Алла Полянская - Встреча от лукавого Страница 24

Кроме меня.

А вот тело свое она не спрячет. Гибкое, тренированное, такое бывает у людей, много лет занимающихся единоборствами и акробатикой. И движения, словно перетекает ртуть – незаметные, но неизменно стремительные, такое никак не спрячешь. Таких дамочек принято сравнивать с пантерами, но я не очень увлекаюсь зооморфными сравнениями. Мне она напомнила Плохого Терминатора из фильма «Терминатор-2». Не знаю почему.

А теперь сложим все слагаемые в одну кучку. Мирослав ждал парня. Нет, он ничего не перепутал. Кто-то явно был в курсе, что я понятия не имела о предстоящем собеседовании, и уж тем более – что ждут парня. И что Мирослава нет в офисе, тоже кто-то знал – уж он-то лично знал, кто должен прийти. Кто она и зачем приходила? И куда так быстро подевалась?

Я встала и заперла дверь. Эти замки хороши тем, что без ключа ты такой ни фига не откроешь, а дверь ломать смысла нет. И эта папка с рисунками, которую она оставила. Какие-то пейзажи, голуби на перилах моста, персонажи компьютерных игр, наброски. Это мог нарисовать кто угодно, я далека от гендерного шовинизма, чтобы утверждать о типично мужской или типично женской манере рисования. Тем более что все рисунки потом обрабатываются программой. Так что я не знаю, ее ли это папка.

Зачем она приходила? Кто она такая? Ведь я видела ее, и она не может рассчитывать на то, что еще раз обманет меня. Да и зачем ей меня обманывать?

Дверная ручка дернулась, я посмотрела в сторону ванной. Нет, это глупо – прятаться, но и открывать я тоже не стану.

– Лина, это Фролов, открой.

Ага, голос его, открою.

– Молодец, что заперлась.

Он вошел в кабинет и огляделся.

– Ну, нормально укомплектовали. Нарисовала?

– Вот.

Он взял портрет, какую-то минуту рассматривал его, потом перевел взгляд на папку с рисунками.

– Это она оставила?

– Да, она. Я хотела ей отдать, выглянула, а ее и след простыл! Минуты не прошло, куда она подевалась? Константин Николаевич, что происходит?

– Не знаю. Но выясню.

Он прошелся по кабинету, открывая дверцы шкафов и шкафчиков, заглянул в туалет, выглянул в окно.

– Ни одна камера не поймала ее лицо.

– Ну и что?

– А то, балда, что она знала расположение камер. – Фролов раздраженно засопел и пнул ножку стола. – Откуда она могла это знать? Не просто расположение, но и обзор, и угол наклона.

– Может, и не знала. Опустила волосы на лицо, и это ни у кого подозрений не вызвало – женщинам в этом плане гораздо проще, у них прическа может быть любая. Ну, и яркий макияж довершил дело, даже если бы она случайно попала в камеру – вышла, умылась, и все, ищи-свищи.

– Тоже верно. Быстро подевалась, говоришь… Куда она могла так быстро уйти?

– Так и я о том же! Вы понимаете, я папку заметила практически сразу, открыла дверь – коридор пустой. Разве что она бегом бежала. А что, здесь камер нет?

– Как раз сегодня собирались установить. Это новое крыло, и отдел новый, камер внутри пока нет. Ладно, я подумаю. Кстати, а что за запах у тебя здесь?

– Запах?

Я потянула носом – пахнет яблоками, офисом, новой мебелью, а больше ничем. Ну, химией какой-то пахнет – наверное, уборщица мыла окна или еще что-то. Я только сейчас заметила.

– Быстро на выход!

Фролов подскочил и дернул меня за руку, а сам на ходу достал рацию.

– В рекламный отдел, протокол ноль-один!

Мы стоим в пустом коридоре, Фролов крепко держит меня за руку. Но я не собираюсь возвращаться в кабинет, хотя никакого особенного запаха я не учуяла. Возможно, у Фролова музыкальный нюх.

В коридоре показались ребята, одетые в форму охранников. Вообще-то все охранники, которых я видела, носят костюмы или форменные рубашки и брюки. А здесь секьюрити одеты в черную форму наподобие армейской и обуты в берцы, но в данный момент поверх формы на них надеты прозрачные костюмы из какого-то пластика или целлофана, бог знает.

Фролов кивнул в сторону моего кабинета, ребята надели противогазы, достали какие-то приборы и скрылись за дверью.

– У тебя есть вопросы?

– Есть, и много. – Я вздохнула – да я переполнена вопросами! – Но я их не задаю, потому что вы мне на них вряд ли ответите.

– Отчего же. Протокол один-ноль – химическое загрязнение. Мне показался подозрительным запах в кабинете, и сейчас он, по-моему, усилился. А сотрудников не видно, потому что все кабинеты оборудованы так же, как твой. У них нет причин шляться по коридору, каждый сидит и работает. Это одна из наших находок: на работе человек должен чувствовать себя комфортно, его личное пространство должно быть больше, чем стол в общем помещении. Конечно, всем без исключения такие условия не нужны, есть работа чисто механическая, но люди, которые что-либо создают, обеспечены подобными комфортными кабинетами. Вопросы есть?

– Есть, но я вам их потом задам.

– Вот же заноза в заднице! – Фролов рассмеялся. – Дэн прав, с виду такая тихоня, воды не замутит, а на самом деле…

– Очень мило. В заднице, значит…

– Ты права, к девушке это неприменимо. Но что поделать, я…

Ага, старый солдат, не знающий слов любви. Я это уже проходила, больше не надо, унесите.

Дверь открылась, вышел один из охранников.

– Откуда у вас это?

Он показывает мне чашку с цветами и насекомыми, которую зачем-то поместили в герметичный прозрачный контейнер.

– Чашка? – Надо же, обычная чашка! – Маша выдала. Мне кулер поставили, там горячая вода есть – чай заваривать или кофе. А я чашку не принесла, вот она и выдала мне одну из тех, которые дарят клиентам.

– И ты не пила из нее, конечно. – Фролов фыркнул. – Потому что ни чая, ни кофе не пьешь, у тебя жестокий гастрит, а эти напитки вызывают изжогу. Ты пьешь соки из запаянных пакетиков, но никто предположить не мог, что ты не станешь пить халявный кофе с халявными круассанами и джемом. А ты не стала, потому что аккурат перед работой мы с тобой больше часа ели сладости, которые ты запивала свежеотжатой кровью убитых апельсинов. Так?

– Ну, да. Вы же сами со мной были.

– Именно. Но кто об этом еще мог знать? Правильно, никто. Что с чашкой?

– Она изнутри обработана веществом, которое при попадании в кровь вызывает остановку дыхания. Обнаружить следы этого вещества в организме спустя час после смерти невозможно, потому что оно распадается вместе с белком. Вещество летучее и очень едкое, а потому сверху напылили нечто вроде защитной пленки, которая от кипятка должна была раствориться в течение пары минут. Тут уж одного глотка хватило бы. Но барышня, по счастью, пить из этой чашки не стала, а сполоснула ее и поставила в шкаф. Отравляющее вещество из-за попадания воды весь день разъедало напыление, и, когда разъело окончательно, стало испаряться. Вот вам и запах.

То есть меня кто-то собирался убить? Опять?! Вот, блин…

– Кабинет сейчас безопасен? – Фролов снова достал рацию. – Или потребуются специальные мероприятия?

– Само по себе вещество очень ядовито, но чтобы оно вызвало смерть, находясь в газообразном состоянии, его должно быть гораздо больше. Расчет был именно на то, что девушка захочет выпить кофе или чаю. И даже если бы она сок налила, то успела бы выпить его лишь до половины – жидкость растворяет напыление. Не мгновенно, конечно.

– А девушка соки пьет прямо из пакетиков через трубочку, как тинейджер. – Фролов ухмыльнулся. – Нельзя строить планы, опираясь на допущения и представления о типичном поведении.

– Тем не менее какое-то время вещество испарялось, и я бы не назвал кабинет безопасным. Сейчас все напитки и съестное мы вынесем, кулер заменим, а помещение приведем в порядок – очистим поверхности, проветрим, произведем замеры – все как положено. А барышне пока найдите другое место. Сейчас я вам подам сумочку и пальто, а вы, девушка, мне ключик от кабинета отдайте.

В дверь входят еще охранники, на этот раз в обычной черной форме. Кабинет Маши закрыт, но у них есть ключ. Я слышу приглушенные голоса, потом из кабинета показалась Маша – испуганная, бледная, за ней вышла охрана.

– Константин Николаевич…

– Тебе придется мне кое-что объяснить, Маша. Ко мне ее ведите, я сейчас спущусь. – Фролов посмотрел на меня. – Идем, у Ольги посидишь, от рабочего дня ничего не осталось. Сейчас надо администратора прислать, скоро сотрудники расходиться начнут, нужно проследить за порядком. Идем, время дорого. Морока мне с тобой…

– А давайте я просто уволюсь. Зачем вам со мной возиться.

– Это ты придумала просто отлично. Давай уволься, и завтра тебя убьют уже точно. Нет, пока ты у меня на глазах, ты будешь в относительной безопасности. А я разберусь, кому так резко понадобилось остановить твое дыхание.

Вот и я хотела бы это знать.

Мы спустились на пятый этаж, и Фролов толкнул дверь кабинета Ольги.