Наталья Солнцева - Подручный смерти Страница 24

– Лариса и Ренат?

– Ты всегда был смышленым, приятель. Но тебя погубила обостренная совесть. Ты слишком увлекся моралью и растерял свои достижения. Теперь ты влачишь жалкое существование в этой обветшалой больничке, а я… живу в свое удовольствие. Развлекаюсь, путешествую, ни в чем себе не отказываю!

Бортников обиделся. Этот наглый холеный мужчина обесценил его, унизил.

– Чем же я обязан вашему визиту?

– Завидуешь? Вредное чувство! – вздохнул Вернер. – Толку никакого, одни неприятности. Настроение портится, желчь разливается.

– Что привело вас ко мне? – не поддался на провокацию доктор. – Зачем вы меня искали?

– Хотел заказать у тебя мазь. Ты готовил ее из сока растения, выросшего на крови Прометея. Всякий, кто натрется этим средством, станет неуязвимым ни для железа, ни для огня. А в новых реалиях его и пуля не возьмет.

– Только на сутки, – вырвалось у Бортникова.

– Разве этого мало? За сутки при определенной сноровке можно много успеть.

– Зачем вам мазь?

– Это мое дело, – убрал улыбку Вернер.

– Я не помню, в каком количестве нужно добавить к соку ингредиенты…

– Хитришь, приятель? Стыдно обманывать старого знакомого.

– Идите к дьяволу, Вернер! Я вас не боюсь.

– Я не собирался тебя пугать. Пожалей девочку, которая подслушивает под дверью. Две смерти на пустыре ни о чем тебе не говорят? Как насчет следующей?..

Никаких крыс в чулане не было, как Пашка и предполагал. Они с матерью осмотрели весь пол, проверили каждый уголок. Круглое отверстие в углу под стеллажом не могло служить крысам ни лазом, ни гнездом.

– Мишаня, видно, не в себе, – горестно вздохнула мать. – Ему почудилось!

Парень остался при своем мнении. Дядька все выдумал. Он зачем-то лазал в чулан, а когда его застукали на горячем, придумал отговорку. Крысы, мол, скреблись. И в прошлый раз он сам туда залез. Правда, как ему удалось закрыть снаружи навесной замок, оставалось загадкой.

Анюта упрекала сына в хулиганстве, тот все отрицал. Не мог же он так надраться, чтобы ничего не помнить? В тот вечер он выпивал с дружками, но не до беспамятства. Потом на спор ходил на пустырь… после рванул домой.

Чулан притягивал его словно магнитом. Он должен выяснить, в чем тут фишка. Дождавшись, когда мать уйдет на работу, Пашка приступил к делу.

– У меня крыша на месте, – бормотал он, прислушиваясь к звукам в чулане. – Не то что у некоторых.

За дверью стояла тишина. Мать купила новый замок и повесила его на место старого. Ключ забрала с собой. Пашка обиделся. Он не алкаш какой-нибудь, чтобы лакать в одиночку материн самогон! Зря она на него напраслину возводит.

– Я выясню, какие крысы завелись в нашем доме…

С этими словами он на носочках прокрался в гостевую комнату и убедился, что больной крепко спит. Аж похрапывает. Племянник переступил порог, постоял и двинулся к шкафу. На полках лежало белье, полотенца, старые лоскутные одеяла…

Он обшарил все, толком не зная, что ищет. Дядькины вещи были сложены отдельно. Их он обыскал особенно тщательно. Ничего, достойного внимания.

Больной пошевелился, и парень замер, боясь дышать. Не хватало, чтобы его приняли за вора. «А кто же я?» – подумал он, заприметив отличный рюкзак. Раньше тот висел на веранде, а теперь перекочевал поближе к хозяину. Видно, дядька не доверяет родне.

– Нет, врешь! – прошептал племянник. – Мне чужого не надо.

После шкафа обыску подверглась вся комната. Последним был рюкзак. Он выглядел пустым, но Пашка решил осмотреть и его.

– Аа-а-ах-х-х-х! – пронеслось по комнате…

Парень хотел оглянуться, но что-то дохнуло на него холодом, навалилось, подмяло и начало душить. Он отбивался изо всех сил. Хотел крикнуть, позвать на помощь, но из горла вырывались только сдавленные хрипы. На какой-то миг ему удалось вывернуться.

– Дядь Миш!.. Не убивайте!.. Это же я!.. Паша!..

Кто-то сбил его с ног, и он катался по полу, барахтаясь и отбиваясь. С грохотом упал задетый в пылу потасовки стул.

– Не убивайте! – вопил парень. – Это же я!.. Это я! Паша-а-аа!.. Это я!

Кто-то сопел, хватал его за руки, больно шлепал по щекам.

– Не убивайте-е-ееее…

Когда Пашке в лицо плеснули водой, он зажмурился и… пришел в себя. Сообразил, что лежит на полу, а сверху нависает над ним дядя Миша с красной перекошенной физиономией.

– Вы че!?.. Сбрендили? – промямлил парень и заплакал. – Это же я…

– Вижу, что ты! Какого черта ты здесь делаешь?

– Я… я…

– Что ты здесь делаешь, спрашиваю?

– Пришел… посмотреть, как вы…

– Врешь, поганец! Ты в моих вещах рылся! Деньги искал?

– Нет… нет, клянусь…

– А кто стул перевернул?

– Так… вы же сами на меня набросились… душить стали…

– Душить? – поразился Слепцов и отпустил племянника. В его глазах мелькнуло недоумение. – Опять врешь? На кой ты мне сдался? Душить тебя…

Пашка понял, что смерть ему не грозит, и осмелел. Он приподнялся и сел, трогая пальцами горло. Кажется, все в порядке. Он может дышать и говорить.

– Вы мне чуть кадык не сломали…

На это дядька нервно поежился, ничего не ответил и начал оглядываться по сторонам.

– Стул упал, когда вы меня на пол повалили…

– Я спал, – понуро объяснил Слепцов. – Слышу сквозь сон какой-то грохот. Вскочил, а ты по полу катаешься и руками машешь. Я спросонья не сообразил, в чем дело. Подумал, ты голову зашиб, от боли корчишься.

– Вы меня убить хотели…

– Хватит чепуху городить! – он поднялся на ноги и протянул парню руку. – Вставай! Стул подними.

Пашка неохотно подчинился. С дядькой сейчас лучше не спорить. Вдруг снова набросится?

– Зачем мне тебя убивать, дурья башка?

– Может, вы меня с кем-то спутали…

Слепцов плюхнулся на кровать и вытер испарину. Он был еще слаб, и вынужденные физические усилия вымотали его.

– Ты, Паша, не темни. Скажи правду, и нам обоим полегчает. Тебе деньги нужны? На пиво? Или задолжал кому-то?

Дядька надеялся замять инцидент. Но племянник решил не давать ему спуску.

– Вы зачем меня по морде били? – вскинулся он.

– Чтобы ты в себя пришел! Невмоготу мне с тобой драться…

– А водой зачем окатили? Я мокрый весь!

Слепцов тяжело вздохнул и развел руками.

– Как иначе тебя в чувство привести? Ты же в истерике бился! Что с тобой, Паша?

– Это не со мной… это с вами…

– Ладно, пусть так, – сдался дядька. – Только матери не говори. Она и без того извелась.

– Вы про крыс нарочно придумали? Нет их в чулане… и не было.

Упоминание о крысах стало для Слепцова ледяным душем. Этот вороватый парнишка вовсе не глуп. Он что-то заподозрил…

Глава 25

Бортников отыскал Маришу в массажной. Массажистка угощала ее кофе и пирожными.

– Ты забыла, что у нас прием?

– У Нели сегодня день рождения…

– Поздравляю!

– Присаживайтесь, Кирилл Сергеич, – засуетилась массажистка. – Пирожные свежие, со сливочным кремом, я сама пекла.

– Извините, Неля, я бы с удовольствием, но больные ждут.

Мариша вздохнула и, пряча глаза, пошла за ним. В коридоре он спросил:

– Ты всегда подслушиваешь под дверью?

– Я не подслушивала…

– Не лги! Тебя приставили следить за мной? Кто?

Девушка поняла, что лучше не спорить и признать свою вину. Бортников отходчивый, он простит.

– Главврач, – выдавила она, краснея. – Он приказал мне! Только вы неправильно выразились… Мне поручили не следить за вами, а… перенимать ваш опыт.

Доктор злобно расхохотался.

– Вот как? Опыт, значит, мой понадобился?

– Да! Вы же…

– От тебя я такого не ожидал, Мариша, – перебил он. – Просто шпионский роман получается! А я-то, дурак, поверил в чистые чувства…

– Я ничего плохого не сделала, – всхлипнула девушка.

– Почему ты мне сразу не сказала?

– А что говорить-то?

Бортников глубоко вздохнул, чтобы не обрушить на нее лавину негодования, и сдержанно произнес:

– Ладно, проехали. Идем работать. Люди ждут.

Он молча шагал впереди, Мариша едва поспевала за ним, виновато шмыгая носом. У кабинета она приостановилась и промямлила:

– Тут нет никого… Где же очередь?

Бортников поразился пустым стульям, которых обычно не хватало для всех желающих. Этот чертов Вернер распугал больных! У него самого до сих пор рябит в глазах от его нефритовых четок. Может, ему привиделся фантом из прошлого? От переутомления такое бывает. Он недосыпает, вкалывает сутками без отдыха. Ночами готовит лекарства из трав, экспериментирует. Днем принимает больных.

В кабинете он сел в свое кресло и уставился на медсестру. Мариша переминалась с ноги на ногу, вытирая слезы марлевой салфеткой. Зря он накричал на нее, набросился с нелепыми обвинениями. К новеньким в коллективе всегда приглядываются с особым вниманием. С чего он взял, что для него сделают исключение?

Доктор с сожалением покачал головой и кивнул на стул:

– Садись, поговорим…

Она бросила на него обиженный взгляд, но подчинилась. Ее халат был коротким и высоко открывал коленки. В груди Бортникова шевельнулось и погасло желание.