Дик Фрэнсис - Скачка тринадцати Страница 23

Бродяга поразмыслил — и покачал головой. Оставаться было нельзя, из-за коня. Он освободил коня из конюшни и взял с собой. За это его сочтут вором и арестуют. А он с детства инстинктивно избегал всех общественных учреждений — сперва детских домов, потом — армии… Ему претили даже стены ночлежки, а уж тем более — тюремной камеры. Голод, холод и свобода — сколько угодно. Тепло, кормежка и запертая дверь — ни за что!

Он повернул прочь, сделав знак владельцу взять коня. Тот почти машинально взялся за недоуздок.

— Погоди, — сказал он. — Слушай… на, возьми.

Он достал из кармана пачку сигарет и протянул их бродяге.

— Возьми, пожалуйста.

Бродяга, поколебавшись, вернулся и принял дар. Кивнул, признавая факт обмена. Потом снова повернулся и зашагал прочь. Давно собиравшийся снег начал падать крупными хлопьями, скрывая удаляющуюся фигуру, тающую в надвигающейся тьме.

«И куда же он пойдет?» — с беспокойством подумал владелец. А бродяга спокойно размышлял, что придется идти всю ночь сквозь метель, чтобы не замерзнуть, а утром можно будет найти убежище и позавтракать тем, что выбрасывают другие люди, как обычно. Прежний гнев бродяги излился на Джима Тернера и выгорел. Теперь, поглощая милю за милей, он испытывал лишь одно чувство — привычное, всепоглощающее стремление к одиночеству.

Владелец поглядел на коня, на белую звездочку у него на лбу — и в голову ему пришла невероятная мысль. Он покачал головой и усмехнулся. И все-таки, поставив лошадь в конюшню при доме, он порылся в позавчерашних газетах. В бульварной газетке нашелся заголовок «Ищите белую звездочку!», а в «серьезном» ежедневнике — копия сертификата жеребенка. Он решил рискнуть и позвонить в полицию.

— Лошадь нашли, говорите? — сказал веселый сержант. — Ну, знаете ли, сэр, вы не единственный. Лошади бегают по всей деревне. Какой-то придурок отпер все денники на конюшне Джима Тернера и выпустил лошадей. Бродяга, наверно. Тернер говорит, он незадолго до того прогнал со двора какого-то бродягу. Мы теперь разыскиваем того, который жил на вашей земле. Только сейчас темно, да еще снегопад, а людей у меня мало — канун Рождества ведь!

Канун Рождества!

Владелец сперва разозлился на бродягу, а потом вдруг осознал, что тот не стал бы выгонять лошадей из конюшни, если бы его самого не выгнали из дому под Рождество. Он решил не говорить сержанту, что видел бродягу вместе с лошадью, которая теперь стоит у него в конюшне.

— Я скажу Джиму Тернеру, чтобы он приехал и забрал свою лошадь, сэр, — сказал сержант. — Он будет очень рад получить ее обратно. Он здорово тревожился.

— Э-э… — нерешительно начал владелец, боясь показаться дураком. — Я не знаю, читали ли вы в газетах о пропавшей лошади, сержант, но мне кажется, что, прежде чем возвращать эту лошадь Джиму Тернеру, стоит позвонить по тому телефону, который напечатан в газетах, директору службы безопасности ипподромов.

Он помолчал.

— Не знаю, верит ли директор в рождественские чудеса, но та лошадь, что стоит в моей конюшне, действительно рыжий жеребчик с большой белой звездочкой, и расположение завитков совпадает…

Место встречи

Здесь не будет ни убийств, ни крови.

Предрассудков — сколько угодно. Гордыни — пожалуйста. И тем не менее это не «Ярмарка тщеславия». Речь пойдет об обычном сегодняшнем редакторе газеты, оставшемся без работы.

Редактор «Голоса Котсволда» сидел за своим столом без пиджака, прихлебывая время от времени крепкий черный кофе, и читал гранки колонки, которая должна будет открывать спортивный раздел завтрашнего номера, если он, редактор, не наложит на нее свое вето. Слова расплывались. Все мысли редактора вертелись вокруг того, что он уволен.

Дважды в неделю, по вторникам и субботам, из унылого фабричного предместья к западу от Оксфорда появлялся «Голос Котсволда», разносивший новости по городам и весям, расположенным на Котсволдских холмах.

По вторникам номер бывал посвящен в основном политике, комментариям и дискуссиям, а по субботам — спорту, моде и всяческим кроссвордам и ребусам. Как писали в рекламе, это «газета для всех». Для пап, мам, детей, дедушек и бабушек. Сообщения о свадьбах, некрологи, объявления о розыске. Уйма эмоций. Гороскопы, скандалы… Короче, всякому найдется что поклевать.

Нынешний редактор «Голоса Котсволда», неожиданно назначенный на эту должность, когда ему было всего двадцать девять лет, за четыре года успел удвоить тираж газеты. Хотя его и теперь по ошибке частенько принимали за курьера.

Невысокий и тощий, он обладал необычайно острым зрением, слухом и великолепным чутьем, позволявшим ему различать в северном ветре, который дует из индустриальных районов, запах нефти, а в западном, дующем с пастбищ, запах овец. Выговор его представлял собой компромисс между Беркширом, Уилтширом и Кембриджским университетом. Он читал со скоростью света и впитывал информацию, точно губка. Его полное имя было Авессалом Элвис да Винчи Уильямс, и нрав у него был вспыльчивый, точно порох. Сотрудники относились к своему редактору с опасливым почтением и по его личной просьбе называли его просто Биллом.

Редактор — Авессалом Элвис и т. д. — Уильямс еще раз проглядел колонку из спортивного раздела. «Сосредоточься! — приказал он себе. — Скулить не годится!»

Вот что он прочел:

«Сердечников просят дальше не читать. А остальным будет только полезно понервничать — небольшие стрессы хорошо влияют на сердце, тем более если вы все выходные валяетесь на диване у телевизора. Итак, на старт, внимание, марш!»

С технической точки зрения работа была безупречна: аккуратная распечатка с компьютера через два интервала. Их спортивный корреспондент никогда не портил свои распечатки неразборчивой правкой.

Пробившись через пару цветистых абзацев, в которых говорилось о полезности стрессов для организма, редактор наконец-то добрался до сути дела. Читателям советовали приобретать доли в синдикатах, владеющих скаковыми лошадьми.

Билл Уильямс нахмурился. Синдикаты, владеющие скаковыми лошадьми, — не такая уж новость. Эта затея отличалась от всех прочих синдикатов подобного рода тем, что приобретенных лошадей предлагалось отправлять не к какому-нибудь известному и опытному тренеру. Эти лошади должны были составить ядро новой конюшни, во главе которой будет стоять новый тренер, некий Деннис Кинсер.

«Голос» заверял своих читателей, что эта идея сулит блестящие финансовые перспективы. Покупайте, покупайте, и вы… ну, словом, покупайте.

Редактор взял «стрессовую» заметку и не спеша направился по длинному коридору редакции в тот кабинет, где ждал его вердикта главный спортивный корреспондент газеты. В большой и оживленной комнате было на удивление тихо: редактор еще в первые недели своего пребывания на должности отправил на пенсию шумные механические пишущие машинки и заменил функциональный, но скрипучий линолеум синим ковровым покрытием. Суматошная имитация бурной деятельности, свойственная редакциям газет, утихла вместе со стуком пишущих машинок, зато продуктивность сильно возросла. Так что те, кто постарше, даже тосковали по шуму и суматохе.

Редактор уселся в кресло на колесиках, стоявшее рядом со столом спортивного корреспондента, положил перед ним распечатки и вежливо поинтересовался:

— О чем все это на самом деле?

— Н-ну… о синдикатах.

Спортивный корреспондент, ленивый мужчина средних лет с огромными усами, в статьях был куда энергичнее, чем в жизни.

— А вы сами встречались с этим Деннисом Кинсером? — спросил редактор.

— Н-ну… вообще-то нет.

— А откуда вы все это взяли?

— От агента, организующего синдикаты.

— А с ним-то вы знакомы?

— Нет. Он мне позвонил.

Редактор размашисто перечеркнул синим карандашом многочисленные советы «покупать и покупать» и подписал в номер все остальное. Надо же что-то печатать. На дворе был август, время, когда газеты и ипподромы впадают в спячку.

— Разберитесь с этим поподробнее, — сказал он. — Напечатайте статью о самом Деннисе Кинсере. Опубликуйте фотографию. Если не появится ничего более интересного и никто не опубликует это раньше нас, дадим статью о Кинсере в следующем субботнем номере.

— А если он окажется мошенником?

— Мошенник — это сенсация, — наставительно заметил редактор. — И тщательно проверьте все факты.

Спортивный корреспондент поморщился, провожая редактора взглядом. Лентяй до мозга костей, он однажды написал остроумный и язвительный «репортаж очевидца» о параде чемпионов, который на самом деле был отменен из-за ливня. Редактор пришел в такое неистовство, что бедный корреспондент чуть в штаны не наложил. Он мрачно подумал, что, видимо, на этот раз действительно придется оторвать задницу от кресла и отправиться на поиски предприимчивого тренера (наш корреспондент не только писал, но и думал на развязном журналистском жаргоне). Единственным светлым моментом в его тяжкой жизни было то, что со следующей субботы редактор на неделю уходит в отпуск. Подумать только, целую неделю этот ублюдок со своим синим карандашом не будет бегать по редакции и чего-то требовать! Можно будет наконец-то расслабиться… Корреспондент предпочитал получать информацию по телефону, не вставая с кресла. Он снял трубку и набрал номер агента, организующего синдикаты.