Анна, где ты? - Вентворт Патриция Страница 22

— Действительно, его послало Провидение, — сказала мисс Силвер.

Глава 17

Мисс Силвер вдруг проснулась. Только что ей снился сумасбродный, но приятный сон, и вот уже сна ни в одном глазу. Что же ее разбудило? Ощущение было такое, будто она только что шагнула из одной комнаты в другую и закрыла за собой дверь, но в момент перехода услышала какой-то странный, похожий на крик, звук. Возле кровати была лампа, она ее включила и посмотрела на наручные часики: стрелки показывали примерно половину второго. Звук мог донестись с улицы, например крик совы. Но ей почему-то показалось, что он донесся из соседней комнаты, где спала Дженнифер. Между комнатами имелась дверь, но она была заперта еще до ее приезда, и ключа не было ни с той, ни с этой стороны. Она встала, сунула ноги в шлепанцы, накинула теплый синий халат и вышла в коридор.

Из пяти занятых спален четыре находились по одну сторону от лестницы: ее, Дженнифер, напротив — миссис Крэддок и мальчики. По другую сторону лестничного пролета в направлении центральной части дома была комната мистера Крэддока с окнами во двор.

Коридор весь был погружен во тьму. Мисс Силвер постояла, прислушиваясь. Из соседней комнаты послышался звук — не то стон, не то рыдание. Она тихо подошла к двери и открыла ее. В комнате было темно, только прямоугольник окна слабо светился в густом мраке. Когда дверь открылась, воздух шелохнулся, занавеска взлетела и опала. Дженнифер, задыхаясь, сказала:

— Нет, нет, не надо! Уберите ее!

Мисс Силвер вошла, включила свет, закрыла за собой дверь. Дженнифер сидела на кровати, обеими руками вцепившись в ее края, напряженная, растрепанная, с вытаращенными глазами. Она не посмотрела на мисс Силвер, потому что не видела ее. Она видела сон, и этот сон был ужасен.

Мисс Силвер подошла, села на кровать и ласково погладила ее по напряженным рукам. Дженнифер тут же вцепилась в нее, прижалась, взгляд ее стал осмысленным, в нем появился ужас; потом она посмотрела на мисс Силвер, еще не узнавая ее, но уже приходя в себя.

Ласковым, успокаивающим тоном мисс Силвер сказала:

— Все в порядке, дорогая. Это был сон.

Девочка сжимала ее с такой силой, что потом на предплечьях долго оставались следы ее пальцев, хотя кожа у мисс Силвер была не такой уж чувствительной. Дженнифер жутким шепотом сказала:

— Это была Рука!

— Это был сон, дорогая.

Девочка судорожно вздохнула:

— Вы ее не видели.

— Это был сон. Нечего было видеть.

От прерывистого вздоха слегка задрожала кровать.

— Вы ее не видели. Я видела.

Мисс Силвер твердо сказала:

— Дженнифер, дорогая, ничего не было. Тебе приснился страшный сон, ты испугалась, но теперь ты проснулась. Больше тебя ничто не напугает. Если ты позволишь мне выйти, я принесу тебе воды.

Она думала, что вцепиться в нее еще крепче было невозможно, но Дженнифер это удалось. Худое тельце содрогалось, глаза впились в нее, она бессвязно бормотала:

— Вы не знаете… вы не видели! Мне говорил мистер Мастерc… я думала, это сказки… Я не думала, что это правда!

— Что же он тебе рассказал, дорогая?

Дженнифер не сводила с нее глаз и вся дрожала.

— Про Эверли… почему их никого не осталось. Ни одного мальчика, только старая мисс Мария, но тогда она еще не была старой, были еще Клариса и Изабелла, три девушки и один мужчина, их кузен, и они не могли все на нем жениться. А жаль, сказал мистер Мастерc, потому что тогда ничего бы этого не случилось.

Мисс Силвер кашлянула.

— Очень глупое и непристойное замечание.

— Этого бы не случилось, если б он мог жениться на всех троих. У Соломона была тысяча жен, но он библейский царь. Мистер Мастерc сказал, что одной жены человеку много, а чтобы уж три нападали на одного, и вовсе несправедливо, но все-таки было бы лучше, если бы кузен женился на всех, потому что тогда бы Изабелла не… — У нее перехватило дыхание.

— Что сделала Изабелла? — строгим учительским голосом спросила мисс Силвер.

— Она ее убила. — Дженнифер еле шевелила губами от ужаса. — Он собрался жениться на Кларисе, и она ее убила… топором… в сарае… Она отрубила ей правую руку, где было кольцо, которое он ей подарил. Ее упрятали в сумасшедший дом. А Мария так и прожила здесь до самой смерти, вот и не стало больше никаких Эверли.

— Ужасная история, дорогая. Мистер Мастерc очень плохо поступил, что рассказал ее.

Дженнифер содрогнулась.

— Он не виноват, ему пришлось. Я ему рассказала о запертых дверях большого дома. Сказала, что хочу его исследовать, а он сказал, что нельзя, потому что… — она с трудом выдавила конец фразы: — Из-за руки Кларисы.

— Моя дорогая…

— Он сказал, ее видели. Он сказал, один парень… давным-давно… он видел… он никому не сказал.

— Но тогда, дорогая, как кто-то может знать, что он ее видел?

Дженнифер нетерпеливо дернулась.

— Не знаю, так сказал мистер Мастерc. И еще девушка… она утонула. Она здесь работала… Мэри Чизмен. Она сказала, что не верит во всякие сказки и обязательно постарается разобраться. И по пути домой утонула. Упала в яму. Мистер Мастерc сказал: «Как будто какая рука столкнула ее в воду».

— Мистер Мастерc — глупый суеверный старик. Я думаю, не стоит повторять его истории. Я слышала про бедную Мэри. Было темно, шел дождь, она оступилась на мостике и упала в яму.

Дженнифер сидела очень прямо, ее лицо почти касалось лица мисс Силвер, глаза ярко блестели.

— Разве? — сказала она. — Разве? — Она выпустила мисс Силвер так же резко, как раньше вцепилась. — Может быть. Вы не знаете, и я не знаю, и мистер Мастерc не знает. — На одном выдохе она сказала: — Я знаю то, что видела.

— Что ты видела, Дженнифер?

Она опустила ресницы. Что блеснуло в ее прекрасных глазах? Блеснуло всего на миг. Надежда, неуверенность, страх? Мисс Силвер не знала. Дженнифер сказала:

— Если я скажу, вы не поверите. Никто не верит, никому не хочется верить. — Не меняя тона, она сказала: — Я могу отпереть дверь между нашими комнатами. Я спрятала ключ от мисс Бол. Раньше в вашей комнате была гардеробная. Если дверь будет открыта, у меня не будет страшных снов, правда? Мама оставляла ночник, но он запретил.

— Если спишь в темноте, лучше отдыхаешь.

Дженнифер вылезла из кровати. Она бросила на мисс Силвер насмешливый взгляд и сказала:

— Разве?

Глава 18

Ледлингтон во многом похож на прочие провинциальные города, некоторые из них очень живописны. В промежутке между двумя войнами подступы к нему усеяли мелкие домишки всех форм и типов. Когда минуешь их, начинаются уродливые высокие дома в псевдовикторианском стиле, с полуподвалами и чердаками, они мрачно взирают на кустарник, отделяющий их от дороги. Далее идут один-два красивых георгианских дома, а то и постарше, времен королевы Анны, из добротного красного кирпича, с порталом — в свое время они считались очень комфортабельными, но теперь почти все были переоборудованы под квартиры и офисы. Потом дорога сужается, переходя в Центральную улицу, виляет меж домов, построенных при Елизавете. К некоторым из них пристроены новые фасады с довольно нелепыми витринами. Затем влево отходит улица, ведущая к вокзалу; ее перегораживает огромный монумент в честь выдающихся граждан: от Вильгельма IV до предыдущего мэра. Более неудобного для него места нельзя было и придумать, но дело в том, что никто ничего не придумывал. По милому английскому обыкновению это получилось само собой. Каждые несколько лет какой-нибудь особо прогрессивный «отец города» ставил на совете вопрос о переносе памятника, но ничего не делалось. Чуть далее от противоположной стороны Центральной улицы отходила более узкая, ведущая на Рыночную площадь, на которой с двух сторон тянулись колоннады, с третьей была гостиница, а с четвертой — несколько красивых старинных домов.

На эту живописную картину сверху взирала большая статуя сэра Альберта Дауниша. Ее называли самой чудовищной статуей на Британских островах, но список претендентов на это звание, разумеется, велик. Ледлингтон многим обязан сэру Альберту, основателю магазинов быстрого оборота. Его самый первый магазинчик, колыбель гигантской империи Даунишей, многие годы был достопримечательностью как Рыночной площади, так и всего города. В тысяча девятьсот тридцать пятом его снесли и заново построили уже на Центральной улице, там, где она расширяется, но статуя сэра Альберта, к сожалению, осталась. Около двадцати бомб упало на город, но его мраморные штаны даже не поцарапало.