Екатерина Вильмонт - Секрет мрачного подземелья Страница 24

– Преступники? – опешил Петька. – Которые заодно работают на Горлача? Нет, Крузик, это фигня. К тому же там, кажется, одни женщины…

– С чего ты взял?

– А с того, что мужики давно бы уже справились с этими сволочами! Да и та несчастная утопленница…

– Да, наверное… Петь, я что подумал, наверное, менты не сразу их освободят?

– Почему? Я думаю, сразу… Ну, может, день у них еще уйдет… А что, Круз?

– Понимаешь, они же там раздетые совсем, наверное, в одних халатах, им специально никакой одежды, видимо, не давали, может, мы, пока менты чухаться будут, что-то для этих несчастных соберем, хоть на первое время, ну юбки там, кофты? У всех наших, наверное, что-то найдется, и еще… у нас ведь есть общие деньги, надо будет им отдать, а? Как ты считаешь?

Петька был до слез растроган. Да, Круз – настоящий человек. У Петьки даже комок подступил к горлу.

– Конечно, Круз, завтра с утра Ольге звякнем, а она пусть с Лаврей свяжется… Ты, Круз… Одним словом, я жутко рад, что ты мой друг!

И он хлопнул Игоря по плечу.

– Да ладно тебе, – смутился Игорь. – Ты спать хочешь?

– Ни чуточки! Я хочу скорее в Москву попасть!

– Петь, а они не насторожатся, если мы на работу не явимся?

Петька задумался.

– Ну, не должны вообще-то. С какой стати? Мы же никуда не лезли, тихо делали свое дело, лишних вопросов не задавали… Они просто решат, что мы проспали…

Между тем Иван Борисович и Матвей Григорьевич вернулись на дачу. Настроение у Горлача было отличное, он выиграл довольно большую сумму. Полубояринов же, наоборот, проиграл. И, соответственно, был недоволен. Они зажгли свет в комнате. Горлач привычно подошел к картине, открыл тайник и включил монитор.

– Ну чего? – зевая, спросил Матвей Григорьевич.

– Да ничего, порядок!

– Слава богу. А то у меня что-то нехорошие предчувствия, Ваня.

– Да что ты, как старая баба, заладил про предчувствия?

– Ваня, ты ж не забывай все-таки, ты под подозрением. И менты могут докопаться.

– Менты? Дурак ты, Матюша! У них улик нету. Подозрение, ничем не подкрепленное, – фикция, пустой звук! Да и вообще… Дело скоро прекратится, самоубийством посчитают, я знаю…

– Ты там заплатил, что ли?

– Я им давно плачу, чтобы спокойно жить… Независимо…

– А это не может их на подозрения навести?

– Да ты что! Я же челнок, ты забыл? А челноку всегда лучше дружить с милицией!

– Ваня, глянь, это твоя расческа? – вдруг спросил Полубояринов.

– Расческа? Где?

– Вон, на полу валяется?

Горлач увидел на полу маленькую коричневую расческу.

– Нет, не моя!

– Откуда же она тут?

– Не знаю. Ее тут не было, когда мы уходили, помнишь, я еще пол подмел перед уходом?

– Да, точно, Ваня, откуда же она тут?

– Погоди, Матвей, не пори горячку. Кому тут ночью быть? Скорее всего она куда-то завалилась, а я ее как раз вымел из угла…

– Но чья она?

– Да мало ли, что тут люди не бывают, что ли? Тот же Павел мог обронить, или мальчишки…

– Знаешь, Ваня, мне эти мальчишки вообще не нравятся.

– Чем это? Неплохие ребята. И работают справно.

– Ваня, зачем ты забор ставишь, если собираешься уезжать?

– Я, Матюша, всю жизнь мечтал домик под Москвой иметь, с садом… И отказываться от него не собираюсь. А забор всегда нужен.

– Ты, Ваня, с ума сошел… Давай-ка поглядим, нет ли тут еще каких-нибудь следов… хотя, по-моему, и этого достаточно. Давай-ка, Ваня, ноги уносить.

– Прямо сейчас, что ли? – усмехнулся Горлач.

– Да, Ваня! А что, если расческу эту сыскарь какой-нибудь обронил?

– Сыскарь обронил? – засмеялся Горлач. – Ну, милый, сыскарь, который такие следы оставляет, нам с тобой не страшен. Давай-ка лучше спать.

– Не могу я спать, страшно мне, – хриплым голосом проговорил Полубояринов. – Неспроста это… Тут кто-то был!

– Ох, и нудный ты, Матвей. Кабы не твои руки золотые, в жизни бы с тобой не связался. Ладно, давай-ка все осмотрим. Первым делом пойду погляжу, на месте ли ключ.

– Иван, ты что, по-прежнему ключ за кирпичом держишь? Да ты спятил! Его же любой найти может.

– Ну и что? Ну войдет кто-то в дом, так чего тут красть? А насчет тайника, кроме нас с тобой, ни одна живая душа не знает.

Горлач вышел и через минуту вернулся.

– Все в порядке. Ключ на месте, лежит в точности так, как я его оставил…

И тут Иван Борисович вдруг вспомнил, что потерял на днях ключ от тайника. Его бросило в жар. Но он смолчал, понимая, что ему на это скажет Полубояринов. Хотя ничего страшного в том, что он потерял спьяну ключ, не было. Он же оставил связку в двери, кольцо ослабло, он запросто мог потерять его где угодно…

– Ты о чем задумался, Ваня?

– Да так…

– А чего побледнел?

– Тебе показалось!

– Нет, Ваня, я тебя знаю, давай говори, в чем дело?

– Матвей, помнишь, мы с тобой напились и я еще на такси вернулся?

– Ну?

– Ключ я потерял…

– Ключ? Какой?

– От тайника…

– Ваня!

– Что Ваня? Что Ваня? Я его потерял, но у меня же запасной есть…

– Да не в этом дело!

– Ваня, глянь, это твоя расческа? – вдруг спросил Полубояринов.

– Расческа? Где?

– Сам понимаю, в чем дело, только кто мог знать про тайник? Никто!

И тут он побледнел уже смертельно, и на лбу выступил пот.

– Что?

– Ничего, живот что-то прихватило…

Он вспомнил, что, узнав о побеге той сумасшедшей узбечки, он сорвался с места и забыл закрыть панель за картиной. Обнаружил он это лишь по возвращении. И еще он забыл тогда запереть окно кухни. Неужели Матвей прав, и эти мальчишки… Нет, такого просто быть не может. Он вышел на крыльцо и вдохнул свежий ночной воздух. Неужто всему конец? Но кругом было тихо, мирно… Нет, просто у страха глаза велики, вот завтра утром явятся мальчишки, тогда и поглядим, что к чему, а так можно со страху столько глупостей натворить…

– Ну что, Ваня? – вышел за ним Полубояринов.

– Да ничего, отпустило, видно, съел я что-то не то.

– Что делать будем?

– Спать ляжем, утро вечера мудренее.

– Будь по-твоему, Ваня, я что-то плохо соображаю. Но если утром мальчишки не явятся…

– Что тогда?

– Сам знаешь! Кончаем все разом – и в бега!

– А если они, допустим, отравились и больные лежат?

– Ну, проверим…

– То-то же, страх, Матюша, плохой советчик. Все дело загубить можно.

– Так оно ж все равно обреченное…

– Так-то оно так, а все же попользуемся еще, бог даст. Сам знаешь, о каких бабках речь… Ну все, пошли спать.

– Попробуем.

Утром Петька и Игорь вскочили по звонку будильника в семь часов, мигом оделись и спустились на кухню. Перед дорогой надо было поесть, а то еще неизвестно, когда им это удастся.

– Круз, я сейчас яичницу с помидорами сделаю, – сказал Петька, – а ты… Круз, что с тобой? – вскрикнул он, видя, что Игорь, жутко побледнев, хлопает себя по карману рубашки.

– Петь… Я, кажется, потерял расческу! – проговорил Игорь, едва ворочая языком.

– Ну и что? Подумаешь, расческа!

– Дело в том, что я… кажется… Нет, уже не кажется… Я ее там потерял…

– У Горлача? – выдохнул Петька.

– Именно! Я сейчас отчетливо вспомнил, что выронил ее, хотел поднять, но тут увидел эту… эту тюрьму и обо всем забыл. Она лежит на самом видном месте…

– Это хреново, Круз, хреновее не бывает!

– Что же делать? Может, они ее не заметят, она маленькая.

– Рассчитывать на это мы не можем! Боюсь, это меняет все наши планы!

– Как?

– Так! Представь себе, они ее нашли… Что подумают?

– Ну, наверное, подумают на нас…

– То-то и оно! А если Горлач все сопоставит, то…

– Что все?

– Все, Крузик, все! Например, что он тогда сорвался с места, оставил незакрытую панель, незакрытое окно, а потом спьяну потерял ключ и не какой-нибудь, а именно от тайника…

– Что же делать?

– Отложить поездку! И идти заканчивать работу! Полагаю, они тоже решили посмотреть, явимся мы или нет. Может, даже предъявят нам расческу… и скорее всего скажут, что нашли ее в траве где-нибудь…

– Но мы же отопремся?

– Естественно! Надо найти еще какие-нибудь расчески, чтобы у каждого в кармане было по расческе, хоть я сроду и не носил ее с собой. Мне она без надобности, я же не красавчик! – не удержался Петька. – Пока я яичницу делаю, ищи расчески!

Игорь, нещадно ругая себя, отправился на поиски, а Петька занялся своей любимой яичницей. «Странно, – думал он, – ночью мне казалось, я уже никогда ничего есть не буду, пока не освобожу этих несчастных, а вот поди ж ты, аппетит вернулся…»

– Квитко, гляди, я целых три расчески нашел! – объявил Игорь.

– Отлично!

– Петь, а как же быть с ментами? Может, позвоним сейчас Ольге? Пусть они с Лаврей действуют, а?

– Нет, Круз, нельзя!

– Почему?

– Потому что по телефону невозможно все рассказать, а вдруг кто-то случайно подслушает?

– Но ведь им там лишние сутки сидеть, сам подумай!