Полина Дашкова - Место под солнцем Страница 24

– Перестань, ты насмотрелась мексиканских сериалов, теперь тебе везде мерещатся роковые страсти. Телефонная шептунья к убийству никакого отношения не имеет. Имела бы – не стала звонить. Наоборот, она бы испугалась, затихла. А она рыдает в трубку. По Глебу рыдает. Она идиотка, но не убийца. Чтобы выследить и пальнуть из кустов, убить одним выстрелом, а потом незаметно скрыться, надо думать, соображать. Убийца нормально соображал и не хотел, чтобы его поймали. Это сделал хладнокровный профессиональный бандит, а не влюбленная истеричка.

– Откуда ты знаешь? – не унималась Жанночка. Она стояла посреди комнаты, маленькая, кругленькая, в длинной ночной рубашке в розовый цветочек. Светлые, мелко вьющиеся волосы были похожи на пух взлохмаченного цыпленка, круглые щеки раскраснелись, голубые глаза гневно сверкали.

– Эта гадина была здесь, у тебя в доме, и не раз! Она спала с твоим мужем в твоей постели! А жуткая история с подушкой? Ты забыла? Я напомню!

– Не надо, – поморщилась Катя, – я не забыла. Но это чушь, мистика.

– Ничего себе, чушь! Если ты не хочешь, я сама расскажу все следователю!

– Хорошо, – кивнула Катя, – во-первых, успокойся. А во-вторых, ты вспомни сама эту историю. Хорошенько вспомни. И представь, как ты будешь излагать ее следователю. Пьяная бомжиха пристала ко мне на улице, у магазина. Что-то бормотала, и ты прислушалась, приняла к сведению пьяный бред.

– Это был не бред, – покачала головой Жанночка, – она сказала правду. Ты, как страус, прячешь голову в песок. Ты полагаешься только на здравый смысл. А не все в жизни происходит по законам здравого смысла. Не все.

– Жанночка, пошли чайку попьем, – вздохнула Катя, – все равно теперь заснуть не сможем.

Пока закипал чайник, обе молча курили. И перед Катей вдруг ясно встало чумазое лицо с черным фингалом под глазом, драная лыжная шапчонка, надвинутая до бровей. В тишине кухни отчетливо зазвучало хриплое монотонное бормотание:

– Берегись, есть одна, которая хочет тебя извести, любит твоего мужа, а тебя изведет до смерти. Не веришь мне, вспори свою подушку, вспори, посмотри, что там… Они с Жанночкой вышли из супермаркета. Он был в двух шагах от дома, сумки нетяжелые, и они шли пешком. Бомжиха семенила следом и продолжала бормотать. Сначала они просто не обращали внимания. Потом Жанночка не выдержала, рявкнула:

– Уйди отсюда! – и протянула приставучей психопатке пару тысячных купюр.

– Я не с тобой разговариваю, – продолжала бубнить бомжиха, – убери свои деньги. Я вот с женщиной разговариваю. Я-то уйду, а она скоро помрет. – Психопатка забежала с другой стороны и преградила Кате дорогу:

– Думаешь, ты такая сильная? Зря! Ты скоро, кое-что узнаешь, да поздно будет. Ворона каркает, соперница фотку твою булавками колет, прямо в глаза, свечку ставит за упокой каждый день. Вспори подушку. Поздно будет… – Отстань от меня! – не выдержала Катя, достала из кармана мелкие купюры и протянула бомжихе. – Вот, возьми и отстань.

– Не возьму я твоих денег, я у покойников денег не беру. Изведет тебя соперница, глаз у нее дурной, душа черная. Она на тебя страшную порчу напускает. Вспори свою подушку. – Проговорив всю эту пакость быстрым хриплым речитативом, бомжиха кинулась в кусты и исчезла.

Когда они пришли домой, Жанночка первым делом отправилась в спальню.

– Не надо, – попросила Катя, – перестань, не сходи с ума.

– Для того чтобы не сойти с ума, надо убедиться, что это чушь.

В ее руках уже были маникюрные ножницы, она стянула наволочку. По комнате полетел пух. Катя фыркнула, ушла на кухню, закурила.

– Глупость какая, гадость и глупость! – сказала она самой себе вслух.

Через несколько минут послышался крик Жанночки:

– Иди сюда, посмотри!

Спальня была вся в перьях, и Жанночка тоже. Распоротая подушка валялась на полу. Жанночка держала в руках какие-то щепки, куски крашеной древесины, огарок желтой церковной свечи, бумажную ленту с текстом заупокойной молитвы. Такие кладут на лоб покойникам при отпевании.

– Выкинь! В мешок и в мусоропровод! – сказала Катя.

– Надо сначала выяснить, что это значит, – страшным шепотом произнесла Жанночка.

– Не надо ничего выяснять. Выбрасывай эту гадость вместе с подушкой.

– А может, лучше сжечь? Или закопать?

– Как ты не понимаешь, – вздохнула Катя, – этому нельзя верить ни секунды. Надо выкинуть сейчас же и забыть. Все эти штуки как раз рассчитаны на глупый, суеверный страх.

– Однако кто-то сделал это, – резонно заметила Жанночка, – кто-то проник в дом, аккуратно вспорол шов, засунул все это, зашил, потом подмел палас, собрал перья. То есть провел здесь не меньше получаса. А главное – откуда узнала про подушку бомжиха?

– Глеб иногда приводит сюда своих баб. В августе я была на гастролях, он наверняка развлекался, – устало произнесла Катя. – Одна из них оказалась сумасшедшей. Бомжиха бормотала про порчу и про подушку. Это старая байка, я еще в детстве слышала. У нас на даче каждое лето по поселку ходила старуха, всем предлагала снять сглаз и порчу. Недорого, можно натурой, то есть водкой либо продуктами. Она тоже несла какую-то ересь про подушки, в которые зашивают всякие заговоренные предметы. Все, Жанночка. Хватит об этом.

И тут зазвонил телефон.

– Кать, привет, – раздался в трубке веселый голос Маргоши Крестовской, – у вас, кажется, есть словарь современного американского сленга. Можешь одолжить на недельку?

– Конечно, могу. Приходи, – ответила Катя.

– Вот! – обрадовалась Жанночка, узнав, кто сейчас придет. – У нее наверняка есть какая-нибудь знакомая гадалка или колдунья, у Маргоши куча знакомых. Она поможет. Надо ей обязательно все рассказать и показать вот это.

– Нет, – Катя вытащила пылесос из шкафа, – надо все убрать. И с Маргошей мы ничего обсуждать не станем. Она еще кому-нибудь расскажет. Распухнет большая интересная сплетня… – Ну, мы можем ничего ей не говорить, – смутилась Жанночка, – просто спросить, есть ли знакомая гадалка, экстрасенс или кто-то в этом роде. Ведь необязательно объяснять зачем. В крайнем случае можно сказать, что это для меня.

Они не успели убрать перья, звонок в дверь раздался всего через десять минут. Вероятно, Маргоша была где-то поблизости, звонила из машины.

– Вы что, курицу ощипывали? – засмеялась она, взглянув на палас, усыпанный остатками перьев.

– У нас тут такое… – Жанночка сразу забыла о Катиной просьбе ничего не рассказывать, с ходу выложила Маргоше про бомжиху и показала предметы, извлеченные из Катиной подушки.

Маргоша стояла на пороге спальни в распахнутой замшевой куртке, слушала молча и серьезно.

– Значит, так, – сказала она, когда Жанночка закончила, – я прямо сейчас позвоню одной знакомой, она потомственная ворожея. С такими вещами не шутят. Как ты себя чувствуешь? – Она внимательно посмотрела на Катю. – У тебя в последнее время не было головной боли, слабости?

– Ладно, хватит, – Катя включила пылесос, – идиотизм, в самом деле!

– Нет, подожди. – Маргоша ногой нажала кнопку пылесоса, он затих. – Ты зря к этому так относишься. Не хочу тебя пугать, но это серьезно. Неизвестно, сколько времени ты проспала на заговоренной подушке. Надо снять сглаз.

– Чушь! Какие-то щепки, огарок свечной, бумажка с молитвой. Это же не ядерный реактор, не ртуть. Выкинуть и забыть. Если относиться к этому серьезно, тогда правда можно заболеть.

– Слушай, тебе действительно все равно? Нисколечко не страшно? – тихо спросила Маргоша.

– Мне противно, но не страшно.

– Маргоша, ты позвони своей гадалке, – прошептала Жанночка, – потому что мне, например, очень страшно.

Гадалки дома не оказалось. Маргоша обещала непременно ей дозвониться. А щепки и прочее посоветовала до разговора со «специалисткой» не трогать, сложить в мешочек и вынести на балкон.

– А подушка? – деловито спросила Жанночка. – Из нее перья сыплются.

– Подушку надо вынести на помойку, – заявила Маргоша.

Выпив чашку чаю, захватив словарь американского сленга, она ушла. А вечером позвонила женщина с очень низким хриплым голосом, представилась Беллой Юрьевной.

– Мне ваш телефон дала Маргарита Крестовская. Она рассказала, что произошло. Деточка, это действительно серьезно. То, что вы нашли, необходимо сжечь. Это старинная магия, смертельная порча. Щепки от гроба, свеча, сгоревшая за упокой вашей души. Женщина, которая подошла к вам на улице, скорее всего юродивая. Они иногда, обладают даром предвидения. Вы крещеная?

– Да, я крещеная, – ответила Катя.

– В церковь ходите?

– При чем здесь церковь? – Кате здорово надоело все это, она еле сдерживалась, чтобы не сказать резкость.

– Как это – при чем? Если вы верующая, то должны понимать: на вас нападают темные силы.

– Я верующая, но не суеверная. Это разные вещи.

– Вы напрасно сердитесь, – заметила гадалка, – не верят в сглаз и порчу только атеисты.