Павел Шестаков - Через лабиринт Страница 23

Но ее не произошло.

"Виноват, - пробормотал тогда Кравчук. - Еще увидимся".

И, резко повернувшись, исчез так быстро, что Вадим и сообразить ничего не успел. Только растерянно посмотрел ему вслед и увидел на площадке, повыше тропинки, мужчину в чесучовых брюках.

В ближайшие два-три часа состояние лейтенанта было отчаянным: он не сомневался, что Кравчук скрылся. К полному его изумлению, вечером выяснилось, что геолог преспокойно вернулся к себе на квартиру и, по-видимому, не собирается уезжать из Тригорска и вообще прятаться.

Мазину обо всем этом Козельский рассказывал, презирая самого себя. Но разноса не последовало.

- Очень интересно, Вадим! Значит, он хочет видеть меня?

- По правде говоря, Игорь Николаевич, я считаю, что это была уловка. Он хотел заманить меня в глухое место.

- Возможно. Но не факт. Моя точка зрения на Кравчука все еще не сложилась окончательно. Однако думаю, что если он замешан в преступлении, то скорее ведет какую-то рискованную и непонятную пока нам игру. Может быть, ему нужно отвлечь меня от чего-то более важного, что должно произойти в городе?

Говорил Мазин тогда осторожно и потому разубедить лейтенанта полностью не смог.

- Что же делать сейчас?

- Брать его надо, по-моему, - ответил Козельский Волокову.

Тот не знал, что сказать. Выручила неожиданная посетительница.

Она появилась в кабинете Волокова прямо с работы: в кокетливом халатике и белой пилотке. Но сама девушка выглядела вовсе не легкомысленной, скорее унылой - некрасивая, с длинным носом. Звали ее Соня. Заметно было, что милиция внушает ей если и не страх, то, во всяком случае, опасения.

- Меня Артем Георгиевич направил. Чтоб я рассказала...

Артем Георгиевич оказался заведующим аптекой.

- У нас аптека дежурная, - начала Соня. - Как раз была моя очередь дежурить. Мы дверь запираем на ночь, а посетители звонят. Вот и он позвонил. Мужчина. Спросил бинт, вату и йод.

- Когда это было? В котором часу?

- Да поздно уже... Очень спать хотелось, - откровенно пояснила Соня.

- А он сказал, зачем бинты?

- Сказал. "Вот, - говорит, - пес проклятый - полкило мяса выжрал". Так смешно, - и Соня улыбнулась.

Но ни Волоков, ни Козельский даже не усмехнулись. Они только глядели друг на друга, не надеясь еще на полный успех.

- Как он выглядел, мужчина этот? Вы могли бы его узнать?

- Конечно. Он приметный, с бородой. И большой очень - почти пополам согнулся, когда в окошко наклонился.

Теперь Козельский улыбнулся радостно. Волоков же сдержал свои чувства.

- Почему вы вчера ничего нам не сообщили?

- Да меня ж на работе не было после дежурства. Артем Георгиевич девочек домой присылал, а я к сестре в Долинскую ездила.

- Понятно. Только вот что. Вы говорите, что вчера дежурили? То есть в ночь с позавчера на вчера?

- Да, да. Позавчера заступила.

- И в эту ночь приходил человек с бородой?

- В эту, в эту...

Волоков нахмурился:

- Ну хорошо, Соня, идите работайте. Спасибо вам большое.

Соня ушла с явным облегчением, а Волоков повернулся вместе со стулом в сторону Козельского и развел ладонями.

- Не понимаю вас, - ответил Козельский, хотя отлично понимал.

- Да ведь Дубинина была убита днем раньше.

- Ну, знаете! Почему он не мог прийти в аптеку через сутки?

- Поздно ночью?

- А что ж ему, идти у всех на глазах?

- Днем бы на него меньше обратили внимания. Но не это главное. Вы-то видели Кравчука утром, после смерти Дубининой, вполне здоровым!

Козельский почесал затылок.

- Чертовщина, товарищ капитан.

- Да... На грани фантастики.

Зазвонил телефон.

Капитан поднял одну из своих красивых трубок.

- Слушаю. Это вы, Юра? Как там с Кравчуком? Что?

Он положил трубку и сказал:

- Пошли погуляем. Юрка откопал что-то любопытное.

Юра был тот самый парень в ковбойке, которого Козельский заметил в Тригорске еще в первый день. Но сегодня он не узнал бы в этом щеголеватом курортном парне с усиками, в узких джинсах и зеленом козырьке на ремешке простоватого работяги, каким выглядел Юра в день его приезда.

"Молодец! - подумал Козельский. - Такое перевоплощение может сбить с толку больше, чем любая неприметность". И он с удовольствием протянул Юрию руку.

Вадим испытал бы еще больше удовольствия, если б знал, какие вести припас для них это парень.

Разговор состоялся в парке.

- У Кравчука появился друг.

- Рассказывайте, Юра.

- Все утро Кравчук был дома. Валялся во дворе на раскладушке. Я уже стал скучать...

- Он вел наблюдение из соседнего дома, - пояснил Волоков Козельскому, - там живет наш бывший сотрудник.

- Вот именно. Осточертел добрым людям, которым и на пенсии покоя нет, - подтвердил Юра. - Вышел со двора Кравчук в одиннадцать и направился в молочное кафе на Зеленой Горке. Посещаемость там средняя, встречаться удобно. Места есть, но и не пустынно. Короче, когда он подсел за столик к одному "кефирнику", я еще ничего не заподозрил. Неприметный такой, с бородкой, немолодой, в чесучевом костюмчике. Типичный бухгалтер-пенсионер. Потом они перекинулись несколькими словами. Так могли разговаривать и посторонние. Правда, о чем они говорили, не знаю. Постепенно разговор стал накаляться. Больше напирал "пенсионер". Кравчук все бурчал что-то, видно недовольный. Вдруг "пенсионер" полез в карман пиджачка и протянул Кравчуку ключ.

- Ключ?

- Именно. Хорошо видел. Довольно большой ключ. Кравчук взял его и пошел. Даже не попрощался. "Пенсионер" допил свой кефирчик и тоже вышел. Тут я нарушил указания и двинулся не за Кравчуком, а за "пенсионером". Не накажете? - спросил он у Волокова.

Капитан неопределенно пожал плечами.

- Не накажете. Победителей не судят! - Юра засмеялся и вдруг быстро сдернул свой козырек со лба, провел пальцами по верхней губе и оказался без усиков, но зато в тюбетейке и черных очках, а поверх тенниски накинул неизвестно откуда взявшуюся спортивную куртку.

"Прямо Райкин!" - подумал Вадим с восхищением. Перед ним сидел совсем новый Юра.

- Вы только послушайте, куда он меня привел.

- В парикмахерскую, - сказал Волоков спокойненько.

Лицо Юры вытянулось.

- Откуда вы знаете?

- Не скажу, секрет, - капитан улыбнулся.

Юра вздохнул и продолжал:

- В парикмахерской "пенсионер" побрился. И тут-то произошло самое интересное. Когда мы с ним вышли, я обнаружил на скамеечке напротив... Кравчука. Он старательно глазел из-за раскрытой газеты на "пенсионера". Ну как?

- Здорово! - сказал Волоков серьезно. - Что же вы сделали?

Юра сморщил нос:

- Пока я думал, что делать, "пенсионер" сел в четырнадцатый автобус, а я проводил Кравчука и позвонил вам.

- Не дотянул, значит, немного, - резюмировал капитан. - Ну и за то спасибо.

- Говоришь, он был в чесучовом костюме? - спросил Вадим. Приземистый такой?

- Вспоминаете своего курортника на дорожке в парке?

- Да.

- Стоит подумать. Хотя у нас добрая половина пожилых курортников в чесуче ходит.

- Что же делать?

- Искать "пенсионера" и не выпускать из виду Кравчука. Может быть, его ключ откроет нам главную дверь.

XV

Мазин понимал, что нужные сведения получит не так скоро, если обратится за ними в обычном порядке. Поэтому он сам поехал в Комитет государственной безопасности, к генералу Возницыну.

Генерал - впрочем, тогда еще майор - читал в свое время курс лекций на юридическом факультете. Одним из егб слушателей и был Мазин. Потом им приходилось не раз встречаться по служебным делам, и отношения между ними установились такие, что Мазин всегда мог надеяться на помощь Возницына. Со своей стороны, генерал знал, что Мазин не будет беспокоить его по пустякам, и сказал сразу:

- Приезжай.

Через полчаса Мазин уже рассказывал генералу суть дела:

- Мне очень нужно узнать, что известно об этом человеке.

Он протянул Возницыну перепечатанный Брусковым кусок из отчета о процессе в Береговом.

Генерал достал из футляра, лежавшего на столе, очки и начал внимательно просматривать бумагу.

"...сердце обливается кровью, когда слушаешь показания свидетелей, людей, чудом вырвавшихся из фашистского ада. Вот перед судом выступает Галина Полторенко. В черных волосах этой двадцатилетней девушки седые пряди. Невозможно описать на бумаге перенесенные ею страдания. На правой руке Гали нет ни одного ногтя.

- Кто искалечил вас? - спрашивает государственный обвинитель.

Полторенко показывает на Шнейдера:

- Он командовал.

- А кто был непосредственным исполнителем?

- Из русских... Каин.

- Вы не знаете его имени?

- Не знаю. Мы его "пауком" называли. Он, когда пытал нас, мундир снимал. У него на правом плече наколка была такая - паук.

Государственный обвинитель спрашивает у Шнейдера, кто был этот грязный иуда.

Обвиняемый Шнейдер:

- Этот человек был подчиненным Ноймана из специальной команды СС. Его имя Иван. Фамилию я не помню. У меня плохая память на русские фамилии.