Олег Рой - Муж, жена, любовница Страница 24

– Это похоже на тепловой удар, – продолжал размышлять вслух Питер. – Вы перегрелись, хотя пришли сюда с холодными руками. С вами случился глубокий обморок. Я очень испугался.

– Да, у меня потемнело в глазах, и я ничего не помню. Кстати, а почему у вас в руке был шприц, когда я очнулась?

– Я вынужден был ввести вам лекарство для поддержания работы сердца. Это простая камфара.

– Откуда у вас камфара? И шприцы – неужели вы всегда держите их наготове?

– Держу. И, как видите, Юлечка, делаю это совершенно правильно. Мало ли что может случиться! А камфара – это элементарный препарат, он должен быть всегда под рукой.

– Откуда такие познания? Вы врач?

– Что за допрос, дорогая! – засмеялся ее собеседник. Но тут же посерьезнел и продолжил уже совершенно другим тоном: – Нет, я не врач, но близок к этой профессии. Вы внезапно потеряли сознание. «Скорую помощь» вызывать нельзя. И вам, и мне это ни к чему: вы замужем, я тоже не холостяк. К тому же у вас нет с собой страховки. Правда ведь? Вот я и измерил ваше давление, пульс, понял, что вы в обмороке, и быстро ввел камфару.

– Так просто. Спасибо, Питер. Вы, наверное, правильно отреагировали.

– Ну что вы, не стоит благодарности. Я держу в холодильнике такие препараты, потому что мне и членам моей семьи иногда приходится ими пользоваться. А здешняя медицина очень малопрофессиональна и дорога. Для оказания помощи вас могли отвезти на вертолете на другой остров – на Гваделупу. Вы этого хотите?

– Ну уж нет, оказаться на Гваделупе, поехав в магазин в Густавию... Ни за что. Спасибо, Питер, вы меня просто спасли. А то было бы похоже на какой-нибудь анекдот про неверную жену. – И Юлия рассмеялась.

– О, слава богу, наконец-то вы смеетесь! Ну, как теперь? Голова кружится, болит?

– Немного. И шумит в ушах, но это, должно быть, скоро пройдет. Который час? Я должна быть в отеле хотя бы к ужину.

– Не беспокойтесь. У вас в запасе два часа. Успеете прийти в себя. А теперь, голубушка, никакого секса, от которого вас так занесло, что вы потеряли сознание. Признайтесь уж мне – я ваш друг, я никому не скажу, – что вы так переволновались, так перенервничали перед нашей встречей, что вам стало плохо. Да?

– Не выдумывайте, Питер. Я, естественно, волновалась, но не до обморока же. На меня это совсем не похоже. У меня крепкое здоровье.

– Ну и замечательно. Надеюсь, оно останется таковым и впредь. Если вам лучше, одевайтесь, и давайте посидим на веранде, на воздухе. Там уже прохладно, ветерок. Солнце ушло с этой стороны дома.

На маленькой веранде – скорее даже лоджии – помещались стол и два плетеных кресла. Питер вынул курительную трубку:

– Простите меня. Я так перенервничал, что должен покурить, чтобы успокоиться. Вы не будете против, если я выкурю трубочку?

– Нет, конечно. Мне нравится, как пахнет трубочный табак. Я долго была без сознания?

– Да нет, минут десять-пятнадцать. Такое бывало с вами раньше? Или это мое могучее обаяние вывело вас из себя? Признайтесь!

– Нет, никогда со мной раньше такого не было. Наверное, сказались жара, волнение и эти ваши любимые тропики – все вместе взятое.

– А диабета у вас нет? Это могла быть и диабетическая кома.

– Господь с вами, что вы такое страшное говорите! Я же говорила вам: у меня отличное здоровье и я веду правильный образ жизни. Жару переношу хорошо – я же банщица со стажем. Не курю, мало пью... словом, непонятно.

– Вы употребляли мало жидкости. В этом климате, хочешь не хочешь, надо много пить... Сейчас вам подойдет чай.

От назидательной речи Питера Юлии стало смешно. Что ж это они все меня учат – даже случайный любовник – и тот туда же!

Но вслух она сказала:

– Хорошо, уговорили. Давайте пить чай – только, чур, зеленый.

И Питер заказал по телефону зеленого чаю. Над ними плыл душистый запах табака, одурманивающе, пряно пахли цветы, и Юлия, все еще испуганная и напряженная, понемногу расслабилась и почувствовала, что уже по-настоящему приходит в себя.

– А теперь давайте просто поболтаем, – улыбнувшись ей, сказал он. – Я скучаю по русской речи, хотя и не признаюсь в этом никому, даже самому себе. А вам вот, видите, признался.

– О чем же мы будем разговаривать?

– Да о чем обычно говорят? Во времена моей молодости говорили о детях. Это самая безобидная тема. Расскажите, какие у вас дети.

Они беседовали довольно долго – так, ни о чем, как и предлагал ее странный случайный знакомый. У Юлии совсем перестала кружиться голова; она чувствовала лишь противную дрожь в коленях, но и этого было вполне достаточно, чтобы внутренний дискомфорт не покидал ее.

Питер заботливо угощал ее чаем. Она тихо сидела, пока не смогла уверенно встать, пока не ощутила, что все в порядке и силы ее окончательно восстановились.

– Пожалуй, я уже в силах отправиться домой. Мне давно пора.

– У меня здесь нет машины, Юлечка. Давайте я посажу вас в автомобиль.

– Спасибо вам, Питер, но я уже в полном порядке. Не надо меня провожать. Заметьте, что мы так и не перешли на «ты». Забавно, правда?

И Юлия, с легкой грустью махнув ему рукой, размеренно, словно проверяя свои силы, отправилась в обратный путь. На улице было еще жарко, но дул свежий ветер с океана. Она глубоко вдохнула полной грудью и подумала, что, если она доберется спокойно до Москвы, без дальнейших приключений, это будет подарком судьбы. А пока надо добраться всего лишь до своего отеля...

Ее подвезла интересная мулатка, седая и строгая – Юлия уже знала, что на островах все пользуются автостопом – и туристы, и местные жители. В дороге она обдумывала случившееся. Этот неожиданный обморок... Возможно, ничего особенного действительно не случилось. Тепловой удар – с кем не бывает! Она мало ела, а главное – мало пила сегодня. Забыла совсем про это важное правило поведения на жаре – пить и пить, даже когда не хочется. Плохо спала в последние дни, пережила сильный стресс, перенервничала...

Да уж, первый внебрачный сексуальный опыт она запомнит надолго! Надо же, так переволноваться, чтобы грохнуться в обморок – как невинная девочка, ей-богу! Пожалуй, даже какой-нибудь близкой подруге она не смогла бы об этом рассказать – засмеют ведь! Хорошо еще, что ей попался такой опытный и бывалый партнер. Умеет вывести из обморока, сделать укол, знает, что к чему. А если бы на месте Питера был кто-то другой? Страшно подумать – «Скорая», вертолет, больница на Гваделупе, местные врачи, расходы, страховая компания, волокита с оплатой страховки... О, какое счастье, что все обошлось! Да, видно, роль распутницы – все-таки не ее амплуа. Моральных силенок маловато – да и физических, как выясняется, тоже.

Юлия почувствовала легкую боль в руке и взглянула на синяк от укола. Не так уж и ловко он это умеет – вон какой след остался. И тут же она упрекнула себя: еще привередничает! Хотя привередничай не привередничай, а Питер все-таки человек с тайной. Явно что-то скрывает, о чем-то умалчивает. Ну, сейчас это обычное дело. Может, «пришил» каких-нибудь своих бабушек, забрал наследство и прячется теперь на Антилах... Она почти не отдавала себе отчета, что пытается рассмешить и успокоить себя, что, насмешничая, всего лишь старается обмануть собственное чутье, подсказывающее, что где-то рядом таится опасность.

У въезда на территорию своего отеля Юлия поблагодарила мулатку и вышла из машины. Женщина приветливо улыбнулась ей, пожелала счастливого возвращения домой. Машина, взревев мотором, рванулась с места. Да, счастливое возвращение – это как раз то, от чего я бы не отказалась, подумала Юлия.

Ну вот и все. Приключение позади. Теперь она нормальная, современная женщина – и знает жизнь. И вообще все было бы неплохо, если бы не этот дурацкий обморок... Но уже ясно: безумства ей вредят. Рискнула один раз – и довольно, не для нее все это. И подумав со вздохом, что зря, должно быть, природа создала ее женщиной одного мужчины – во всяком случае, женщиной, стремящейся к этому, – она вошла в дом.

В спальне был полумрак и прохлада. Раздавался могучий храп: Лешка крепко спал.

Юлия долго стояла под струей душа, делая воду то горячее, то холоднее, потом облилась из кувшина с головой, как учила ее няня – чтобы смыть все плохое. Оделась, тщательно причесалась, наложила легкий, едва заметный макияж и стала будить мужа:

– Лешка, соня, вставай, пора ужинать! Ты проспишь все на свете.

– А, это ты, уже вернулась? Ты меня разбудила на самом интересном месте. Мне снился такой хороший сон. Как съездила, все раритеты скупила? Или оставила что-нибудь бедным аборигенам?

Ей не хотелось вступать хоть и в шутливую, но перебранку, не хотелось слушать его досужий треп, и она сказала, что будет ждать его в саду, в беседке.

Океан тихо шумел, ветер гнал небольшие волны, пальмы шуршали жесткими листьями. Весь вечер она была тихой, задумчивой – и рано легла спать.

Глава 7

В Москву они прилетели ясным январским утром. За иллюминатором самолета на летном поле сверкал белый снег. Юлии было приятно возвращение на родину, в знакомые края, домой. Они отсутствовали совсем недолго – четыре недели; перевалил за середину январь 2000 года, но ей казалось, что время остановилось. На островах оно, во всяком случае, точно было другим. Снег и зима выглядели такими привычными и милыми, а экзотические острова стали казаться ей далеким миражом уже в тот момент, когда они спускались по трапу.