Марина Крамер - Мэри, или Танцы на лезвии Страница 23

Я не могла предать ее. Это был ее мужчина – пусть даже они давно уже не вместе. Я никогда не позволила бы себе даже легкого флирта.

Марго долго уговаривала меня не упрямиться и согласиться на предложение Алекса. Я искренне недоумевала – ей-то это зачем? Неужели она не видит, не понимает, что между нами происходит? Не видит его взгляда, моих дрожащих рук? Неужели Марго настолько наивна, что не допускает даже мысли о нашей возможной связи? Да и не в том дело... Я просто не могу и не хочу зависеть от этого человека. И не буду.

Марго вдруг сдулась, как воздушный шарик, устав бороться, ссутулила плечи, опустила голову и ушла в большую комнату. Там скрипнул диван – значит, легла, наверное, голова заболела, ей ведь совсем нельзя нервничать. В другое время я непременно кинулась бы вслед за ней, начала искать тонометр, таблетки – но не сегодня. Я вдруг успокоилась и начала одеваться. Да, я поеду домой. Домой – к отцу. Не факт, что Костя решит искать меня там.

Уже на пороге я вспомнила, что забыла сигареты и зажигалку в кухне на столе. Чертыхнувшись по этому поводу, я, стараясь не наступать на всю подошву сапог, прошла в кухню, сгребла в карман пачку и зачем-то выглянула в окно. То, что я там увидела, заставило меня шарахнуться назад, больно ударившись спиной и локтем о холодильник, и съехать по нему вниз, на пол. Под подъездом стояла старая серая «бэшка», возле нее курил Тимур, а через секунду с водительского сиденья показался и Арам, внимательно оглядел дом и тоже закурил. Нашли... вот тебе и конец истории – они меня нашли даже здесь, когда не прошло еще и суток с моего исчезновения из Бильбао...

На мой крик пришла Марго. Лицо ее выражало полнейшее безразличие, но когда она увидела меня сидящей на полу, то сразу стала прежней – заботливой и обеспокоенной:

– Мэри, что?

– Там... – я указала рукой на окно. – Все, Марго, поздно... они меня нашли. В серой машине – люди Кости.

– Может, в милицию?

– Ага! – Вера подруги во всесилие наших милиционеров меня просто удивляла иной раз...

Марго опустилась на пол рядом со мной, взяла за руку и крепко сжала. Мы сидели так и молчали очень долго. Я понимала – квартиру они знать не могли, но вычислить... да просто спросить – не появлялась ли тут женщина с дорожной сумкой и к кому могла пойти – это запросто. При всем моем негативном отношении к этим людям, я признавала, что дураками они не были. Да и Костя оказался куда проворнее и догадливее, раз успел за такой короткий промежуток времени понять, где меня найти. Я бы искала сперва у отца, а он вот рассчитал правильно и направил своих к дому Марго.

Раздался звонок в дверь, и мы обе вздрогнули. Не знаю, как Марго, а я четко осознала – вот он, конец. Такое ощущение бывает при просмотре кинофильма, когда героя от злодея отделяет только фанерная дверь и вот-вот все закончится. Однако быть на месте этого самого киношного героя совершенно неинтересно, как выяснилось...

Звонок повторился. Мы по-прежнему не шевелились. И тут в кармане халата Марго завибрировал телефон. Не знаю, как вышло, но я первая сунула руку в ее карман и вынула дребезжащую трубку – на дисплее светилось «Алекс». Я швырнула телефон на колени Марго:

– На! Мало было проблем – явился спаситель человечества!

Марго встала и отошла к противоположной стене, выслушала то, что ей сказали, и кинулась в коридор. Я успела только подняться с пола, как услышала:

– Ну, и где наша ясновидящая?

– Алекс, пожалуйста... она и так напугана... – просила Марго, но ее, кажется, не слышали.

Я поняла – надо выйти. И вышла... прямо под прицел насмешливого взгляда.

– Ну что – сеппуку тут совершать будешь или на площадку пойдем – чтобы Марго ковры кровью не мазать?

Я готова была его убить, но понимала – сейчас он на коне и мне нельзя демонстрировать свой гонор. Хорошо, буду такой, как ты хочешь, но потом не жалуйся, что тебя не предупреждали.

– Пожалуйста... я прошу тебя – не надо!

– Скажи, что мне теперь с тобой делать? Уводить по крышам, как в плохом кино? Усложнила все до крайности – довольна?

Я смотрела в пол, стараясь не дать своей злости выплеснуться наружу. Надо, надо переждать – и вот потом ты у меня попрыгаешь, ты у меня еще пожалеешь о своем издевательском тоне и шутовских словечках.

...Я не понимала, что со мной происходит. Я покорно шла за Алексом на чердак, лезла по какой-то лестнице, потом, согнувшись в три погибели, пробиралась по нескончаемому пространству под крышей, пока наконец мы не оказались на противоположной стороне дома. Спустившись по узкой лестнице, мы вышли на соседнюю улицу, там Алекс быстро поймал такси, затолкал меня на заднее сиденье и вполголоса назвал водителю адрес. Я натянула капюшон на самое лицо, чтобы скрыть отсутствие косметики – не знаю зачем, как-то машинально получилось. В голове билась одна мысль: что я делаю, что я делаю. Господи? Ответа не было.

Такси остановилось около какой-то гостиницы, я даже не потрудилась посмотреть, у какой именно. Мое состояние было близко к обмороку, я с трудом переставляла ноги и вообще уже не соображала, что и где. Заметила я только иронично-сальный взгляд охранника – он явно принял меня за... эээ... ну, словом, и так понятно. В лифте Алекс повернулся ко мне, одной уперся в стену на уровне моей головы, а другой скинул капюшон.

– Ты плачешь, Мэ-ри? Зачем?

Я промолчала, пытаясь спрятать глаза, но он не дал – поднял голову за подбородок согнутым пальцем:

– Ты меня боишься?

Что-то мне подсказывало, что как раз ответ «да, боюсь» устроил бы его на все сто. Но снова промолчала.

– Мэ-ри, ты всегда такая... хм... неразговорчивая?

Я посмотрела ему в глаза – он улыбался.

– Что, ты докопался до меня, а? Ждешь, когда я тебя пошлю?

– Жду, когда ты перестанешь вести себя так.

– Не жди – состаришься.

Он рассмеялся. Как раз в этот момент лифт остановился, Алекс снова взял меня за руку и куда-то повел по длинному коридору.

Открыв дверь номера, он впустил меня, по-хозяйски порылся в псевдодамской сумке и достал оттуда паспорт. Помахав им у меня перед лицом, проговорил:

– Я уезжаю. Сиди тихо, двери никому не открывай. Буду к вечеру. Ты голодная? – Я отрицательно качнула головой. – Ладно, если что, не умрешь, я скоро вернусь. Все, не скучай.

Дверь закрылась, я осталась в номере одна. Все еще плохо соображая, что творится, сняла шубу, кинула ее в кресло, стянула сапоги и упала поперек кровати. Но сон не шел, и я решилась на крайнюю меру – в сумке лежала фляжка коньяка...

Осушив ее почти залпом, я поняла – не хватит. К счастью, в баре обнаружилась еще парочка бутылочек. Словом, вернувшийся вечером Алекс обнаружил в ванной дивную картину: я, совершенно невменяемая от выпитого, сидела в полной пены ванне и курила.

– Мо-ло-дец! – по слогам протянул он, рассматривая меня, как лохнесское чудовище. – И как – помогло? Теперь лучше?

– Не то слово! – подтвердила я, стараясь убрать с глаз мокрую челку.

– Тогда – вылезай. Ужинать, как я понимаю, ты не будешь?

– Ка-акой ты догадливый...

Он только покачал головой и вышел. Я же, докурив, с головой погрузилась в пену. Ей-богу, все оказалось не так уж страшно...

Когда мне удалось справиться с плохо слушавшимися конечностями и выбраться из ванны, я завернулась в большое белое полотенце и в таком виде выплыла в комнату. Алекс курил у окна и повернулся на звук упавшего стула, который я сшибла, пытаясь добраться до кровати:

– Не утонула?

– Жалко, правда?

– Мэ-ри... не испытывай мое терпение, оно не безгранично.

– Я так и поняла.

Я упала на кровать лицом вверх и уставилась на кружившийся потолок. Чертова карусель... Зачем я так сильно напилась, а? Завтра улетать – я умру в самолете...

Засыпая – вернее, проваливаясь в пьяное полузабытье, – я почувствовала, как он накидывает на мои голые ноги покрывало.

...В пять утра Алекс принялся будить меня. Разумеется, еще не совсем трезвый организм никак не соглашался с необходимостью принимать вертикальное положение. Я что-то бессвязно мычала и пыталась завернуться в покрывало, однако тщетно – оно было решительно сорвано с меня, а огромное окно открыто настежь.

– Ты изверг! – простонала я, натягивая на грудь полотенце.

– Вставай. Нам выезжать через час.

Сам Алекс был уже готов: одет, собран и по сравнению со мной совершенно свеж. И опять весь в черном – злой гений просто.

– Дай сигаретку, а? – попросила я жалким похмельным голосом, садясь и поджимая ноги.

– Не кури – плохо будет.

– Не будет.

Решив, что убеждать меня бесполезно, а лучше действовать наглядным примером, Алекс прикурил мне сигарету. Пара затяжек убедила меня в его правоте – закружилась голова, перед глазами все поплыло.

– О-о-о... – Я с отвращением кинула сигарету в пепельницу на тумбочке и схватилась за голову.

– Предупреждал ведь, – усмехнулся Алекс, садясь на край кровати. – Может, налить тебе граммов пятьдесят, а, Мэ-ри?