Энн Грэнджер - Убийство в приличном обществе Страница 23

А может быть, я, несмотря на свою осторожность, посеял в нем семена сомнения и он догадался, что преступление — не случайность? Его жена встретилась в тумане с опасным маньяком, который подкарауливал одиноких женщин или же именно ее? Может быть, Бенедикт втайне подозревал, что его жена не сбилась с пути, она шла именно в Грин-парк… Возможно, он стал подозревать, что Аллегра изменяла, а Марчвуд покрывала любовников. В таком случае его гнев вполне понятен.

Я вспомнил, что Изабелла Марчвуд с самого начала чего-то боялась. Да, она была огорчена, потрясена, охвачена горем, но, кроме того, она была напугана. Если она скрывала роман хозяйки, у нее имелась веская причина бояться Бенедикта, да и меня тоже. Мои вопросы ей не нравились. Но кого еще она боится? Что я упустил?

— Брошь! — воскликнул я, и мои попутчики неодобрительно на меня покосились. Я поспешил извиниться, и они снова уткнулись в газеты и книги. Некоторые смотрели в окно, время от времени бросая на меня настороженные взгляды.

Изабелла Марчвуд встревожилась, когда услышала, что мы побывали у Тедески и тот подтвердил, что они с Аллегрой на самом деле заходили к нему. Она не боялась, что ювелир опровергнет ее рассказ, потому что он уже подтвердил его. Они действительно побывали у Тедески. Откуда же страх? «Что он сказал?» Вот что она меня спросила. Что в самом деле Тедески сказал полиции? Что могло каким-то образом опровергнуть ее историю?

Выяснить это можно было единственным способом: необходимо сейчас же пойти к ювелиру. Я пошел в Берлингтонский пассаж, как только вернулся в Лондон, но Тедески уже ушел. По словам продавца, он вернется лишь назавтра около одиннадцати. Пришлось попросить передать, что зайду повидаться с ним.

Я вышел из пассажа на Пикадилли и посмотрел на часы. Без четверти пять; день быстро угасал. Но Ангелис должен быть еще в галерее. Я направился туда.

Глава 7

Инспектор Бенджамин Росс

Меня встретил Фрэнсис Грей, который с невозмутимым, как всегда, видом сообщил, что мистер Ангелис с радостью примет меня у себя в кабинете.

— Что, дела не идут? — спросил я, оглядевшись. Кроме меня, никого не было.

— Если не считать репортеров, никто не заходит, — ответил Грей. — Хотя сегодня даже господа из газет переместились куда-то в другое место.

— Наверное, вашим постоянным клиентам не хочется, чтобы их имена упоминали в связи с этим ужасным преступлением, — предположил я.

Грей кивнул:

— Дела не пойдут на лад, пока все не закончится.

— Ну а что владелец, мистер Бенедикт? Приезжал он в галерею после… трагедии?

— Нет, сэр. Но мы его и не ждем, — холодно ответил Грей. — Мистер Бенедикт в трауре. Сюда, прошу вас.

Поставленный на место, я подчинился.

Ангелис поздоровался со мной вежливо, правда, хереса на сей раз не предложил.

— Чем могу вам помочь, инспектор? В самом деле, мне нечего добавить к тому, что я вам рассказал в прошлый раз. — Он развалился в кресле и скрестил холеные руки на груди. Сегодня на нем был жилет из черной с золотом парчи. По животу тянулась толстая золотая цепь, на которой висели карманные часы. Я заметил, что он носил и кольца — также золотые. Как и в прошлый раз, Ангелис показался мне слишком экзотическим для дымного Лондона.

— Интересно, — как бы между прочим начал я, — нет ли среди ваших постоянных клиентов некоей миссис Скотт, которая живет в Клапаме. Она вдова. Насколько я понимаю, ее муж был военным.

После продолжительной паузы Ангелис кивнул:

— Это имя мне знакомо.

— Она покупает у вас картины? — спросил я.

Ангелис нахмурил густые черные брови:

— Инспектор, позвольте узнать, почему вы интересуетесь?

Я мог бы заметить, что вопросы здесь задаю я, но мне не хотелось восстанавливать его против себя.

— Наверное, вы понимаете, мистер Ангелис, что наши розыски редко проходят по прямой, — объяснил я, словно извиняясь. — Постоянно всплывают дополнительные обстоятельства. Мы спешим все выяснить и более не тратить на них время.

Он понимал, что лучшего ответа не услышит.

— Миссис Скотт покупает у нас картины — не часто, но покупает.

— Она хорошо разбирается в живописи?

Он поджал губы, но вынужден был ответить откровенно. Я задал вопрос, касавшийся сферы его деятельности, а он дорожил своей репутацией.

— Инспектор, могу я быть уверен, что мои слова не выйдут за пределы этой комнаты?

Я кивнул. Что бы ни сказал Ангелис, вряд ли мне придется обсуждать в суде художественный вкус миссис Скотт или его полное отсутствие.

— Как вы верно подметили, покойный майор Скотт был военным. И он, и миссис Скотт попали в число тех европейцев, что вынуждены были несколько месяцев находиться в Лакхнау во время осады пятьдесят седьмого — пятьдесят восьмого годов. Во время осады майор Скотт подхватил лихорадку и умер. Миссис Скотт также болела лихорадкой, но выздоровела, когда гарнизон был освобожден, и стало возможным получить медицинскую помощь. В годы брака она повсюду ездила с мужем и, несмотря на ужас, пережитый ею в Лакхнау, и смерть супруга, сохранила любовь к живописи с ориентальным сюжетом: караваны, кочевники, стоящие лагерем в пустыне среди развалин древних городов, базары, одалиски из гарема и тому подобное. Сюжетов очень много, так как Восток сейчас в моде. Но не все картины, которые нравятся миссис Скотт, отличаются замечательным качеством… — Ангелис прикрыл рот рукой и негромко кашлянул, подыскивая нужные слова. — Миссис Скотт прежде всего интересует сюжет; обычно она равнодушна к манере письма и способностям художника… Вы меня понимаете?

— Да, понимаю, — кивнул я.

Ангелис поспешно продолжал:

— Инспектор, мы не торгуем мазней. Надеюсь, вы так не думаете! Но миссис Скотт питает слабость к определенным художникам, не обязательно к тем, которых порекомендовал бы я. Она поручает мне покупать картины этих художников и сразу же сообщать о них ей.

— Значит, деньги не служат препятствием? — уточнил я.

— Вряд ли, инспектор, хотя я не знаю, велико ли ее состояние. Детей у нее нет.

— Вы, может быть, бывали у нее дома, в Клапаме, лично доставляли ей картины?

Ангелис не был дураком. Тяжелые веки опустились на большие глаза и тут же снова открылись. Раз я спрашиваю, значит, скорее всего, ответ мне уже известен.

— Иногда я приезжаю к ней, — признался он.

— Не могли бы вы вспомнить, когда вы были у миссис Скотт в последний раз?

Ему не хотелось отвечать, но он уже не мог отказаться. Он встал, величественно подошел к полке и вынул оттуда пухлую папку. Перелистав страницы, сказал:

— Вот, инспектор, два месяца назад я доставил миссис Скотт «Бедуинов у Великой пирамиды», картину одного малоизвестного французского художника. Как вы понимаете, обычно я не развожу картины. Но миссис Скотт попросила у меня совета… Она спрашивала, куда лучше повесить картину.

— Она спрашивает у вас совета, куда повесить картину, но не интересуется ее качеством? — заметил я, пытаясь сострить.

Но Ангелис не поддержал мою шутку.

— Вот именно, инспектор. В данном случае я объяснил ей: если она немного подождет, более чем возможно, что на рынок поступит картина получше на тот же сюжет. Но она сказала, что ей нужно как можно скорее завесить пустое место на стене.

— Завесить? — удивился я.

Ангелис вспыхнул. Он сказал больше, чем собирался. Внутренне я напрягся. Именно этого я жду от свидетелей!

— После того как одну картину сняли, на стене осталось пустое место. Миссис Скотт меньше интересовало качество картины, чем размер рамы. В отсутствие предыдущей на стене остался бледный прямоугольник. Она хотела его скрыть.

Холодок пробежал у меня по спине — что всегда предвещало открытие чего-то любопытного.

— Почему? — просто спросил я.

Ангелис скорбно улыбнулся:

— Наверное, она не хотела, чтобы ее знакомые заметили, что другую картину продали.

— Продали?! — воскликнул я.

— Да, через нас.

— За сколько? — напряженно спросил я.

— Дело очень щекотливое… — негромко начал Ангелис, но затем вздохнул и пошел за второй папкой. — Вот!

Я посмотрел, куда он указывал пальцем, и невольно ахнул:

— Это большая сумма!

— Та картина была очень ценной, — негромко проворчал Ангелис. — А заменила она ее незрелым полотном практически неизвестного художника!

Я ненадолго задумался.

— Вы сказали, что проблем с деньгами у нее нет…

— Я сказал, что не знаю, велико ли ее состояние, — мягко поправил меня Ангелис. — Но, даже если человек не находится в стесненных обстоятельствах, ему… или ей… иногда хочется раздобыть дополнительную крупную сумму, о которой… скажем, не будут знать ее финансовые советники.

— И вы считаете, что именно поэтому она продала хорошую картину и заменила ее более дешевой?