Юлия Алейникова - Божья кара Страница 23

– Смотря на каком, – осторожно ответила Женя, отчего-то вдруг испугавшись. Вчера вечером, когда они с Викторией прощались, Женя сказала ей, что та может выкладывать на форумах ее номер телефона, чтобы пострадавшие от Васильевой могли с ней связаться. Может, это кто-то из них? А вдруг это не пострадавшая, а засланный казачок, скажем, подруга самой Васильевой? – запоздало полезли в голову Жене отнюдь не глупые мысли.

– На форуме «Все о медицине. Питер»[3], – тихо, слабым, едва слышным голосом объяснила незнакомая женщина.

– Я, – таким же слабым нерешительным голосом ответила Женя, быстренько набирая названный форум.

– Я лечилась у нее и хочу с вами встретиться.

Ух ты. Сразу встретиться.

– Может, вы мне расскажете в двух словах, что у вас случилось? – мягко предложила Женя, прикидывая, где лучше назначить встречу.

– Это очень болезненная тема, будет лучше, если вы приедете ко мне. Вы ведь журналистка?

– Да, – кивнула Женя, решив, что в данной ситуации это ее защитит.

– Очень хорошо. Я живу в Рыбацком, это, конечно, далеко, но ехать куда-то мне сложно. Приезжайте лучше вы, – попросила ее невидимая собеседница.

– Постойте, а как вас хоть зовут? И когда вы лечились у Васильевой?

– Меня зовут Полина, и лечилась я два года назад.

– А могу я взять с собой оператора, вы согласитесь дать интервью? – сообразила вдруг Женька.

– Возможно. Давайте мы сначала познакомимся, а потом я решу. – И невидимая Полина продиктовала адрес.

До встречи с Ниной и Викой у Жени было как раз достаточно времени, а потому она пошла к Аде Львовне, потребовала у нее машину, разыскала оператора Худомясова и двинулась на встречу с пострадавшей этакой заправской теледивой.

Глава 13

Дверь Жене открыла молодая, очень худенькая, если не сказать изможденная, женщина. Коротко стриженные волосы выглядели тусклыми и безжизненными, цвет лица был серым, а вокруг рта залегли скорбные морщины. Вообще, более несчастного, пришибленного, побитого жизнью существа Жене еще видеть не приходилось. Даже сидящий в мокрой, холодной подворотне крошечный Корнишон выглядел бодрее.

– Здравствуйте, я Евгения, мы с вами говорили по телефону, – входя в маленькую, заставленную мебелью прихожую, представилась Женя.

– А я Полина. Проходите, пожалуйста, на кухню, там у нас не так тесно, – приглашающе взмахнула рукой хозяйка, и Женя поразилась худобе ее рук и синим, похожим на ветви коралла венам, проступающим на бледной, тонкой, словно рисовая бумага, коже.

Если на кухне было просторно, то что же творится в комнате, задалась вопросом Женя, протискиваясь в небольшое, плотно забитое мебелью пространство. Стоящая на кухне мебель явно была предназначена для более просторного помещения. Громоздкие стулья с обивкой и гнутыми спинками, стол на толстой резной ноге, огромный, просто гигантский в масштабах этой крошечной квартирки холодильник.

Хозяйка поймала Женин недоуменный взгляд и, протяжно вздохнув, пояснила:

– Раньше мы жили в большой трехкомнатной квартире в центре, оттуда и мебель. Не выбрасывать же было? – Она втиснулась между столом и стулом и предложила проделать то же Жене.

Женя была девушкой стройной и фокус повторить смогла.

– Это все она, – обведя кухню тощей, высушенной ручкой, пояснила Полина.

– Кто она? – переспросила Женя, пытаясь устроиться поудобнее.

– Галя Васильева.

– Вы с ней так хорошо знакомы? – оживилась Женя, тут же забывая о вдавившейся ей в грудную клетку столешнице.

– Еще бы, – едва слышно, с горькой усмешкой проговорила Полина. – Это благодаря ей я оказалась в этой конуре, с отрезанной грудью и угрозой скорой смерти.

– Как это?

– А вот так. – И женщина распахнула свой заношенный махровый халат, демонстрируя Жене жуткий розовый шрам на том месте, где должна была быть правая грудь. Женя едва не вскрикнула от неожиданности. Зрелище было ужасное.

Женина реакция Полине понравилась.

– Вы хотели взять у меня интервью? Я согласна. Если желаете, то завтра можете прийти с оператором.

– Вообще-то он внизу, в машине сидит, – еще не оправившись от шока, проговорила Женя.

– Да? – задумчиво произнесла Полина. – Ну ладно. Если хотите, можем сейчас все записать. Как вы думаете, мне нужно переодеться? Или, может, так лучше снимать? – И она провела рукой по своим блеклым, похожим на перья больной курицы волосам. – Ведь я хочу, чтобы люди увидели правду о том, что стало со мной, а к чему тут прекрасы?

– Вы совершенно правы, – ликуя в душе, весомо ответила Женя. – Но прежде чем мы приступим к записи, может, вы мне в двух словах расскажете всю историю, чтобы мы решили, как лучше ее преподнести? Вы подумайте, а я пока схожу за оператором.

– Ладно, – покладисто согласилась Полина.

– Только можно в начале этого интервью вы покажете мою фотографию, вот эту, – произнесла она, когда Дима включил камеру, и полезла рукой под стул. Достала оттуда красивую, явно профессиональную фотографию в строгой дорогой раме.

– Кто это? – спросила Женя, протягивая руку за снимком, чтобы получше его рассмотреть.

– Я, конечно, – бесцветно произнесла Полина. И вообще все ее реплики были на удивление лишены эмоций. Если в душе у нее и жили боль, обида, горечь, страх или сожаление, все это умело скрывалось за плотной, мутной, словно струи дождя, завесой бесчувственности.

Женя второй раз за день с трудом сдержала неприлично громкое восклицание, но по ее лицу и так все было понятно.

С фотографии улыбалась молодая, хорошенькая женщина с ямочками на щеках, с блестящими, пышными золотисто-рыжими волосами до плеч, яркими, искрящимися глазами. Если бы Женя не знала, что на фото запечатлена Полина, она бы решила, что эта женщина наверняка легкомысленная хохотушка. Таким беззаботным и озорным было выражение ее глаз. А еще наверняка любимая и счастливая в браке.

Женя подняла глаза, от картины полнейшего благополучия, запечатленной на фотографии, не осталось и бледной тени. Словно в фильме ужасов, юная цветущая девушка обратилась вдруг смертью с косой.

– Правда впечатляет? – оперлась подбородком на худой сжатый кулак Полина.

– Да.

– Я познакомилась с Васильевой случайно, просто есть на свете дуры вроде меня, которые верят людям, – приступила к рассказу хозяйка квартиры, когда Женя вдоволь налюбовалась портретом. – Это было три года назад. Васильева тогда работала в другой клинике, на «Чкаловской», мы там жили неподалеку. И вот дернуло меня пойти туда на осмотр, так просто, для профилактики. Ну и сходила. А на приеме как раз Васильева сидела. Ничего особенного она мне не сказала, так, обычный осмотр. Сказала, что надо бы провериться на скрытые инфекции, я согласилась, в следующий раз выяснилось, что у меня эти инфекции есть, потом оказалось, что лечить их лучше в клинике, и вскоре незаметно для себя я подсела на эту клинику, как на наркотик. А точнее, на Васильеву, – рассказывала, глядя куда-то мимо Жени, хозяйка, так и не сообразившая за все время разговора предложить гостье чаю, кофе или хотя бы воды. Видимо, настолько глубока была ее погруженность в собственные проблемы.

– Я до сих пор пытаюсь понять, как так вышло, что мы стали с ней созваниваться. Она приходила ко мне в гости, мы стали вместе ходить в театры. И вы знаете, что удивительно, это была не ее инициатива. Это я ей звонила. Меня к ней словно магнитом тянуло, я была как под гипнозом, – вдруг неожиданно ожила Полина. – У мужа тогда дела хорошо шли. Мы машину дорогую купили, ремонт в квартире сделали, мебель вот поменяли. – Полина обвела печальными глазами свою захламленную кухню. – Я тогда не работала, так, ходила от скуки то на одни курсы, то на другие. Детей у нас с мужем нет, так что время было. И вот спустя три месяца нашего «лечения» Васильева мне заявляет: «Полька, ты беременна!» Я от счастья плакать была готова. Муж страшно обрадовался. Наблюдаться я, конечно, хотела только у Васильевой, хотя это и обходилось в копеечку. Но деньги были, к тому же кто станет на детях и здоровье экономить? – подняла она вопросительный взгляд на Женю.

– Никто, – коротко согласилась та, не желая, чтобы Полина отвлекалась от главной темы.

– Вот и я не экономила, что ни прием, то пять тысяч, то три, и так по нескольку раз в неделю. А потом Галя мне сообщила, что у ребенка патология и надо срочно делать аборт.

– А патология на самом деле была? – сочувственно спросила Женя.

– Не было никакой патологии, впрочем, как и беременности, – криво усмехнулась Полина. – Был химический аборт, потом восстанавливающая терапия, с уговорами типа: «Не расстраивайся, Поль. Ты еще молодая, здоровая. Подождем немножко и снова попытаемся, а пока давай собственную клинику откроем? Ты же прирожденный руководитель. Я буду главврачом, Наташу позовем администратором». Наташа – это наша общая знакомая.

– И вы согласились? – не веря собственным ушам, спросила Женя.