Елена Яковлева - Со мной не соскучишься Страница 22

— Для начала я хотела бы что-нибудь понять.

— Вот у него бы и спросила!

— Я спрашивала, и он мне выдал что-то насчет того, что отражение бывает только в зеркале, или… В общем, нечто глубокомысленное и туманное.

— Надеюсь, ты не собираешься по этому поводу ломать голову? — поинтересовался Рунов. — Ведь это всего лишь забавная безделица, не больше.

Нет, ломать голову из-за портрета я пока не собиралась, потому что у меня имелись более неотложные головоломки. И минуту назад к ним прибавилась новая. О какой женщине он разговаривал с охранником? Может, следовало спросить его напрямую, но я не решилась. В глубине души я была уверена, что речь шла об одной из его прежних пассий, получивших отставку, с которой та не желала смириться. А раз так, пусть эта история останется за кадром, я не желаю знать ее подробностей.

Удивительное дело: Мальчика на боевом посту не было. Интересно, куда он мог подеваться, какие чрезвычайные обстоятельства заставили его отказаться на сегодня от увлекательнейшего занятия действовать мне на нервы своей унылой физиономией неотступного соглядатая? Все, что осталось от него, — измятая книжонка, которая валялась на диване в гостиной. На обложке золотым тиснением значилось: «Смертельный грех» — с изображением соблазнительной блондинки. Судя по бьющему из ее шеи фонтану крови, она находилась в предсмертной агонии, но тем не менее чувственно раскрывала рот. Кстати, особенно удались неизвестному художнику ее губки и ровные белые зубы.

От нечего делать я в задумчивости взяла книжку в руки, и она тут же открылась посредине — есть такое замечательное свойство у карманных книжек быстро расклеиваться, — и мне предстало ее нутро, испещренное ровными рядами строчек. И тогда я решила сыграть в старую игру: «Узнай свою судьбу». В студенческие времена, сколько помню, ни одна вечеринка не обходилась без подобного развлечения. Правда, литература под рукой оказывалась, как правило, более благодатная. Кто-то называл страницу и строчку, другой зачитывал, получалось забавно и смешно. Вот и я прочитала на раскрывшейся странице:

«Джейн поняла, что клетка захлопнулась и ей теперь не выбраться. Страх смерти сковал ее тело стальным обручем. Она не могла ни закричать, ни пошевелиться. Джейн знала, что скоро умрет, что у нее остались считанные минуты, но ничего не предпринимала, чтобы предотвратить страшный конец. Ее словно подвергли гипнозу смерти, полностью парализовав волю.

— Надо что-то делать, — приказала она сама себе через силу, — нужно немедленно что-нибудь придумать…»

И так далее в том же духе. Я закрыла книжку. Растянувшись на диване и заложив руки за голову, уставилась в безукоризненный, без единой трещинки потолок. В одном только я и могла согласиться с неведомой Джейн: нужно что-то делать и что-то предпринимать, но немедленно или нет — еще вопрос.

С тех пор как я побывала в коммунальной квартире, заселенной тихими алкашами, мое самодеятельное следствие не продвинулось ни на шаг, а то, что я «нарыла» до сих пор, по-прежнему плохо поддавалось мало-мальской систематизации, неумолимо распадалось на отдельные фрагменты, на мой непрофессиональный взгляд, имеющие слабые перспективы к взаимной связи. Их можно было просто перечислять по пунктам. Пункт первый: десять лет назад Рунов был осужден за попытку угона самолета, в которой непосредственно участия не принимал и при которой погиб его соучастник. Без комментариев. Пункт второй: тогда же при непонятных лично мне обстоятельствах погибла Ольга, девушка, необычайно похожая на меня. Без комментариев. Пункт третий: во всю эту историю зачем-то сует свой горбатый восточный нос Карен, используя заодно меня. Без комментариев, зато с чувством глубокого негодования.

Я приняла позу роденовского мыслителя, и теперь моему взору открылся белый пушистый ковер — гостиная вся была выдержана в молочных тонах. Итак, что же предпринять дальше? Найти того старого коллекционера, у которого Ольга подрабатывала? Легко сказать найти! Во-первых, женщина из музея не очень-то уверенно отзывалась о его шансах по части пребывания на этом свете. Кроме того, не по телефонной же книге его искать прикажете, особенно если учесть, что я не знаю ничего, кроме фамилии, впрочем, достаточно звучной — Иратов. Что тут придумать? Обратиться за помощью к Рунову или Карену? Ну нет, я должна раскрутить этот клубочек сама, поскольку должна быть уверена, что никто меня не направит по ложному следу.

Где мне искать этого коллекционера? По музеям? Сомнительно. И тут память услужливо выдала мне подсказочку, я вдруг отчетливо увидела Любочку Кречетову и мысленно прокрутила пленку с той чушью, которую она плела на презентации, где я стараниями Карена и познакомилась с Руновым. Что же она тогда сказала? Ну, как же, как же… «Мы с Котиком регулярно бываем в антикварных салонах», — заявила она с важностью, а я подумала… Впрочем, теперь уже неважно, что я подумала. Главное — зацепочка найдена: антикварные выставки-салоны, тем более что сейчас они вошли в моду.

ГЛАВА 11

Не пойму, с чего вдруг мне стало сопутствовать необычайное везение. Мероприятие проходило в одном из столичных выставочных залов, найти который не составило особого труда благодаря рекламе, назойливо лезшей в глаза у станции метро. Аршинные афиши приглашали всех посетить антикварный салон-выставку.

Я шла в людском потоке, оживленном, предновогоднем, начиненном елками, коробками и объемистыми сумками. Шла и наслаждалась свободой. Конечно, свобода по-прежнему была скорее воображаемой, нежели реальной, потому что Карен незримо, но неотступно маячил за моей гордо выпрямленной под дорогой шубой спиной. В какой-то момент мне показалось, что в толпе мелькнул тот странный тип, который подсел тогда ко мне в кафе и рассказал о черепе князя Святослава, оправленном в серебро, но мне удалось прогнать это видение.

Чтобы попасть на выставку, пришлось купить билет, цена его, к счастью, оказалась небольшой, и у меня хватило той мелочи, что я наскребла в кармане. Ведь я совсем отучилась носить с собой деньги, а тут еще Мона Лиза изрядно поубавила мои и без того мизерные запасы наличности. Наверное, следовало бы попросить денег у Рунова, но зачем они мне по большому счету, ведь все необходимое и даже сверх того у меня было.

Выставка как выставка: картины, скульптуры, ценители и дилетанты, рассматривающие произведения искусств. Особенность, насколько я поняла, была лишь в одном: выставлялись произведения исключительно из частных коллекций. И не просто выставлялись — их можно было еще и купить.

Я остановилась возле самой большой скульптуры, стоящей в центре зала и как бы знаменующей собой центр выставки, и принялась рассматривать бронзовое изваяние: девушка держала под уздцы коня с крыльями, стало быть, Пегаса. Рядом табличка под стеклом: «Муза». Лот № 143».

— Тоже мне шедевр, — обронил кто-то за моей спиной, — эту бабу с кобылой купят разве что по цене цветного лома. Сколько бронзы вгрохано, однако, в заведомую дребедень.

Я обернулась и увидела позади себя невысокого щуплого мужчину в пиджаке горчичного цвета. У него были въедливые глазки и бородка разночинца, хоть и клинышком, но не острым, а слегка взлохмаченная.

Он между тем продолжал:

— Нет, на этот раз здесь ничего достойного, в основном хлам, который в прежние времена отдавали старьевщику за пол копейки. Нет, вы только посмотрите на круп этой бронзовой кобылы! — Он воздел руки к небу на манер провинциального трагика. — А на прошлом салоне поинтересней вещички выставлялись. Отличная графика, великолепная коллекция фарфора. Для человека, знающего толк в красоте, было на что поглядеть.

— Вы, как я понимаю, и есть тот самый, знающий толк в красоте… — уточнила я, стараясь придать лицу по возможности приветливое выражение, но отнюдь не глупое.

Ценитель прекрасного осклабился, демонстрируя мелкие желтоватые зубы, и скромно заметил:

— Ну не такой уж я и специалист, хотя, если вам нужен совет, с удовольствием окажу помощь очаровательной даме. Что вы ищете?

— Ничего. — Я улыбнулась, выбрав тактику наивной простушки. Опыт мне подсказывал: такие бодрячки предпенсионного возраста обожают опекать молодых дамочек. — Я просто пришла посмотреть.

— Тогда вам не слишком повезло, вот прошлый раз…

— Скажите, а как здесь все происходит? — перебила я его. — Что-то здесь нигде не видно цен.

— Что вы хотите, — подхватил мой собеседник, страшно довольный тем, что я с удовольствием выслушиваю его глубокомысленные замечания, — здесь целая политика. О том, что и за сколько продается, узнать практически невозможно — коммерческая тайна. Кто покупатель — тоже. Здесь, знаете ли, такие подводные течения…

— Так вы коллекционер?