Алексей Пенза - Солнца нет Страница 22

У неё переночевал, скажу так, "в кавычках", в основном болтали на разные темы, балуясь чайком. Она ушла в спальню, позёвывая, а я расположился на диване с досадой.

Если бы я знал её давно, то, несомненно, не позволил себе спать одному, а наглым образом напросился на секс. Но в моём-то положении наглости пока пришлось подвинуться. Может быть, в следующий раз ею воспользуюсь. При случае обязательно. Даю руку на отсечение.

Утро приветливое и доброе. Кофе в постель. Контрастный душ и вкусная сигарета, выкуренная на балконе с рядом стоящей хмурой красавицей Лерой. Отчего-то у меня возник вопрос: почему она ещё не замужем?

Она помедлила с ответом:

— Не встретила ещё достойного.

— А как же… ну всё-таки есть же кто-то в роли бой-френда.

— Был.

— Что так плохо?

— Не скажу, — ответила она игриво.

— Да ладно тебе, брось, поделись.

Лера посмотрела мне в глаза.

— Уехал он навсегда в Австралию.

— И что, даже не предложил тебе поехать с ним?

— Почему, предлагал. Только я не захотела.

— Не жалеешь?

— Нисколечко. Да и что там делать? Меня и здесь хорошо кормят.

— А долго ты с ним встречалась?

— Месяца два.

Я чуть не поперхнулся:

— Ой, а я-то думал, любовь-морковь. Расставание, море слёз.

Она странно улыбнулась.

— Не знаю, почему, но мне с парнями вечно не везёт. То ли он уходит, то ли я бросаю. Максимум меня хватало на одиннадцать месяцев, и то вот здесь уже было, — Лера полоснула указательным пальцем по лбу.

— Ах, вот ты какая.

— Да, вся такая хорошая, красивая, умненькая девочка.

— Сама себя не похвалишь, никто не похвалит.

— Точно.

Я ушёл от неё, пообещав ещё раз как-нибудь зайти в гости. Она же предупредила, чтобы я и не помышлял о поздних визитах и само собой об утренних, а в остальное время, пожалуйста, если, конечно, застану её дома. На последнее я бросил: "Обычно мне везёт".

Я очутился в районе, в котором никогда не был. Нашёл нужный дом (адрес которого узнал в справочной). Маленький такой, аккуратный, из коричневого кирпича, покрытый малиновой металлочерепицей.

Постучал в дверь. Дома нет никого. Моё внимание привлёк белый квадратик, торчащий из щели. Вытащив, развернул и прочитал: "Егор, ключ под ковриком. То, что тебе надо в "камасутре".

Нагнулся, приподнял жёлтый испачканный коврик с надписью "не наступать", подобрал ключ. Посмотрел по сторонам: никого. Отпер, вошёл. Внутри всего лишь одна комната.

Открыл холодильник: пустой. Проверил кухонные шкафы, съедобного ничего.

"Да тут похоже давно никто не жил. А кто такой Егор? Может, человек с 11 канала? Надо найти книжку", — подумал я.

Глава 22

Наступивший рассвет озарил мир, но не смог пробиться до мрачных глубин подземелья, там его заменяли тусклые, давящие лампочки, которые включались по утрам, перед самым завтраком, если можно его так назвать. Рацион заключённых был скуден. Едва-едва помогая им не протянуть ноги с голоду, он кое-как насыщал людей. Мутная солёная вода с варёной картошкой сходила за суп. Кружка чая со ссохшимся батоном была десертом, эту нехитрую еду безмолвно подавали каждому арестанту.

Не успев позавтракать, Микола первым делом, не говоря ни слова никому из сослуживцев, с которыми не желал общаться в данный момент после драки, покинул столовую, направившись по коридору, ведущему к третьей камере. Отперев её, вошёл внутрь. Хрупкая чеченка боязливо прервала трапезу, с опаской смотря на хохла с пожелтевшим глазом, в чьих руках был цветастый пакет.

— Здравствуй… — пробормотал здоровяк, неуклюже подойдя к сидящей на тахте девушке. — Я это… тут тебе поесть принёс, — он вытащил из пакета на лежанку кусок газеты и на него стал выкладывать еду: связку средних бананов, немного копчёной колбасы и мясные пирожки.

Чеченка молчала, бездействуя, потупила карие глаза в пол.

— Ты кушай, не стесняйся… А я пошёл, — проговорил Николай, затем вышел, затворив дверь. Теперь для него это стало обычным делом, уже не в первый раз он угощал пленницу из своего пайка, даже затхлый матрац с подобной подушкой успел сменить ей на новые, отдал свои. Несмотря на всё это благодетельство, чеченка ни разу не обмолвилась с ним словом, будто была немая. Он пробовал с ней заговорить неоднократно, но попытки ни к чему не приводили, она всё больше замыкалась в себе. Поражения были, Микола не сдавался, на её упёртое молчание не обращал внимания, словно на самом деле она внимательно слушала его, коротко рассказывая что-то из жизни.

Однажды, принеся в камеру ужин, Николай не выдержал:

— Конечно, тяжело тебе здесь приходится, тут мужики ломаются, а не то что девки… Но всё же могла бы и спасибо сказать. Или хоть назвалась как-то, а то обращаюсь к тебе, будто к дереву, — упрекнул чеченку охранник.

Тишина.

— Не хочешь имя говорить — не надо. Мне наплевать вообще… — солгал Микола, уходя прочь. Украинец почти скрылся за дверью, как девушка обронила своё имя: "Шахида".

Николай остановился, на секунду замерев.

— Красивое у тебя имя. Мне нравится, — отозвался усач, закрывая дверь.

Глава 23

"Острый сюжет в моей истории! Что делать: бежать или нет? Неужели менты видели, как я выпрыгивал из окна? Ну да, если бы не заметили, зачем тогда я им понадобился? Как же я мог их не заметить? Нет, сматываться — это плохая идея. А остаться?.."

Два милиционера покинули свою машину, подскочили ко мне. Скрутив руки, подвели к "девятке", положили меня животом на капот, приказали расставить руки и ноги. Один из них стал меня обыскивать, а другой спрашивать:

— Что ты там делал?

— С любовницей отвисал, а тут пришёл муж, — ответил я именно в тот момент, когда его напарник нашёл у меня пистолет.

— Да ты у нас вдобавок ходишь с игрушкой. А у тебя имеется разрешение на неё?

Я промолчал.

— Молчишь! Да, ты попал, парень.

Мои запястья сцепили наручниками и, понимая, в какой ситуации оказался, я начал им объяснять.

Слушая и не веря ни одному моему слову, они посадили меня в машину на заднее сиденье. Самый главный из них послал напарника выяснить в ту квартиру, откуда я спрыгнул.

Я рассказывал свою неприятную историю, оправдываясь до тех пор, пока рация не заговорила. И, услышав о трупе, изумился, напугался.

"Труп! Но он же… Кто его? Неужели они? Но как?.. Вот я влип, теперь точно не поверят. Что делать? Я не хочу в тюрьму. Остаётся одно: бежать, и с этим нельзя медлить", — лихорадочно пробежали мысли у меня перед тем, как я, не жалея своей головы, несколько раз сокрушительно нанёс удары о бритый череп мента. Вырубив его, я с трудом вышел из машины, так как наручники были надеты сзади, и пришлось зубами поднимать "кнопку, блокирующую дверцу". Открыв переднюю, я сначала для безопасности неуклюже, но сильно заехал ногой в лицо бессознательного милиционера. Отыскав ключи от наручников, освободился от них и, забрав всё, что они у меня нашли, рванул пулей.

Через два с половиной часа я приехал в деревню, находящуюся в соседней области, где когда-то жил в юности с родителями. Надеюсь, тут меня не сразу найдут. Ведь кроме лучшего друга о ней никто не знает. А мёртвые молчат.

"Что же мне делать? Денег оставшихся не хватит протянуть и неделю. А есть ли смысл оставаться здесь? — думал я, лёжа на кровати с включенным чёрно-белым телевизором. — Да-а, останешься тут. Сразу вычислят не бандюги, так менты. Попал я. И где теперь искать защиты? Кто мне поверит? Не думал, что в один прекрасный день окажусь в безвыходном положении. Неужели придётся постоянно скрываться? Нет, всё равно когда-нибудь поймают, если, конечно, не уеду из этой страны. Но и там нет стопроцентной уверенности в том, что меня не найдут. Ладно, а где взять деньги на дорогу? Не знаю. Не знаю. Не знаю…" — эти слова уже стучали во сне.

Меня разбудил стук в дверь. Кто же это может быть? Наверное, кто-то из соседей. Я глянул в окно, смеркалось. Пошёл открывать. Не спрашивая "кто", распахнул дверь. Люди в камуфляжной форме и в масках просто вломились, грубо уложили животом на пол, что-то крича. Конечно, в этот момент я задал им глупый вопрос: "А в чём дело?" В ответ мне приказали молчать. Надели на меня наручники и тёмный мешок на голову.

"Ни фига себе. Быстро же меня они нашли", — были первые мои слова.

Далее, причиняя мне боль, повели куда-то. Пока шёл, услышал приближающийся звук вертолёта. Он усиливался, и я понял, что "вертушка" где-то поблизости приземляется. Вот только зачем? На этот вопрос ответ я нашёл, когда оказался в вертолёте.

— Ого, какая для меня честь, — вслух высказал я, и снова мне рявкнули: "Заткнись".

Глава 24

Ночь — это особенное время, время тайн и тёмных делишек, пока идёт ночь, в мире рождается загадка, и ещё неизвестно, сможет ли её разгадать белое утро…