилья для тех, кому придется съехать. Это, как полагали, успокоит общественное мнение и заткнет рот журналистам. Пратапа поддержали звезды Болливуда, а вы не представляете себе, каким они пользуются влиянием в этой стране! Он лечил многих киноартистов, и это в конце концов сыграло свою роль.

– Как думаете, Каматх мог хотеть отомстить? – задумчиво спросила я.

– Трудно сказать. Учитывая темное прошлое Маноджа… Именно благодаря его деньгам Имран получил свой пост, как правда и то, что все тот же Манодж купил младшему брату место главного комиссара полиции. Но дело не только в мести.

– Вы сейчас о чем? – насторожилась я.

– В последнее время ваш отец испытывал давление со стороны средств массовой информации – никогда еще о семье Варма не говорили так много и так плохо!

– Но почему?

– Думаю, постарались Каматхи: они делали все, чтобы дискредитировать Пратапа, выискивали любую возможность повалять его имя в грязи. Пратапа стали обвинять в том, что он не выполняет требования, выдвинутые городским правительством.

– А отец в самом деле ничего не сделал из того, что обещал?

– Признаться, мне об этом не известно, – вздохнул Милинд. – Я ведь в основном занимался проблемами медицины и персонала, а политика и коммерция были прерогативой Пратапа.

– Что изменила бы смерть отца – Каматхи могли бы снова рассчитывать на землю?

– Возможно, с течением времени история с Агарвалом забылась бы, и, с учетом такого большого количества событий, они могли бы попытаться… На самом деле к Аните уже обращались с предложением о продаже недостроенной клиники.

– Серьезно?

– Значит, она вам не сказала?

Милинд выглядел озадаченным.

– Ну, возможно, Анита не сочла это важным, так как у нее все равно не было полномочий заниматься такими делами? – предположил он. – Правда, к тому времени завещание еще не было зачитано…

– Вам так много известно, Милинд, так почему же вы ничего не предприняли? Вы были другом папы, его первым помощником…

– Даже если предположить, что я решил бы что-то предпринять – куда я мог бы обратиться? – прервал меня он. – Полиция исключается, остаются журналисты…

Может, я покажусь вам трусом, Индира, но мне дорога моя жизнь. Я пытался выяснить, как продвигается расследование, вытащить Санджая – и чего добился?

– Я все-таки не понимаю, почему именно его сочли главным подозреваемым!

– Санджая взяли не просто так. До этого несколько месяцев в газетах о нем писали всякую чушь – что он якобы пьяница, наркоман и бездельник, тратящий отцовские деньги. Раскопали информацию о жизни Санджая в Лондоне, наврали с три короба! А позже всплыла та ссора в день убийства Пратапа. Полицейские допросили всех работников клиники, где произошла трагедия, и всплыли факты о том, что Санджай и Пратап вообще не ладили. Так вот Санджай и стал подозреваемым номер один. Полиция обыскала его комнату и нашла пистолет, из которого стреляли в вашего отца!

– А по-вашему, мой брат мог… – начала я, но Милинд возмущенно прервал меня:

– Разумеется, нет! Я знаю Санджая с детства, и он никогда не сделал бы ничего подобного! Ну да, его образ жизни в Лондоне не отличался целомудрием, но ведь он очень молод.

– Видите, – сказала я, – просто необходимо вызволить Санджая из-за решетки, а то, того и гляди, состоится суд, и его упекут пожизненно, а то и казнят!

– Не стоит вам лезть в это дело, Индира, – сказал Милинд, качая головой. – Если в убийстве Пратапа действительно замешаны Каматхи, то они – слишком крупные фигуры, чтобы тягаться с ними. За их спинами стоят очень серьезные силы, и как бы вас саму не перемололи в этих жерновах денег и большой политики!

– Вы предлагаете мне забыть о том, что отец был убит? – с вызовом спросила я.

– Нет, я лишь пытаюсь предостеречь вас от поспешных действий. Во всяком случае, прошу вас, не предпринимайте ничего, не посоветовавшись со мной. Это чужая для вас страна, вы не знаете, кому можно доверять… В общем, обещайте, что скажете мне, если решитесь на какие-то действия, хорошо?

Я пообещала: союзники мне необходимы, и чем дальше, тем больше я приходила к выводу, что расследование смерти отца, похоже, по-настоящему нужно только мне и, разумеется, Санджаю, который все еще остается в тюрьме.

– Вот, здесь все, – сказал Арджун Баджпаи, кладя на стол увесистую стопку пластиковых папок. – Документы на собственность, включая клиники и другую недвижимость, а также договоры с поставщиками медицинской и косметической продукции, контракты на рекламу в СМИ и так далее.

Я пролистала несколько верхних папок.

– Все в трех экземплярах – на хинди, урду и английском, – пояснил Кишан Баджпаи, очевидно, заметив выражение отчаяния на моем лице.

Это мне ничем не поможет, подумала я: в юридических тонкостях я не разбираюсь, законов местных не знаю, и даже на родном языке мне все равно понадобился бы опытный специалист! Но вслух я спросила:

– А где папино завещание?

– Вот, – Кишан ловко вытащил из стопки самую тонкую папку и протянул мне.

– Вы не могли бы вкратце пересказать его содержание?

– Легко! Там не так уж много, ведь вы – единственная наследница…

– Меня интересует, что получают остальные члены семьи, – прервала я адвоката.

– Что ж, список короткий. Начнем, пожалуй, с Аниты, вашей мачехи. По завещанию ей достается определенная сумма денег, а также дом в Ути, приобретенный вашим отцом сразу после свадьбы на ее имя.

– И все?! – не поверила я.

– Действительно, маловато, – крякнул Арджун, ероша пятерней редеющую шевелюру. – Но такова воля покойного – ничего не поделаешь.

– А как насчет ее проживания в семейном особняке? – осторожно поинтересовалась я.

– Никаких распоряжений. В отношении Сушмы и ее семьи сказано, что, помимо пожизненного денежного содержания, они должны оставаться в доме, а Аниту вы можете попросить выехать хоть завтра.

Видит бог, я бы так и сделала, но слишком много еще остается вопросов, чтобы выпускать мачеху из поля зрения!

– А Санджай?

– О нем в завещании ни слова.

– Неужели?

– Странно, да? И все же это так. Мамта-джаан также, разумеется, остается в доме и полностью поручается вашим заботам.

– Естественно. Кто-то еще упомянут?

– Несколько самых верных слуг. Все остальное получаете вы.

Очень интересно! Отец фактически лишил наследства своих ближайших родственников, оставив все мне, дочери, которую он практически не знал.

– Я так понимаю, что существовал первый вариант завещания? – спросила я.

– На самом деле было еще два. В первом вся собственность распределялась поровну между Анитой, Аамиром и Санджаем – тогда он еще был с отцом в более или менее нормальных отношениях. После гибели старшего сына господин Варма вызвал нашего отца и попросил переделать завещание. А последний вариант – вот он.

– Погодите, а как же второе завещание?

– Я его даже не видел, – покачал головой Кишан.

– Я тоже, – подтвердил Арджун. – Отец не хотел посвящать нас в подробности – считал, что второе завещание не имеет значения, так как утратило свою силу после написания последнего. Но я могу предположить, что в нем доля Аамира, скорее всего, дробилась между оставшимися наследниками – Анитой и Санджаем.