Элизабет Питерс - Кольцо из Камелота Страница 22

Пока Гластонбери не произвел на Джесс особого впечатления — типичные для любого провинциального городка магазинчики и скучные домики. Но в отель, который выбрал Дэвид, она просто влюбилась. Его фасад из светлого камня был трехэтажным, с высокими узкими окнами в резных наличниках, а над входом сияли золотом щиты с гербами.

— Что это? — спросила она. — Надеюсь, не подделка под старину?

— Подделка? — возмутился Дэвид. — «Георг» — старинный приют пилигримов, построенный для приема потока гостей, наезжавших в аббатство. Не позже пятнадцатого века, если это вас впечатляет, а американцы, по-моему, всегда... Прошу вас, входите.

Пока Джесс заполняла анкету, с редкостным апломбом проставляя ряд цифр в соответствующей графе, Дэвид покрылся легкой испариной.

— Поразительно, что вы запомнили этот номер, — пробормотал он.

— Я его не запомнила.

— О...

Осмотрев номера, они встретились в баре, несмотря на протесты Джессики. Ей надоело пиво, хотелось взглянуть на аббатство, и она в любом случае не находила никакого смысла в постоянном сидении в барах.

— Но это ведь бар «Георга», — терпеливо объяснял Дэвид, — и его окна выходят на Хай-стрит и на рыночную площадь. Это центр Гластонбери. Рано или поздно наши друзья там появятся.

— Если не решат уехать из города тем же путем, каким приехали.

Дэвид стукнул пустым бокалом по столу. Усердный официант, ошибочно истолковав его побуждения, поспешил с новой порцией.

— Спасибо. Зачем?

— Простите, сэр?

— Я разговариваю с дамой.

Джесс подождала, пока официант отойдет.

— Я не знаю, зачем им уезжать. Я даже не знаю, зачем они приехали.

Они часами могли вот так бесцельно пикироваться, что и делали до тех пор, пока не сгустились вечерние сумерки и мягкий свет не окрасил рыночную площадь Гластонбери. И тогда Дэвид фыркнул.

— Неприятно повторять, но я ведь вам говорил, — заметил он.

На улице только что появились злодеи, прогуливаясь на манер туристов. Оба, похоже, оделись в то, что под руку подвернулось, но эффект производили совершенно разный, как день и ночь. Алджернон был во всем черном — в слаксах и шерстяной водолазке, — и цвет этот совсем не пошел на пользу болезненно-желтому оттенку лица и общему бандитскому виду. Кузен Джон, по контрасту, производил впечатление цветущего джентльмена, который проводит уик-энд в сельской местности: сшитый на заказ твидовый костюм, белоснежная рубашка и красивый желтовато-коричневый свитер. Картину портили только усы, но теперь Джесс точно знала, что они фальшивые.

Через руку кузена Джона было переброшено темное одеяние, предположительно его пальто. В правой руке он держал небольшую книжку, и, когда Джесс выглянула, он остановился как вкопанный перед отелем. Он посмотрел на фасад, заглянул в книжку, кивнул. Что-то сказал своему спутнику и начал читать вслух из книжки.

— Переигрывает, — буркнул Дэвид.

— Вы думаете, он знает, что мы здесь?

— Откуда ему знать? Нет, он разыгрывает туриста. Смотрите, они пошли. Пойдем и мы.

Они последовали за врагами, держа благоразумную дистанцию, но предосторожности оказались излишними. Парочка ни разу не оглянулась. Она прошагала по улице вниз и исчезла в широких воротах, а Дэвид схватил Джесс за руку.

— Они пошли поглядеть на руины, — недоверчиво произнес он.

— О, очень хорошо!

— А может быть, плохо. Постойте, надо пропустить их вперед.

— Зачем?

Она поняла зачем, когда Дэвид разрешил наконец войти в ворота. Они вели в узкую улочку, замкнутую высокими стенами, где нельзя было спрятаться. В дальнем конце виднелась небольшая постройка с окошечком кассы и турникетом.

Преследуемые исчезли из виду, углубившись в переулок, но, как указал Дэвид, могли попасть только в одно место — через турникет на огороженную площадку, где стояли руины некогда богатейшего и знаменитого аббатства.

Женщина, принимавшая у них плату за вход, предупредила, что осмотр прекращается через полчаса. Джесс тем не менее настояла на приобретении небольшого иллюстрированного путеводителя.

Пройдя через турникет, они увидели прямо перед собой лучше всего сохранившуюся часть старой церкви — придел Богоматери, светлые стены которого казались на первый взгляд почти целыми. Но крыши над ними не было, окна, увитые резной листвой, зияли пустотами, в трещинах стен пустили корни мхи и лишайники, а под ногами пробивались крепкие кустики зеленой травы.

В длину современная территория храмового комплекса тянулась на несколько жилых кварталов — дальше этого способность Джессики измерять расстояние не простиралась, — и почти на столько же в ширину. В дальнем, противоположном от входа конце лежали величественные останки церкви, которой принадлежал придел Богоматери. Два одиноких башнеподобных контрфорса высились словно монолитные каменные часовые. Верхняя часть широкой арки, боковыми устоями которой они служили, обрушилась, но глаз словно достраивал ее, вызывая в воображении цельный образ.

Заходящее солнце, бросая театральные блики, золотило камни и усиливало яркость зелени деревьев и коротко подстриженной травы. За исключением восьмиугольной кухни аббатства, от большинства остальных строений монастыря остались только фундаменты, тщательно охраняемые и помеченные. Целью ученых, возрождавших Гластонбери к жизни, была консервация, а не реставрация памятника. Он очаровывал и манил, обладал некоей уникальной магией, которой не мог так или иначе не поддаться ни один посетитель. Джесс, будучи особенно впечатлительной, попалась с первого взгляда.

— Главная церковь, — бормотала она, перелистывая страницы путеводителя, — контрфорсы у крестовины... У какой крестовины, Дэвид?

— Территория слишком большая. Где они, черт побери?

— Кто? У какой крестовины?

— У той, где трансепты и траверсы церкви пересекаются с нефом, — отсутствующим тоном пояснил Дэвид. — Куда они делись?

— Я хочу туда.

— Куда? Ох! Туда так туда. — Дэвид пожал плечами. — Высматривайте шатающихся зевак.

Джесс не имела возможности высматривать зевак, ей было и без того трудно одновременно читать путеводитель и разглядывать окружающих.

— Смотрите! — воскликнула она, останавливаясь перед указателем.

— М-м-м? — Дэвид глянул без всякого интереса. — Ах да, ваш предок.

— "Место захоронения короля Артура, — прочла Джесс. — Говорят, что в 1191 году тела короля Артура и его королевы были обнаружены у южной стены придела Богоматери. Девятнадцатого апреля 1278 года их останки в присутствии короля Эдуарда Первого и королевы Элинор были перенесены в черную мраморную гробницу, стоявшую на этом месте. Эта гробница просуществовала до роспуска аббатства в 1519 году". Ну, разве это не замечательно?

— Нет.

— Вы романтичны почти так же, как... устрица. — Джесс вздохнула. — Подумать только, король Артур! Я теперь вспомнила, это остров Авалон[29], о котором говорится в книгах. Сейчас он не очень-то похож на остров, — с сомнением признала она. — А когда-нибудь был?

— Нет, не был.

Джесс сердито зафыркала и перелистала страницы книжки.

— Нет, был. Правда, его окружала не вода, а болото. «Он был связан с землей узким язычком суши, тянувшимся на юго-восток...»

— Да прекратите же! — Дэвид потянулся за книжкой, но Джесс уклонилась, зажав ее в руках.

— Вас не интересует король Артур?

— Нет, меня гораздо больше интересует кузен Джон. — Он покосился на нее и злонамеренно продолжал: — В любом случае вполне возможно, что нашли они никакого не Артура. Когда это было — в двенадцатом веке? Легковерные придурки вырыли старого аббата и решили, что это Артур. А теперь и костей не осталось, так что нельзя узнать, что они отыскали, если они вообще что-нибудь отыскали, а не выдумали всю историю с начала и до конца.

— Вы принадлежите к тому типу людей, которые сообщают малышам, что Санта-Клауса не существует. Кости хранились до роспуска аббатства. До какого роспуска?

— При Генрихе Восьмом[30], вы, невежественное дитя колонии. Вас разве не учат на родине истории цивилизованных стран?

— О Генрихе Восьмом мне известно все, — холодно провозгласила Джесс. — Он объявил себя главой церкви и ограбил монастыри. У него было шесть жен, и я всех их могу назвать по именам. Спорим, что вы не можете.

— Анна Болейн, — сказал Дэвид. — Пошли в обход. Кажется, я заметил знакомый силуэт возле аббатской кухни. Екатерина Арагонская. Анна Клевская. М-м-м...

— Кэтрин Говард, Кэтрин Парр, Джейн Сеймур. Что это такое?

— Кухня, клуатр, трапезная, — сообщил Дэвид со смиренным терпением. — Или, скорее, фундаменты всего этого, остальное развалилось. Я что-то не испытываю особой радости. Вы замечаете, как темнеет?

Он был прав. Тени на траве сгущались по мере того, как слабел свет. В темнеющем небе низко висела одна звезда. И в этот момент немелодичный, но настойчивый звук со стороны входа заставил Дэвида взглянуть на часы.