Михаил Черненок - Последствия неустранимы Страница 23

- Правильно, - согласился Бирюков. - Поэтому посмотри-ка в кооперативе, у кого овощи хорошо растут. Поинтересуйся, каким способом это достигнуто. Понял меня, мыслитель?

- Так точно!

Лимакин достал из кармана пачку сигарет, хотел было закурить, но передумал. Устало заговорил:

- Из "Победителя" звонил прокурору. Семен Трофимович получил взбучку от вышестоящего начальства. Софья Георгиевна уже и в областную прокуратуру нажаловалась. Не понимаю, чего она хочет добиться своими жалобами?

- Ничего не хочет, - с огорчением сказал Бирюков. - Обычная обывательская запальчивость. Софье Георгиевне ведь неизвестно, какой грязный клубок заплел ее муж. В ее понятии так: скончался Александр Васильевич на даче Тумановых - Тумановы убийцы. А прокуратура и уголовный розыск непонятно кого ищут.

- Но, согласись, улики против Нади и Олега очень серьезные. Может, и вправду мы прошлогодний снег ищем?..

Бирюков щелкнул шариковой авторучкой, принялся обводить на перекидном календаре число.

- Не знаю, Петя... Может, действительно в дебри лезем понапрасну, но что хочешь со мной делай, не могу я представить Тумановых в роли убийц. На мой взгляд, это тот самый случай, когда порядочные люди, не являющиеся, по существу, преступниками в полном смысле этого слова, втягиваются в роковую орбиту откровенным подонком.

- Считаешь, Головчанский их втянул?

- Да.

- Семен Трофимович мне сказал, что Облсельстрой прислал в прокуратуру прекрасную характеристику на Головчанского.

- Что в Облсельстрое знают о Головчанском как о человеке? Он для них - начальник ПМК. А о начальниках судят цифровыми категориями: выполнил план на столько-то процентов, экономия средств такая-то, производительность труда ежегодно растет, новая техника внедряется. А то, что Александр Васильевич, еще будучи главным инженером, "химичил" с рацпредложениями, а став начальником ПМК, начал брать тысячами из государственной кассы как из собственного кармана, - это Облсельстрою неизвестно.

- Ты возненавидел Головчанского?

- Нет, Петя. Головчанский - потерпевший. Наша задача - найти его убийцу и посадить на скамью подсудимых. Но вот в чем дело... Чем больше я узнаю об Александре Васильевиче, тем больше склоняюсь к мысли, что основным преступником является сам потерпевший...

Зазвонил телефон. Бирюков ответил. После короткого разговора положил трубку и посмотрел на Лимакина:

- Олег Туманов хочет говорить со мной с глазу на глаз. Сейчас придет...

17. "Явка с повинной"

Со времени последней встречи с Бирюковым Туманов изменился еще больше. Добродушное, чуть продолговатое лицо Олега стало теперь вытянутым, скуластым, а под воспаленными до красноты глазами чернели такие плотные круги, словно Олег не спал несколько суток подряд. Он неуверенно уселся на стул прямо перед столом Антона и вдруг заявил:

- В общем, пришел с повинной... Я отравил Головчанского.

- Ты что городишь, Олег?! - сорвалось у Антона.

- Уже неделю не сплю. Если сейчас не арестуете, повешусь или сойду с ума. Не могу больше...

- Посмотри мне в глаза...

Туманов нехотя поднял взгляд и уставился на Бирюкова замутненными расширенными зрачками.

- Ты пьян, Олег?

- Всего полстакана водки для храбрости...

Бирюков нахмурился:

- С пьяными разговоров не веду.

На лице Туманова появилась виноватая улыбка:

- Разве с полстакана опьянеешь? У меня трезвая голова. Прошу, арестуйте. Честное слово, не могу больше...

- Рассказывай, что надумал.

Туманов опустил голову и глуховатым голосом заговорил. Бирюков сосредоточился. Довольно быстро он понял, что Олег слово в слово, будто зазубренный урок, пересказывает показания своей жены. Только все это излагалось как бы в другом ракурсе, с точки зрения его, Олега. Больше того, Туманов даже не утаил, как ездил с Огнянниковой в Новосибирск к врачу и как тот объявил ему "приговор". Все в показаниях Олега было логично до самого последнего момента, когда он якобы заподозрил, что Головчанский намеренно до отправления электрички выпроваживает его с вокзала на охоту. Дойдя до этого места, Туманов мельком взглянул на Антона и опять потупился:

- В общем, на охоту я не ездил. Дальше все - как Надя вам рассказывала.

- Выходит, ты с Надиных слов говоришь? - быстро спросил Антон.

- Почему с Надиных?.. - Туманов тревожно насторожился. - Я откровенно говорю.

- Откуда, Олег, тебе известно, о чем мне Надя рассказывала?

На щеках Туманова заходили желваки:

- Она во всем мне призналась.

- Как после этого ты к ней относишься?

- Как прежде. Надя не виновата, что у нас не было детей.

- Почему же хотел ее отравить?

- Я не ее... - Туманов растерялся. - Я только Александра Васильевича хотел, по ревности...

- Но ведь Надя тоже могла выпить с Головчанским отравленного коньяка...

- Она, как стала беременной, совершенно не пьет. Мы очень долго ждали ребенка, - обреченно проговорил Туманов.

- А дождавшись, ты решил все угробить?

- Ревность...

- Ну и чем же ты отравил Головчанского?

Нервно сжимая ладони, Туманов долго молчал. Заговорил он лишь после того, когда Бирюков повторил вопрос.

- Порошок такой есть для протравки семян. Нынче весной Александр Васильевич у агронома в совхозе "Победитель" пол-литровую стеклянную банку насыпал, чтобы на дачном участке овощи лучше росли. Мне немного дал этого порошка, рассказал, как его применять, и предупредил, что это сильный яд. В пятницу я вспомнил об этом яде...

Внимательно слушая Туманова, Бирюков невольно отметил, что в показаниях Олега есть несомненная доля истины. Тут же возникла досада. Антон пока не мог понять отчего: то ли оттого, что ошибся в первоначальных выводах об Олеге, то ли из-за того, что Олег своей "явкой с повинной" перечеркивал вроде бы наметившуюся другую версию. Появилось желание немедленно запротоколировать показания, однако внутренний голос сразу возразил: "Не пори горячку! Предъявить обвинение никогда не поздно. Иди от обратного - постарайся уличить Туманова в неискренности". И Антон спросил:

- Какого цвета был ядовитый порошок?

- Розового, - быстро ответил Туманов.

- Давно стал ревновать Надю?

- В пятницу такая мысль появилась.

- Что ж ты берег тот порошок с весны до осени?

Туманов долго думал. Наконец сказал:

- В машине он у меня, в бумагу завернутый, лежал.

- А как же семена? Не обрабатывал этим порошком весной?

- Нет... Побоялся отраву в почву внести...

- И как ты подсыпал порошок в коньяк? Расскажи подробно.

Туманов вялым движением руки поправил спутанные волосы:

- Тихо открыл ключом дверь, вошел в кухню. Отвернул пробку с бутылки, но и... понятно, как.

- Обратно пробку завернул?

- Ну. Все, как было, сделал и тихо вышел.

"А Надя сказала, что пробка была не завинчена", - мгновенно отметил про себя Бирюков и, словно между прочим, уточнил:

- Хорошо помнишь, что завернул?

- Конечно.

- Дождь сильный был?

- Ночью?

- Да, когда ты в кухню входил.

- Проливной, как из ведра.

- Разувался на крыльце?

Туманов скривил в усмешке губы:

- Не хватало еще разуваться - не в чужую ведь дачу входил, да и не до этого мне было...

"Лжет, откровенно лжет", - даже как-то обрадовался Бирюков и сказал:

- Олег, ты присутствовал при осмотре места происшествия. Следов-то в кухне не было. Ты что, Христос, чтобы, не касаясь ногами пола, ходить?

- Как это не было?! - На лице Туманова появилось удивление. - По всему крыльцу и...

- Правильно, - согласился Антон. - Те следы мы видели - это ты заходил на дачу перед тем, как приехать в милицию. Но у кухонного стола было чистенько. Почему, спрашивается, если на улице дождь лил как из ведра?..

- Наверно, высохли, - неуверенно сказал Туманов.

- Вода может высохнуть - грязь останется.

- Думаете, обманываю?.. - растерянно спросил Туманов. - Тогда ни за что не найдете преступника. Я преступник. Правда я!..

Внезапная догадка осенила Бирюкова. Антон вышел из-за стола, сел рядом с Тумановым и спросил:

- Хочешь, Олег, скажу, почему ты надумал взять вину на себя?.. Туманов промолчал, и Антон вынужден был сразу ответить: - Ты испугался, что в убийстве Головчанского следователь обвинит Надю. Не так?..

Лицо Туманова побагровело.

- А чем Надя докажет свою невиновность? - резко выпалил он и тотчас вроде бы растерялся. - Я не могу! Честно, не могу! Устал от звонков Софьи Георгиевны. Ома все-все знает. И о моей беде, и о Наде, и обо всем, обо всем!..

- Откуда Софье Георгиевне это "все-все" известно?

- У нее спросите!

- Спрошу. Но скажи откровенно: кто, кроме тебя и Огнянниковой, знал о твоей, как ты говоришь, "беде"?

Туманов внезапно сник:

- Не знаю... Может, Анна разболтала. Лично я даже Наде не говорил, оттого Надя и... пошла на поводу у Головчанского.

- Что за человек Огнянникова, Олег?

- Поговорите с ней - узнаете.

- Уже говорил. Производит хорошее впечатление.