Наталья Солнцева - Она читала на ночь Страница 24

– Собирайтесь, поедем на речку, – сказал Филипп, ощущая себя плохим актером на сцене.

Алешка перевернул чашку с горячим чаем и разревелся.

– Чего-то он нервный сегодня, – озабоченно бормотала Ганна. – Не дай бог, заболевает. Он всегда так, сперва капризничает, а потом глядишь – температура. Вы уж его с собой не берите. Сами поезжайте.

Она по простоте душевной надеялась, что супруги побудут вдвоем, отдохнут, поговорят… авось, все на лад пойдет. Дело-то молодое! А она тут с Алешенькой сама управится.

– Хорошо, – согласился Филипп. – Пусть остается. Юля, ты едешь?

Он уже решил: если Юля откажется, поедет сам. Посидит с удочкой на берегу, среди камышей, успокоится, подумает. Природа словно бальзам лечебный – и утешит, и сил даст для дней грядущих.

– Ганна, собери нам корзину с едой, – сказала Юля, поднимаясь из-за стола.

Голос у нее был безжизненный, потухший.

«Ведь ничего же не случилось! – хотелось крикнуть Филиппу. – Не веди себя, будто на похоронах! Мы вместе. Видишь, я с тобой? У нас все будет хорошо».

Но он, конечно, ничего такого не сказал. Повернулся и пошел в гараж, за машиной.

На речку ехали молча. Юля смотрела на дорогу, по сторонам которой стояли тополя в пыли. Филипп вел машину, стараясь не думать о Ксении. Что, если бы это она сидела сейчас с ним рядом?

– Ты плохо спал? – спросила Юля. – У тебя усталый вид.

– Работы много.

– Ничего не хочешь мне сказать?

Филипп неопределенно хмыкнул, покачал головой. Ему вообще не хотелось разговаривать. Так хорошо было ехать, смотреть на серую, блестящую ленту шоссе, на туманный горизонт впереди и вспоминать фиалковые глаза Ксении… Черт! Да что же это такое? Он никак не может отделаться от мыслей о ней. Пытка какая-то!

– Ты уверен, что все в порядке?

Страдальческие нотки в голосе Юлии вывели Филиппа из себя. Она, кажется, выясняет отношения. Но ведь никакого повода он пока ей не дал.

– Юля, что тебя волнует? – несколько громче, чем следовало, спросил он. – Скажи конкретно. Если ты имеешь в виду…

– Я ничего не имею в виду! – обиженно перебила Юля. – Просто я вижу, что ты… ты изменился. Стал другим. Молчишь, думаешь о чем-то. Может быть, у тебя какие-то неприятности на работе?

– На работе все идет отлично. Но я действительно чувствую усталость. Наверное, сказывается большая нагрузка. Давай не будем больше говорить об этом. Просто отдохнем. Ладно? Посмотри, какая красота…

Филипп свернул на проселочную дорогу, ведущую в молодой сосновый лесок, за которым открывалась поросшая ивами низина. Между ивами неторопливо текла речка. У берегов воду сплошь покрывали листья и бутоны лилий.

– Остановимся здесь?

Юля согласилась.

Они съехали почти к самой воде. У речки пахло илом и водорослями. Сквозь мутноватую воду видно было, как снуют туда-сюда маленькие рыбки.

Филипп достал удочки; Юля расстелила покрывало, улеглась и старалась наслаждаться отдыхом. Прохладный ветерок шелестел листвой, гнал по небу мелкие облачка. Юля приподнялась и посмотрела на Филиппа. Он закинул удочку и стоял по колено в воде, наблюдая за поплавком. На другом берегу, в камышах, сидел еще один рыбак.

Юля вздохнула и снова легла. Разговор с мужем оставил неприятный осадок, окончательно испортил настроение. Она не понимала, почему придает такое значение каждому нюансу в поведении Филиппа. Может, потому, что слишком долго мечтала о таком мужчине, как он? Полюбила его всем сердцем и теперь боится потерять? Незаметно она погрузилась в воспоминания. Вот Филипп ждет ее после работы с букетом цветов… вот они идут в театр… вот они целуются в темноте сквера… вот… О нет! Все было так сказочно, так неправдоподобно чудесно, что по всем законам не могло долго продолжаться.

«Откуда у меня это предчувствие разлуки? – спрашивала себя Юля. – Откуда эта тоскливая, отчаянная безнадежность? Неужели так выглядит начало конца? А как же Алешка? Как же мои мечты о счастье?»

– Мне надоело ловить, – сказал Филипп. Оказывается, он уже стоял рядом с ней с ведром, в котором плескались несколько мелких карасей. – Плохо клюет. Развести костер?

Юля кивнула и нехотя поднялась, прошлась по берегу. Ей ничего не хотелось, ничто ее не радовало. Вернувшись к машине, она увидела дым. Филипп развел огонь и теперь рубил толстые ветки, чтобы подбрасывать их в костер. Чищеная рыба, готовая для ухи, уже лежала в котелке.

Филипп достал бутылку пива, подошел к жене.

– Будешь?

Она отказалась. Оба чувствовали барьер, который вдруг возник между ними. Еще пару недель назад они были самыми близкими друг другу людьми. А сегодня… Как такое случается? Какие невидимые пружины приводят в движение страшный, неумолимый механизм отчуждения?

«Сумеем ли мы преодолеть это?» – подумал Филипп.

Глава 12

Иллариону Гусарову опять звонили из издательства, спрашивали, не придумал ли он наконец название для своего романа. Торопить писателя и давить на него не решались, зная, кто является его покровителем. Не дай бог, господин Шахров что-нибудь не так поймет! Поэтому директор издательства разговаривал с Гусаровым исключительно вежливо.

– Книга готова к печати, – сообщил он. – Художник заканчивает работу над оформлением обложки… Разве вы не хотите поскорее увидеть свой роман изданным?

– Я все понимаю, – оправдывался писатель. – Но пока ничем помочь не могу.

Издатель в сердцах бросил трубку, а Илларион погрузился в мучительные раздумья по поводу названия. Нужная идея никак не приходила ему в голову. По ночам он выходил на балкон и подолгу всматривался в черное, полное звезд небо. Может быть, оттуда на него снова снизойдет благодать? Наконец Гусарова осенило: он будет открывать наугад страницы романа и найдет там подходящую фразу! Илларион тут же бросился к рукописи…

– Оси, иди сюда!

Фарий подал ей руку и повел сквозь розовый туман к обрыву, за которым открывался бесконечный простор великой пустоты. Они стояли на самом краю. Осиан-айо чувствовала притяжение голубой бесконечности, то, как она наплывает и раскачивается перед глазами, маня окунуться. Фарий обнял Осиан-айо, крепко прижал к себе.

– Здесь все создано для счастья, – прошептал он. – Не бойся. Взлетай!

– Как?

Фарий ободряюще сжал ее руку. Они оттолкнулись от края обрыва и… полетели. Тело Оси стало легким, почти невесомым. Теперь их окружал один только бескрайний небесный простор.

Оси казалось, что они с Фарием – две большие птицы, которые, наслаждаясь полетом, сплетаются крылья при каждом взмахе. Где-то уже было такое, только она не помнила где…

– Здесь, на Лаорисе, сбываются все мечты. Подумай о чем-нибудь, – предложил Фарий.

Осиан-айо сосредоточилась. На горизонте темнеющее небо превратилось в горную гряду, по ее крутым склонам катили пенистые, шумные реки. Под ногами появился мягкий цветочный ковер. Ветер, прокатываясь волнистой рябью, шевелил нежные лиловые головки цветов и исчезал вдали. Осиан-айо вдыхала тонкий сиреневый аромат, слышала тихий шелест лепестков.

– Из чего созданы эти цветы? – спросила она.

– Из нашей любви, – ответил Фарий.

Лаорис оказался таким приятным местом, что Оси совсем забыла о пугающем гигантском пространстве Вселенной, наполненном неизвестностью. Она впитывала новые впечатления, наслаждаясь познанием мира, который стал родным для ее возлюбленного.

«Оси, оказывается, склонна к созерцанию», – думал Фарий, наблюдая, как серьезно она относится ко всему происходящему. Он узнавал и не узнавал ее. Поймет ли она его стремление соединить в движении и красоте материальное и духовное начала?

– Нам пора, – вздохнула Осиан-айо. – Этот сон не может длиться вечно.

Проснувшись, Оси сразу поняла, что Лаорис пригрезился ей. Фарий приподнялся и смотрел на нее, ожидая вопросов.

– Фарий, почему мы уснули?

– Я хотел, чтобы мы помечтали вдвоем.

– Я хочу видеть реальный мир, – заявила Осиан-айо. – Твой мир. Я попытаюсь понять его и тебя.

За порогом белого строения все так же спокойно колыхалась прозрачная золотая дымка. Воздух вокруг Фария и Осиан-айо становился более густым и плотным. По небу низко плыли большие облака. Они казались тяжелыми. Облака подплывали к островкам растительности и зависали над ними, рассыпая вокруг крупные золотые капли – питающую влагу, свежесть и блаженство для всего живого.

Фарий вздохнул и подозвал сани, пригласив Осиан-айо:

– Садись, дорогая. Я хочу поговорить с тобой. Ты не против, если мы немного прокатимся? Мне нужно рассказать тебе, для чего мы собрались здесь, на Цоуфисе.

Осиан-айо показалось, что перед ней разверзается бездна. Она увидела Фария совсем по-другому, ощущая, что не знает его всего до конца, до самых сокровенных уголков. Ледяная тоска вновь родилась в ней, заполняя ее существо. Однажды она уже имела случай убедиться, что Фарий может быть непредсказуемым и принимать неожиданные решения. Для него, оказывается, есть нечто более важное, чем их чувства.