Леонид Федоров - Злой Сатурн Страница 24

— Демидова догонять станешь? — с усмешкой спросил Андрей щуплого Меркушева, когда в местной конторе тот получал план рудника.

— Куда там! Нам бы деньжат заработать да от Строгановых откупиться на волю!

— Вольным станешь, поди, сам кабальных заведешь?

— А уж это как придется, — ответил крестьянин, цепко ухватив документ. — Погонять-то, чай, полегче, чем возить.

«Мироед будет. Еще почище Осокина!» — понял Андрей.

— Ну, благодарствуйте, ваше благородие! — поклонился Меркушев и, надев поярковую шляпу, зашлепал к выходу.

Когда дверь скрипнула и комната опустела, управитель конторы покачал головой:

— Цепкий мужичонко. Этот свое не упустит. Отцу родному горло перервет, ежели выгоду от того увидит.

Снова Андрей, в который уж раз, подумал:

«Каждый норовит к сладкому пирогу пробиться, — и тут же укорил себя: — Не от хорошей жизни человек зверем становится. Вон, Строганову каждый день живых осетров доставляют, а этот, Меркушев, поди, ни разу в жизни по-настоящему сыт не был!»

Закончив отвод рудников и проверку выработки руды, Татищев на строгановской барже спустился по Каме до Егошихи. На барже — кули с солью, полосовое железо, в трюме — штабеля кедровых бревен. В отдельной каюте за крепкими замками — тюки с пушниной. Строгановские караваны с весны до поздней осени плывут по реке, наполняя тугой кошель прикамского владыки.

На пристани в Егошихе толпа бурлаков, крючников и гулящих людей. Идет погрузка барж с железом с казенного завода. С руганью и окликами оборванные и прокаленные солнцем мужики выводят на быстрину плоты со звонкой уральской сосной. На берегу, в сторонке, стоит карета. Рыжие ухоженные кони грызут удила и бьют по земле коваными копытами. Толстозадый ямщик на козлах клюет носом.

Сквозь раскрытую дверь кареты Андрей увидел франтовато одетого человека, лениво слушающего приказчика, только что прибывшего на барже. Когда тот кончил говорить, франт смахнул с рукава пылинку, обратился к приказчику:

— В Казани найдешь батюшку. Передашь, что с тем делом ничего не вышло. О чем речь — он знает. Еще скажешь, что в горном начальстве я навел справки о землях. О каких — он тоже ведает. Передашь, что они ни за кем не числятся. Так что пусть без всякой задержки в Сенат челобитную на них подает. Понял? Ну все!

Франт неожиданно выглянул из кареты и с удивлением воскликнул:

— Господин Татищев! Какими судьбами?

Андрей обернулся. Внимательно присмотревшись, узнал Петра Строганова. Неожиданно для себя обрадовался встрече. Далекие годы юности, наивные мечты и надежды вспомнились ему при виде франта, и он с радостью пожал ему руку.

— Слышал! Слышал! Маркшейдером Сибирского горного начальства заделался. Ну, поздравляю! А меня батюшка раньше срока из академии вытребовал. Вотчина большая, одному трудно управляться, а на приказчиков надеяться, сам знаешь, как можно?

— Готовишься занять престол в своем княжестве? — рассмеялся Андрей.

Строганов скорчил скорбную гримасу:

— Батюшка у меня еще крепок. По всему видно, хозяином стану не скоро!

— А хочется?

В глазах Петра блеснул огонек жадности:

— Во сне вижу, как тот день наступит! — он помолчал, похрустел пальцами. Испытующе глянул на Андрея и, понизив голос, предложил:

— Поедем ко мне. У меня в Егошихе свои хоромы есть. Об одном деле хочу с тобой посоветоваться.

Дом Строгановых стоял на отлете, фасадом к реке. Каменный, с колоннами, он, словно ястреб, высматривал добычу, плывущую по Каме.

Через анфиладу комнат Строганов провел Андрея в кабинет. Вызвав лакея, приказал накрыть стол в гостиной.

В ожидании обеда они, прощупывая друг друга, повели безразличный разговор о погоде, о впечатлении, оставшемся у Андрея от путешествия на барже, о большом лесном пожаре, уничтожившем более двухсот десятин леса.

Неожиданно Петр рассмеялся.

— О чем ты? — спросил Андрей.

— Да вот вспомнил, как тебя в академии побил!

— Побил? — удивился Андрей. — Выдрали нас с тобой тогда знатно, вот это мне запомнилось крепко.

Петр засмеялся:

— Ну, орал-то я больше для отвода глаз. Драли меня вполсилы. Я перед поркой дядьке гривну посулил.

Андрей покрутил головой. «Ну и ну! — подумал. — Если он в то время пронырой был, то что с ним сейчас стало?»

— Ну, а теперь поговорим о деле!

Строганов встал с кресла и, подойдя к большому дубовому шкафу, стал что-то искать в нем. Высокий, худощавый, в богатом парчовом камзоле, из-за бортов которого пышной волной выбивались белоснежные кружева, он казался настоящим вельможей, а не потомком тех Строгановых, что первыми пришли в пермскую землю. Сольвычегодские купцы охулки на руку не клали и за полтора столетия стали чуть ли не самыми богатыми людьми на Руси, баронами, владеющими огромным прикамским краем.

— Вот! Гляди! — на ладони Строганова лежал большой, сверкающий чистыми гранями кристалл.

Андрей осторожно взял камень, повертел и поднял на Петра удивленные глаза.

— Алмаз! Чистейшей воды. За такой можно целый завод купить.

Лицо Строганова порозовело. Он весь напрягся, в жестах появилась небрежность и снисходительность. Как будто уже одно владение драгоценным камнем ставило его выше окружающих. Андрей сразу почувствовал перемену в собеседнике и насмешливо подумал: «Смотри, как тебя раздуло! Только не затем ты меня позвал, чтоб хвалиться самоцветом. Посмотрим, что тебе нужно?»

— Ты знаток горного дела. Знаешь, где и как залегают самоцветы и руды. Откуда может быть этот камень? — спросил Строганов.

Андрей подумал, припоминая все, что знал про алмазы:

— На каждую руду и самоцветы свои приметы имеются. Объяснять долго не буду. Кабы знать, где найден алмаз, легче было бы поиск вести. А так что ж вслепую копаться? В Обер-берг-амте отменные рудознатцы, а до сей поры найти этот камень не могут. Вокруг Мурзинки, у Сысерти не счесть, сколь шурфов набили. Аквамарины, сапфиры, яхонты и смарагды находят, а вот алмаз ни разу не попадался.

— Откуда камень — про то речь особая. Хочешь ко мне на службу пойти? Озолочу, ежели разыщешь алмазы.

— Журавль-то в небе летает, а у меня хотя и синица, да верная. И искать наобум — все равно что воду в ступе толочь, только время зря проведешь.

Петр тяжело вздохнул, посмотрел исподлобья на Татищева и наконец решился:

— Ну ладно. Коль без этого нельзя, скажу тебе под секретом великим. Батюшка горщика посылал разведать на Кутим и Улс. А он сбег. В Искоре наша стража его словила. При нем этот камень и нашли. Где он его взял — не сказывал. Я уж с ним сколько времени бился, да все без толку. Уже дух испускал и на своем стоял: «Нашел! А где — не упомню!»

— Ты что ж, пытал его, что ли? — Андрей почувствовал, как стала в нем закипать злоба.

— Маленько, для острастки. А мужик-то оказался хлипким, не выдержал.

Андрей вскочил с кресла:

— Да ведомо ли тебе, что горщик этот великую славу Урала с собой в могилу унес? Мало вы инородцев грабили, так еще и душегубством занимаетесь. Одно скажу: о новых землях не думай. Мимо Сибирского начальства не пройдешь, а я уж там доложу, что надо.

У побледневшего Петра зло перекосился рот:

— Вот ты какой? Ну, смотри! Строгановым поперек дороги не становись!

— Не пугай! Теперь вам меня бояться надо. Я это дело так не оставлю.

— Стопчем! Не впервой. И не с такими управлялись!

Андрей схватил треуголку и, громко стуча сапогами, выбежал из дома. На улице осмотрелся, решительно направился в контору Горного начальства. До самого вечера рылся в бумагах, просматривая заявки и переписку со Строгановым. Ничего, что могло бы натолкнуть на место находки алмаза, не обнаружил. В сердцах отчитал шихтмейстера за плохой учет горной выработки и отправился ночевать к заводскому судье Берлину.

Около лесной биржи еще кипела работа. Проходя мимо штабеля бревен, Андрей неожиданно услышал шорох и скрип. Поднял голову и еле успел отскочить в сторону. Совсем рядом, Чуть не придавив его, с грохотом и шумом обрушилась громада бревен. Десятник, руководивший погрузкой, с руганью набросился на зазевавшихся грузчиков, а те лишь чесали в затылках и диву давались: пошто это штабель в распыл пошел?

Вечером Татищев рассказал капитану Берлину про все, что с ним за день случилось. Заводской судья, внимательно выслушав Андрея, покачал головой:

— Вы, Андрей Артамонович, зря с этим псом, Строгановым, схлестнулись. По виду птица важная, как-никак барон. Обхождение светское, умен, начитан, но ежели дело выгоды касается — ничем не брезгует. Вы, чай, думаете, штабель тот сам по себе развалился? Как бы не так! Строганов свое слово держит. Теперь ходите с оглядкой. Мало ли что может случиться. Ну, там дерево сухостойное придавит, камень на голову свалится… Где-нибудь на мостике поскользнетесь — и концы в воду. Вы до отъезда из дому — никуда. А в дорогу я вам трех солдат для охраны дам.