Николай Чергинец - Рискованная игра Страница 24

Кучко энергично вскинул руки, и на его лице появилось нечто среднее между удивлением и твердой уверенностью.

— Вы еще сомневаетесь? — чуть ли не обвинительным тоном произнес мужчина. — Да вас в любой коллектив примут! Хоть в «Тодос», хоть в «Метро», я уж не говорю о клубах! Вы просто себе цены не знаете! Уж поверьте мне…

Казалось, взволнованный и разгоряченный Кучко сейчас воскликнет о гениальности своих новых знакомых на весь зал, но в это время появился официант и, поставив на стол фрукты и мороженое, хотел было открыть шампанское, однако Павел Мартинович знаком остановил усердного молодого человека.

— Благодарю, братец, ступай! — кивнул завсегдатай и снова повернулся к очаровательным собеседницам: — Угощайтесь, девочки!

Танцовщицы, переглянувшись, вежливо отказались от угощения. Они прекрасно знали по собственному опыту, особенно Хандусева, что за все нужно платить.

— Спасибо, но мы только что пообедали! — ответила за обеих Катерина.

— Да, да… — подтвердила Самусенко.

Однако Кучко, казалось, не замечал неловкого положения, в которое поставил девушек, и пропустил мимо ушей категоричный отказ. Он как ни в чем не бывало откупорил бутылку шампанского и, разливая пенящийся напиток по фужерам, продолжал гнуть свою линию.

— Не надо стесняться, — бросил он и быстро перешел к основной теме разговора: — Думаю, что этот вопрос наверняка давно уже решен в вашу пользу и, если они не слепые кретины, вы станете украшением знаменитого «Тодоса»!

— Будем надеяться, — неуверенно сказала Катерина и тяжело вздохнула.

Конкурсантки одобрительно потупили глазки, а Кучко, чувствуя, что разговор складывается удачно, стал осторожно подходить к основному вопросу, ради которого и появился в дамском обществе, не забывая о том, что дикие розы еще не спрятали свои острые шипы.

— Вот за наше знакомство и в первую очередь за ваше поступление давайте пригубим шампанского! — предложил Павел Мартинович и поднял фужер.

Молодые женщины нерешительно замотали головками. Они были на распутье. Кучко, о котором так много непристойного слышала Катерина, совсем не походил на того, каким она его себе представляла. Кучко был не навязчив, держался дружески и, казалось, искренне переживал за будущее незнакомых танцовщиц. Глядя на подругу, в смятении была и Самусенко, которая тоже не решила, как вести себя со свалившимся на голову кавалером.

— Девушки, — видя нерешительность собеседниц, обиженным тоном произнес мужчина, — я же не алкоголик, чтобы пить один, к тому же за наше знакомство и, заметьте, за ваш успех!

Провинциалки в очередной раз молча переглянулись, и Катерина, решительно вздохнув, подняла свой бокал с шампанским.

— Ну, если вы так настаиваете, Павел… — усмехнувшись, произнесла татарка и хитро подмигнула изумленной и растерянной Самусенко.

Кучко, поняв, что лед тронулся, добродушным тоном возразил:

— Просто Павел! Не такой уж я и старый, как вы хотите меня представить.

Сыграно было мастерски, и на лице опытного Кучко появилось нечто вроде гримасы обиженного ребенка.

— Хорошо, Павел, — отбросив всякую осторожность, решилась татарка и многозначительно произнесла: — За успех нашего безнадежного предприятия!

Хандусева решила, что глупо отказываться от приглашения, когда их так сильно уговаривают. Однако, немало повидав на своем веку в столице, понимала, что с такими людьми надо знать предел и очертить границы дозволенности.

— Богу Богово, — улыбнулась она, — а кесарю кесарево!

Что имела в виду смуглолицая красавица, Кучко точно не понял, однако интуитивно догадался о ее настороженности, даже при всей вежливости и веселой улыбке. Он понял твердо только одно: то, что эта азиаточка с хитрыми прищуренными глазищами — тертый калач и с ней придется намного труднее, чем с ее застенчивой рыжеволосой подружкой. Однако рыжеволосая больше приглянулась олигарху.

— Будем надеяться, — хмыкнул олигарх и, заметив, что вторая девушка все еще на распутье, изумленно воскликнул: — Варвара, грех не пригубить за свой успех! Не обижайте нас!

Самусенко смущенно пожала плечами и, получив молчаливое одобрение подруги, медленно взяла фужер.

— Я только чисто символически, — предупредила рыжеволосая провинциалка.

— Разумеется…

Странная компания, пригубив из своих фужеров шампанское, отставила их в сторону. Кучко поднес своим собеседницам блюдо с фруктами, и те скромно отщипнули от грозди винограда по маленькой веточке.

— Что так скромно? — удивился ухажер. — Не стесняйтесь, очаровательные создания! Вам необходимо набраться сил перед вторым туром!

— Нам необходимо быть в форме! — в один голос возразили танцовщицы.

— Что ж, не возражаю…

Павел Мартинович не стал настаивать: главное — начало положено, и теперь не стоит спешить, чтобы не спугнуть доверчивых и милых пташек. Он перешел к сути разговора и цели своего визита.

— Главное — быть в форме! — одобрил Кучко решение подружек. — Я не хочу сглазить, но я уверен на все девяносто девять процентов, что ваши беспокойства напрасны. Думаю, вас обязательно примут!

— Дай‑то Бог, — вздохнула Самусенко.

Кучко посмотрел на свою «мечту», которая после нескольких минут завладела мыслями и желаниями похотливого сутенера.

— Несомненно, примут! — убежденно заверил он и тут же, выдержав секундную паузу, осторожно заметил: — Хотя, конечно, всякое случается. Москва — странный город! Поверьте мне, человеку, который многое повидал, что иногда до слез обидно, когда талантливые люди остаются за бортом, а бездари бесцеремонно лезут на сцену!

Павел Мартинович поднял бокал и, не приглашая дам, молча пригубил шампанское. Резкий перепад в настроении мужчины удивил девушек. Эта реакция не осталась не замеченной Кучко, и он повел разговор о продажности столичных снобов, несправедливости по отношению к талантливой молодежи и многом другом, что хотели услышать внимательные слушательницы. Его негодования и стенания показались собеседницам чистосердечными. На лице Кучко быстро менялась гамма чувств — негодование, обида, презрение, сопровождающиеся комментариями и философскими изречениями. После нескольких минут заученного монолога молодые женщины прониклись к несчастному оратору если не симпатией, то сочувствием.

— Вот так и закончилась моя карьера, — грустно вздохнув, подытожил Кучко.

Варвара сочувственно посмотрела на несчастного горемыку и осторожно поинтересовалась:

— И чем вы теперь занимаетесь, Павел Мартинович?

— Просто Паша, — виновато улыбнувшись, поправил Кучко и, откинувшись на спинку стула, достал пачку сигарет «Парламент». — Курите?

— Нет.

— Я свои, — отказалась от предложенного «Парламента» смуглянка и достала «Кент».

— Тоже верно, — согласился Кучко, — свои привычки не стоит менять.

Мужчина щелкнул зажигалкой и галантно поднес огонек. Хандусева и Кучко запыхтели сигаретами на пару, отчего над столом поднялся густой сизый дым, от запаха которого Варвара слегка поморщилась.

— Теперь я работаю в клубе «Розовый аистенок», — выпуская порцию колец из дыма, сообщил Кучко, искоса наблюдая за реакцией танцовщиц.

— В «Розовом аистенке»? — чуть слышно спросила Катерина. — В том самом, где собираются все звезды?

— Да, — усталым тоном подтвердил мужчина. — Вот уже несколько лет. Кое‑где подрабатываю еще, но в основном там. Нахожу талантливых артистов и пробиваю им путь на столичный Олимп! Вот и теперь — бегаю как угорелый! Руководство клуба хочет сделать новую программу, а в перспективе создать свой театр. Нужны свежие и талантливые кадры.

На провинциальных танцовщиц это сообщение произвело потрясающее впечатление: о клубе «Розовый аистенок» ходили в театральных кругах легенды, и попасть туда считалось не менее престижным, чем в любой известный танцевальный коллектив или театр. Правда, девушки еще не знали, что в самом клубе танцевали только единицы, после того как проходили через его филиалы — во второсортных кабаках и забегаловках Москвы и Подмосковья.

Девушки многозначительно переглянулись: они не знали, что и думать, — все, что рассказал Павел Мартинович, очень походило на правду, но, зная его истинное лицо, они колебались.

— Прекрасное и нужное занятие, — задумчиво вздохнула Хандусева.

— Да, — согласилась Варвара.

Кучко, чувствуя, что танцовщиц весьма заинтересовала информация, которую он подбросил как приманку, но понимая, что они находятся в сомнении, решил переменить тактику. Он вдруг посмотрел на часы и резко засуетился.

— Прошу простить меня, очаровательные создания, — виноватым тоном произнес Павел Мартинович, — но я совсем потерял голову! У меня же сегодня еще один просмотр!