Линкольн Чайлд - Холодная месть Страница 23

— Какой счастливый случай повстречать вас за таким занятием! Мое имя Уикхем.

— Счастлив познакомиться!

Они постояли немного молча, рассматривая друг друга.

— В пабе сказали, вы преподнесли им удивительную историю, — нарушил молчание Эстерхази. — Про странного растрепанного парня, которого повстречали на болотах.

— Именно так! — радостно подхватил священник, и Эстерхази тут же определил в нем тип людей, всегда готовых давать советы кому угодно и по любому поводу.

Он бросил взгляд на погост и сказал с деланым равнодушием:

— Интересно бы услышать, как оно случилось.

— Охотно расскажу! Это случилось… хм, постойте… а, в начале октября!

Эстерхази терпеливо ждал — нельзя слишком уж давить на старика.

— Да, я наткнулся на странного парня. Он брел по болоту.

— Как он выглядел?

— Да ужасно! Больной. Сам сказал: плохо ему. А по мне, так он скорее пьяный был совсем или от полиции убегал. Свалился на камни, не иначе. Лицо в крови. Очень бледный, мокрый насквозь, в грязи. Помню, тем вечером дождь хлестал вовсю. К счастью, я надел свой двойной плащ, отличный против дождя…

— А можете описать его точнее? Цвет волос, например?

Священник замолк и задумался, словно впервые заметив что-то важное.

— Простите за нескромный вопрос, а отчего это вас так интересует?

— Я… я пишу детективные романы… всегда ищу новые идеи…

— А, вот как. Сейчас вспомню, погодите… Волосы светлые, лицо тоже очень светлое, высокий. Одет в твид, как охотник. — Священник покачал головой и хохотнул, словно заклекотал индюк. — Бедолага был явно подшофе, это уж точно.

— Он что-нибудь рассказал?

— Ну да. Но вы же понимаете, про это я рассказать не могу. Признания человека Богу — нерушимое таинство.

Священник выговаривал слова так медленно, значительно, что Эстерхази едва сдерживался.

— Какая удивительная история! А что-нибудь еще можете рассказать про него?

— Он спросил меня, как выйти из болот на другую сторону. Я ответил, что тут несколько миль ходу. — Священник недовольно вздохнул. — Он настаивал. Пришлось начертить для него карту.

— Карту??

— Да, я хоть это смог для него сделать — обозначить путь через болота. Здесь опасно, повсюду страшные топи.

— Но вы из Англези. Как же вы сумели?

Священник рассмеялся:

— Я сюда не первый год приезжаю. Десятилетиями блуждал по здешним взгорьям. Все погосты знаю отсюда и до Лох-Линн. У этой местности такая богатая история! Я снял копии с сотен могильных камней, включая надгробия лэрдов…

— Да, я не сомневаюсь. Но не могли бы вы рассказать про нарисованную карту? Можете нарисовать такую же для меня?

— Конечно! С удовольствием! Знаете, я отправил его вокруг болота, поскольку путь до Килхурна очень опасен. Честное слово, я и понятия не имею, как он дошел тогда ко мне.

Священник снова рассмеялся, рисуя. Карта вышла до крайности грубая, небрежная и маленькая, переполненная деталями.

— Вот где мы теперь, — ткнул он пальцем в место, помеченное крестом.

Эстерхази пришлось нагнуться, чтобы рассмотреть.

— Где же?

— Здесь!!

Эстерхази не успел понять и среагировать. Его тряхнули, швырнули наземь, мгновенно выкрутили руку, вдавили лицом в траву — и холодная сталь пистолетного дула врезалась в ухо с такой силой, что брызнула кровь.

— Говори! — приказал священник голосом Пендергаста.

Ошалевший Эстерхази задергался, но ствол врезался в ухо еще сильнее. Рассудок захлестнула волна ужаса. Только-только он уверился, что дьявол погиб, исчез навсегда, — а он объявляется снова. Это конец. Пендергаст выиграл. Чудовищно, непостижимо… Страх ядом разлился по телу, обессиливая.

— Ты сказал, Хелен жива, — раздался тихий голос, почти шепот. — Теперь расскажи и все остальное. Без утайки.

Эстерхази попытался собраться с мыслями, преодолеть шок, сообразить, что говорить и как. Тяжелый запах земли забивал ноздри, мешал дышать.

— Подожди минутку! — взмолился Эстерхази. — Позволь мне объяснить с самого начала. Разреши встать, пожалуйста!

— Нет. Лежи. У нас достаточно времени. И совершенно отсутствует то, что могло бы меня сдержать. Ты заговоришь. Я заставлю тебя заговорить. Но если солжешь хотя бы раз — убью. Без предупреждения.

Ужас затопил рассудок. Сражаясь с ним, Эстерхази выдавил:

— Но тогда… ты никогда не узнаешь…

— Узнаю. Я уже знаю, что она жива, и найду ее обязательно. Но ты можешь сэкономить мне много усилий и времени. Я повторяю: правда или смерть.

Эстерхази услышал тихий щелчок сдвинутого предохранителя.

— Да, я понимаю… — Он снова попытался сосредоточиться, успокоиться. — Ты не представляешь… честное слово, не представляешь, чего коснулся. Это уходит дальше «Лонжитьюд», гораздо дальше… — Он выгнулся, стараясь чуть приподнять лицо над мокрой травой, мешавшей дышать. — Это началось еще до нашего рождения.

— Я весь внимание.

Эстерхази с усилием вдохнул. Рассказывать об этом… как же страшно и тяжело! Правда воистину жутка.

— Начни с самого начала.

— То есть с апреля тысяча девятьсот сорок пятого года…

Уткнувшаяся в ухо сталь вдруг исчезла.

— Дорогой мой друг, как неудачно вы упали! Позвольте, я вам помогу! — воскликнул Пендергаст прежним голосом уэльского священника, дружелюбным, с сильным акцентом.

На мгновение Эстерхази растерялся.

— О боже! Вы оцарапали ухо!

Пендергаст дотронулся до его уха, и Эстерхази вновь ощутил, как в его бок вдавливается ствол пистолета, спрятанного в кармане агента. Одновременно он услышал лязг дверцы автомобиля и разноголосый гомон.

Эстерхази приподнялся, моргая. К ним приближалась шумная группа туристов, все с тростями, в водонепроницаемых куртках, с фотокамерами, блокнотами и ручками. Привезший их фургон припарковался прямо за стеной, огораживающей двор часовни. Противники, озабоченные лишь друг другом, прозевали его приближение.

— Привет! — вскричал глава группы, низкорослый энергичный толстяк, и решительно устремился навстречу, размахивая сложенным зонтом. — С вами все хорошо?

— Просто небольшое падение, — ответил Пендергаст, помогая Эстерхази подняться на ноги и в то же время стискивая его руку стальной хваткой и упирая ствол пистолета в почку.

— О, как здорово встретить энтузиастов в заброшенных уголках Шотландии! Боже мой, вы на велосипедах! Как здорово! Что привело вас в эти дикие окрестности?

— Иконография могильных камней, — ответил Пендергаст с завидным спокойствием.

Но глаза его отнюдь не выражали спокойствие.

Эстерхази чудовищным усилием воли постарался взять себя в руки. Пендергаст пока не свободен в действиях, но сомневаться не приходится: он не упустит ни малейшей возможности завершить начатое.

— А мы, позвольте заметить, любители генеалогии! — объявил толстяк. — Интересуемся именами. — Он протянул руку. — Рори Монктон, Генеалогическое общество Шотландии.

Вот он, шанс! Пендергасту пришлось, хотя и неохотно, выпустить Эстерхази, чтобы пожать протянутую ладошку толстяка.

— Очень приятно познакомиться, — сказал агент, — но, боюсь, нам необходимо срочно отправиться по делам…

Эстерхази изо всех сил ударил по стволу пистолета, яростно крутанулся и упал на четвереньки. Пендергаст выстрелил, но запоздал на долю секунды, и Эстерхази успел выхватить свой пистолет.

— Матерь божья! — охнул Рори Монктон и растянулся на траве.

Любители генеалогии, рассыпавшиеся по двору, растерянно заметались. Одни спрятались за камнями, другие, будто вспугнутые куропатки, кинулись к недалеким горам.

Вторая пуля агента продырявила полу плаща. Эстерхази мгновенно выстрелил в ответ. Пригнувшись за надгробием, Пендергаст выстрелил — и промахнулся. Очевидно, он был еще не в лучшей форме, не оправился от раны.

Эстерхази выстрелил дважды, загнав Пендергаста назад, за камень, и со всех ног помчался к фургону. Обежал его со стороны, скрытой от погоста, прыгнул внутрь, согнулся.

Ключи — в замке зажигания.

Сквозь боковое окно влетела пуля, осыпала его брызгами стекла. Эстерхази выстрелил в ответ.

Заводя мотор, Эстерхази продолжал палить в выбитое окно. Пули летели над головами любителей генеалогии, не давали Пендергасту прицелиться как следует. Эстерхази резко сдал назад, расшвыривая шинами фургона гальку, летевшую словно дробь. Во дворе закричали. Пули одна за другой со скрежетом врезались в заднюю стенку фургона. Эстерхази вдавил педаль газа до упора. Машина рванулась вперед.

Пока он вылетел на гребень холма, в машину угодила еще пуля. Последняя. Вот и все. Эстерхази не мог поверить в такую удачу. Часовня Сент-Мун находится в двенадцати милях от Лохморэя. Мобильный телефон здесь не работает. А из транспорта у Пендергаста — лишь пара старых велосипедов.