Марина Серова - Это только цветочки Страница 23

Вообще, вся сцена нападения была достойна лучших американских боевиков, только я сомневаюсь, что кто-нибудь из жильцов дома мог хорошенько все рассмотреть. Ведь все произошло настолько быстро. Всех нападавших сразу же после окончания операции затащили в салон «Форда», куда забрались и мы со Стригуновым. Мне показалось, что он чем-то расстроен.

— Что-нибудь случилось? — спросила я.

— Ты почему не стреляла? — Стригунов строго посмотрел на меня, а потом на корчившегося на полу Рыжего. — Он ведь мог убить тебя.

— Так это же ваша операция, — я хитро посмотрела на него и чмокнула в щеку. — Кстати, спасибо за помощь.

— Да ладно тебе, — его суровое лицо немного покраснело. Но это, наверное, от усердия. — Если ты в порядке, тогда мы поехали, нужно оформить этих киллеров на постоянное место жительства.

— Думаешь, их на этот раз не оправдают?

— Пусть только попробуют, — засмеялся Стригунов, доставая сигарету. — Ну, пока.

— Погоди-ка, — я склонилась над Рыжим, — мне нужно кое-что узнать.

Я легонько ткнула Рыжего в бок, чтобы он обратил на меня внимание. Когда он с ненавистью посмотрел на меня, я спросила:

— Паша, куда вы дели труп Шатрова?

— Да пошла ты, — сплюнув на пол кровь, он повернул голову в сторону.

— Знаешь, тебя ведь могли случайно убить в перестрелке. Как ты к этому относишься? Тебе ведь не хочется умирать, правда?

Он не обращал на меня внимания.

— Олег, — громко спросила я, присаживаясь на откидное сиденье, — как ты относишься к трупам?

Стригунов понял мою игру. Он выпустил дым через ноздри и хорошенько пнул Рыжего по ребрам.

— Если это трупы таких вот подонков, то очень даже хорошо отношусь. Мы можем проехать окраиной города…

— Не имеете права, — завопил Рыжий. — Нас должны судить. Это не по закону.

— Где труп Шатрова, Рыжий? — я снова склонилась над ним.

— Не знаю я, честное слово, не знаю, — задергался он на полу.

— Колян, — я пересела на другое сиденье, поближе к тому месту, где лежал белобрысый, — я знаю, что труп Шатрова был у тебя в гараже. Куда вы его дели? У вас ведь времени было в обрез.

— Нет трупа, нет, — вклинился в наш разговор Рыжий, — мы никого не убивали.

Стригунов поманил меня пальцем. Я поднялась и вышла следом за ним на улицу.

— Они тебе ничего не скажут, — озабоченно произнес он, — за умышленное убийство им впаяют по полной программе, а за покушение на твою жизнь лет по пять от силы, а то и того меньше. Они же не враги себе. Если они тебе признаются, тогда им крышка. Нет, — он покачал головой, — они будут молчать.

— Я ведь собственными глазами видела, как один из их шайки выстрелил Шатрову в голову, — я тоже достала сигареты и закурила.

Стригунов невесело усмехнулся.

— Ладно, нам пора.

— Все равно я доведу это дело до конца, — упрямо сказала я, — чего бы мне это ни стоило.

— Могу только пожелать тебе успеха, — Олег неловко сжал своими ручищами мои плечи. — Если найдешь пару-тройку бандитов, звони — разберемся.

Я еще раз поблагодарила Олега и направилась к подъезду. Несколько жильцов, в основном смелые старушки и пара крепких мужиков в спортивных штанах, издалека наблюдали за тем, как бойцы Стригунова рассаживаются по машинам и целой колонной выезжают со двора. Возглавлял процессию «Москвич», «Форд» двигался следом, а последней тронулась «шестерка», за рулем которой сидел Ваня. Он улыбнулся и махнул мне рукой на прощанье.

ГЛАВА 10

Войдя в квартиру, я тут же плюхнулась на диван. Несколько минут я лежала без движения, ни о чем не думая, позволяя уставшему за день телу немного отдохнуть. Почувствовав, что вполне готова к трудовым подвигам, легко поднялась и отправилась на кухню. Я нашла в холодильнике кусок говяжьей печени и решила поджарить ее с луком, а на закуску сделать салат из помидоров.

Пока я занималась приготовлениями, включила телевизор, висевший на кронштейне в углу. Но смотреть почему-то ничего не хотелось. Я выключила телевизор и стала просто смотреть в окно, за которым сгустились на удивление знойные августовские сумерки.

Ужин с красным вином немного умиротворил меня, и я заснула сразу же, как только добралась до кровати.

Мне приснилось, что я в подводной лодке. Вокруг задраивающиеся двери, стальные переборки, металлические поручни. Я отстояла вахту, пробралась к себе в крохотную каюту и только закрыла глаза, как раздался сигнал тревоги. «Дзынь, дзынь, дзынь, дзынь», — равномерно раздавалось у меня над головой. Но глаза не открываются, веки такие тяжелые, что их не поднять и домкратом. «Дзынь, дзынь, дзынь». «Нужно вставать, — говорю я себе, — товарищи без меня не справятся». Я делаю глубокий вдох, в голове начинает потихонечку проясняться, и я понимаю, что это снова надрывается телефон. «Выдернуть тебя, что ли, из розетки?» Ладно уж, все равно сон сгинул.

— Алло, — я сняла трубку и прижала ее к уху.

— Татьяна Александровна? — голос показался мне знакомым своей монотонностью. — Извините, что приходится вас беспокоить в такое время, но я подумал… — в трубке повисло молчание.

Не знаю, о чем там подумал мой собеседник, а я подумала, что поднимать меня в час ночи — это просто хамство. Где же я слышала этот нудный, бесцветный голос?

— Может, вы для начала представитесь? — мне надоело ломать голову.

— Вы не помните меня, жаль, — вздохнул ночной собеседник, — а мы ведь только сегодня с вами обсуждали положение дел с нашей милицией.

— А, — осенило меня, — Илья Гаврилович?

— Да-да, — раздался в трубке натянутый смех, — у меня есть для вас сюрприз, — таинственно добавил он, — хотя…

— Что хотя? — вмиг взбодрилась я.

— Я очень сочувствую Галине Семеновне… ей будет нелегко…

— Да что такое, объяснитесь, наконец! — довольно требовательно сказала я.

— Могу только сказать, что то, что я хочу вам сообщить, напрямую связано с вашими поисками. Но это не телефонный разговор, вы меня понимаете?

— Конечно, — зевнула я, — но сейчас час ночи…

— Я думал…

— Хорошо, что вы предлагаете?

— Встретиться и поговорить, если вам, конечно, это нужно.

— У вас бессонница? — поддела я главного прокурора.

— Просто я не могу никак успокоиться. Сына моего хорошего друга, как вы выразились, «прессуют», я считаю себя обязанным что-нибудь предпринять, — со вздохом произнес Селиванов.

— Что, например?

— Послушайте, — вкрадчиво начал Селиванов, — дорога каждая минута. Я один дома. Приезжайте.

— Хорошо.

Селиванов продиктовал мне адрес. Я поняла, что это за городом. Он подтвердил, что речь идет о загородном «поместье». На всякий случай я сделала один звонок. Селиванову я пообещала приехать не раньше чем через час — так что время у меня было.

Приведя себя в порядок, я выскочила на лестничную площадку. Осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, спустилась вниз. Стояла звездная ночь. Веяние теплого ветерка обдавало кожу лаской и обещанием романтического приключения. «Как хорошо сейчас влюбленным, — снова зевнув, подумала я, — ходят себе под луной и в ус не дуют, рассказывают друг другу сладкие глупости и смеются как тихопомешанные». Я вспомнила, в каком замешательстве оставила Костю.

«А ведь ты, Иванова, могла бы сейчас лежать в его объятиях и сентиментально мурлыкать». Я вздохнула и выехала со двора. В голове шумело. «Нет, — решила я, — завтра надо как следует выспаться».

Я покинула город, пересекла черту, условно отделяющую его от пригорода. Дорога была пустынной и унылой. По обе стороны тянулась темная стена лесопосадок. Казалось, звездный свет не доходит до окрестных степей или слишком слаб и робок, чтобы пробить их непроницаемую черноту. Мне стало даже жутко: я привыкла наблюдать мир в гармонии, а тут она явно отсутствовала. На ум пришли красноречиво описанные пейзажи Дантова ада. Те же мглистые круги, та же безысходность.

«Ну-ка, встряхнись!» — скомандовала я себе.

Увидев гостеприимно горящие окна в доме Селиванова, я обрадовалась, как ребенок. Дом был двухэтажный, занимал огромный участок. В темноте трудно было оценить архитектурные достоинства здания, да они меня, честно говоря, и не волновали. Я посигналила. Здоровенные ворота разъехались. Я очутилась во дворе, контуры которого терялись во мраке. На фасаде горели три небольших лампы. Машин во дворе не было. Стояла тишина. Я вышла из салона и огляделась. Никого. Поднялась на несколько ступенек и хотела уже нажать на кнопку звонка, как дверь с характерным металлическим щелчком открылась. На пороге, озаренная мягким светом зажженных в прихожей бра, стояла женщина. Я немного растерялась.

— Илья Гаврилович ждет вас в холле, — сказала она хорошо поставленным голосом.