Алексей Пронин - Территория войны Страница 23

Но если для суда это не аргумент, то для меня – еще какой! И я обязательно прослушаю все десять часов, когда найдется время. Спасибо тебе, Алла, за эти записи, но только ты не защитишь себя этим от бывшего начальника и любовника, он знает о судьях и судах больше нашего. И на самотек этого не оставит. Надо ждать продолжения.

Десяток часов грязи уместились на паре компакт-дисков. Кофейную банку с чипами я бросил обратно в сумку, закинул за спину и поехал на площадь трех вокзалов. Выбрал Ленинградский, задвинул эту сумку в автоматическую камеру хранения, захлопнул дверцу и почувствовал большое облегчение, будто сбросил не легкую сумку, а тяжеленный чемодан.

Когда я возвращался домой, уже смеркалось. Августовский вечер дышал жаром от раскаленного за день асфальта. Машин было мало, все разъехались по дачам, и я прокатился с ветерком, себе в удовольствие. Как только въехал во двор, сразу их увидел. Темный «БМВ» стоял у моего подъезда, такой же пыльный. Но теперь переднее боковое окно было опущено, и из него свешивалась здоровенная растатуированная рука с браслетом. Задние окна были подняты и траурно чернели.

Я решил не загонять свой мотоцикл в ящик: уж если они теперь знали, где я живу, лучше оставить что-нибудь в тайне. Что ж, я был готов поговорить и с ними, поговорить всегда полезно, и, не спеша, направился к своему подъезду.

Я шел обычным спокойным шагом, смотрел перед собой, но боковым зрением не выпускал машину из виду. Дверца водителя распахнулась, здоровенный незнакомый амбал в черной майке вынырнул из нее и распрямился. Открылась и другая передняя дверь, из нее выплыло светлое пятно футболки.

– Не торопись, Коля. – Амбал в черной майке шагнул вперед и закрыл от меня дверь подъезда. Я остановился в паре метров и оглядел его: выше меня, толще, тяжелее. Второй, в светлой футболке, обошел капот машины и стоял теперь сбоку и чуть сзади – известная бандитская манера. – Покалякать с тобой надо, Коля.

– Калякай. – Я отступил на полшага назад, чтобы держать обоих перед собой, но второй сразу тоже сдвинулся назад.

– Ошибочка вышла. Одна телка передала тебе сегодня кое-что. Чужое передала, по дурости. Теперь отдать надо.

– Кому?

– Дурной? Мне отдать.

– А ты кто такой?

– Паспорт показать? Сам знаешь кто.

– Не знаю.

– Хочешь узнать? – Он чуть подвинулся ко мне, и второй исчез из моего угла зрения.

– Стоять, назад, мешок дерьма! – Правой ладонью я хлопнул по запястью левой руки и задержал ее там, с пальцами под манжетом рубашки. – Сейчас всю требуху из брюха на асфальт вывалю, ползать и собирать будешь... Стоять, оба!

Тот остановился, даже поджал нависшее под майкой брюхо. Я повторил сейчас сработавший утром трюк, ножей у меня не было несколько дней. После того, как их отобрали в кабинете убитого, подходящую замену я найти не смог. Объехал всю Москву, искал точно такие же. Полно было всяких, больших и малых, с намотками на ручках и без них. Хорошие ножички, но не мои! На сантиметр больше или меньше, на десять грамм тяжелее или легче, и полет такого инструмента из моей руки – не в банковскую карточку, а в лист бумаги. Даже пробовать неразумно: только навыки растеряешь.

– Ты что, мужик!

– Стоять. И ты сзади, рвань! На каждого хватит. Кто прислал? – Этого можно было не спрашивать, хозяин один, и банда одна, раз наслышаны, откуда вылетают мои ножики. – Ты что, не слышал моего вопроса?

Он никак не ожидал такого оборота, и его неповоротливый ум не знал, что предпринять.

– Отдай, Коля, по-хорошему.

– Слушай и запоминай. И ты, сзади. Дернешься – сдохнешь на этом же месте, обещаю.

– Все равно отдашь... квартиру твою разнесем. От души разнесем, когда отвалишь... – Он самостоятельно не мог найти выход и повернулся к машине, видимо, за подсказкой, – там кто-то еще был, и поумней.

В тихом вечернем воздухе скрипнуло, зашуршало в машине. Черное заднее стекло медленно опустилось, и в нем показалось лицо третьего. Постепенно – лоб, глаза, нос... Но вполне достаточно, чтобы узнать знакомого еще с воскресенья, слетевшего от моего кулака с лестницы на даче. Это был тот самый «курносый».

– Привет, Коля. Гляди, кого мы тебе привезли. – Лицо бандита скрылось, в темноте машины что-то мелькнуло, завозилось, и вдруг из окна высунулась голова Аллы. – Узнаешь?

Под копной золотистых волос, свесившихся из окна к асфальту, оказалось не ее лицо, а затылок. Грубая рука дернула, развернула, и голова, как на шарнире, перевернулась на шее, открыв хорошенькое личико Аллы, искаженное болью и яростью, а еще мольбой.

– Узнаешь свою клиентку, Коля? Вижу – узнаешь. А теперь слушай ее.

Тот ударил ее или прищемил, потому что Алла вскрикнула от боли и хриплым голосом тихо прокричала:

– Отдай им все! Отдай записи, слышишь!

Голова ее скрылась, и в окне снова появился «курносый».

– Ну, слышал приказ клиентки? Вопросов нет? Отдавай чужое!

– Сначала отпусти, тогда и поговорим.

«Курносый» не ответил, оценивая ситуацию, а эти двое переминались передо мной с ноги на ногу. Старушка соседка, вышедшая из подъезда, только мельком взглянула на нас и испуганно прошмыгнула дальше.

– Где сумка?

– Отпусти ее!

– Что потом?

– Сначала это.

Тот снова задумался, распоряжений на этот счет у него не было. Наконец решился действовать по обстоятельствам.

– Тащи сумку, и получишь клиентку. – Он махнул рукой, и те двое отступили от меня с явным облегчением.

– На вокзале сумка, в камере хранения, сам поедешь и возьмешь.

– Нет проблем. Да ради Бога, забирай ты ее, потаскуху! Но только если ты, сука, нам соврал...

Бандит скрылся в окне, дверца распахнулась, и руками вперед, вниз на асфальт, стукнув громко коленями о порожек машины, вывалилась Алла. Она пробежала метра полтора на полусогнутых ногах и только в шаге от меня сумела распрямиться. Сразу обхватила за грудь и повисла на плече.

– Говори, Коля, куда ехать, и чего? Не тяни соплю, – уже веселее проговорил курносый.

– Записывай. Чтобы я твою рожу больше не видел и голоса не слышал, если что перепутаешь.

Я назвал ему номер ящика и код замка. Алла висела на моем плече и всхлипывала. Хлопнули дверцы машины, зашелестел мотор, в заднем окне опять высунулась бандитская рожа.

– Только слухай сюда. Если динамо нам закрутишь или что другое, мы тебе в следующий раз дочку твою привезем. Без ушей только, или без глаз, ха-ха! Нам даже во Владивосток летать не придется, ведь там она у тебя? Достаточно своим ребятишкам туда звякнуть. Подумай об этом на досуге. Ладно, трахайтесь пока, время не теряйте.

Машина рванула, шаркнув шинами, визгнула ими около детской площадки и скрылась.

18. «Смит-вессон»

Окно было распахнуто, субботний вечерний воздух вливался долгожданной прохладой в комнаты дачи. Из сада доносились звонкие голоса играющих детей. В плетеном кресле перед включенным телевизором сидел крупный мужчина. Он рассеянно поглядывал на экран и раздраженно нажимал на кнопки пульта, надеясь найти что-нибудь, что задержит его внимание подольше. Скоро он прекратил свои тщетные попытки развлечь себя, погасил экран и прошелся по комнате. Подошел к столу и внимательно рассмотрел персики в вазе, протянул руку к пузатому арбузу на тарелке и крепко щелкнул его пальцем. Арбуз отозвался тугим и спелым звуком. Это тоже не удовлетворило его, от столика он направился к двери, плотно прикрыл ее и запер на крючок. От двери отступил к печи и остановился перед ней. Это была печь-голландка, облицованная дорогим голубым кафелем, с сияющими начищенными латунными деталями, намекающими на непростое устройство. Он провел рукой по верхней круглой и блестящей заглушке. Печь не топилась с начала лета, и латунь была приятно холодной и гладкой. Привстав на цыпочки, он вынул круглую заглушку и просунул руку в открывшийся проем. Вынул оттуда что-то завернутое в кухонное полотенце, поставил заглушку на место, вернулся к креслу и развернул пакет. На коленях лежал поблескивающий в сумерках никелированный шестизарядный револьвер «смит-вессон».

Но мужчина вряд ли сейчас любовался этой штучкой. Он мрачно оглядел револьвер, покачал его на руке, оценивая вес, отщелкнул барабан, покрутил его пальцем, осмотрел золотистые гильзы патронов с красными крапинами капсюлей. Напоследок вложил его в руку и прицелился в телевизор. Затем, придерживая револьвер рукой, дотянулся до ящика стола, резко его выдвинул и вытащил сложенный вчетверо, смятый лист бумаги. Откинувшись в кресле, развернул лист и положил его поверх блестящего револьвера.

То, что там было написано, мужчина, по-видимому, читал уже не раз и, возможно, знал наизусть, сейчас его интересовало другое. Лист был стандартного формата, и на нем всего несколько строчек, отпечатанных на компьютерном принтере. Необычным был только вид строчек, набранных заглавными буквами: