Марина Серова - Любовь кончается в полночь Страница 24

– И каким человеком, по-вашему, был доктор Чайников?

– В каком смысле?

– Ну, хорошим ли он был специалистом? Жалоб от пациенток на него не поступало?

Мой собеседник посмотрел на меня снисходительно:

– А у нас плохих врачей не держат. У нас все только хорошие! А насчет жалоб… Вот мой отец, тоже, кстати, врач, говорил, что лет тридцать пять тому назад лечить больных было легко и просто. В медицине разбирались исключительно медики. Больной приходил, врач его осматривал, назначал лечение, больной выполнял бесприкословно все назначения – и выздоравливал. А сегодня?

– А что сегодня? – спросила я.

– Сегодня трудно найти человека, несведущего в медицине. Сегодня все разбираются во всем. А уж в медицине – тем более! Все больные знают, чем они болеют, как эту болезнь лечить и почему лечение не помогает. Или – почему помогает. Сегодня каждый сам себе врач, вы заметили? Еду я как-то в транспорте, слышу разговор двух женщин. Одна говорит: «Что-то голова стала болеть в последнее время». Другая ей: «Пей цитромон. Мне помогает». Вот вам, пожалуйста! Чем она не врач? И не надо шесть лет в институте штаны протирать.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что сегодня врачам очень трудно стало работать. Приходит ко мне на прием дама и говорит, что у нее воспаление придатков. Я ее спрашиваю: «Откуда вы знаете?» Она: «У меня боль внизу живота, справа – значит, это воспаление правого яичника». Я ее осматриваю, ничего по женской части не нахожу, но чувствую, что у нее увеличен аппендикс. Посылаю ее к хирургу. А она начинает возмущаться: «Какой хирург! У меня воспаление! Вы что, не видите?!» Я ее спрашиваю: «Вы кем работаете?» Она говорит: «Директором обувного магазина». По ее мнению, она, директор магазина, разбирается в медицине, а я, врач, отучившийся шесть лет в вузе, со стажем тринадцать лет, ничего в этом не смыслю! Улыбаетесь? Смешно, я согласен.

– Так все-таки у Чайникова тоже были какие-то разборки с пациентками, вы это хотите сказать?

– Нам не положено иметь никаких разборок. У нас девиз – оказывать пациенту медицинские услуги быстро, качественно и с максимальными для него удобствами. У Виктора не было разборок. Он как раз и умел лечить больных быстро, качественно и с максимальными удобствами. Женщины были довольны.

– Он, как я понимаю, хорошо зарабатывал?

– Да. И поверьте, эти деньги ему платили отнюдь не за красивые глаза!

– А точнее можете сказать? Сколько получал доктор Чайников?

– Извините, эта информация конфиденциальна. Ву компроней?

Конечно, я его поняла. Не надо быть полиглотом, что бы знать такие избитые фразы. Я так и ответила ему:

– Бьен сюр.

– О! Вы и французский знаете?! Какие сыщики нынче пошли!

– Игорь Сергеевич, из персонала у Виктора бывали с кем-нибудь конфликты?

– Ну, что вы! Конечно, нет. Он был абсолютно бесконфликтным человеком. Не умел ругаться и не любил ссор и скандалов. Мог все свести к шутке… Нет, я понял, к чему это вы… Врагов у Виктора не было. Вы ведь это имели в виду?

– Это. А дама сердца? Отдавал ли он кому-нибудь предпочтение?

– Татьяна, вы задаете такие вопросы…

– Так вы сами сказали, что с удовольствием ответите на все мои вопросы, даже на самые каверзные. Вот я их вам и задаю… – Я пожала плечами.

Игорь Сергеевич удивленно вскинул брови:

– Я так сказал? Я что, с ума сошел?!

– Не знаю, я ведь не психиатр. Я – частный сыщик.

Он рассмеялся:

– Приятно, когда частный сыщик не лишен чувства юмора.

– Так как насчет моего вопроса, Игорь Сергеевич?

– Какого вопроса? Татьяна, я забыл, о чем вы меня спрашивали.

– Я спрашивала, была ли у доктора Чайникова дама сердца среди сотрудников клиники?

– Ну… насколько я знаю… Нет, конечно, это мое личное мнение, и оно ровным счетом ничего не значит… Но Виктор, кажется, ни с кем не был в отношениях, выходящих за рамки служебных.

– Послушать вас, так Чайников был просто ангелом во плоти! Но мой жизненный опыт подсказывает, что такого не бывает. Игорь Сергеевич, есть подозрение, что вашему коллеге кто-то подсунул ядовитые грибы. Другими словам, есть некто, кто желал ему смерти – ни много ни мало. И этот человек своего добился. Чайников умер! Более того: на девять дней этот некто устроил разгром на его могиле. Вы об этом ничего не слышали? – Я достала фотографии с кладбища и показала их Игорю Сергеевичу.

Он рассматривал снимки очень внимательно и достаточно долго. Выражение его лица изменилось. Он положил фотографии на стол.

– Это ужасно, – сказал он тихо, – я не знал, что все так…

– Да, это не шутки! Это говорит о том, что тот человек, убийца, не может успокоиться до сих пор. Представьте: убить человека, а потом еще и надругаться над его могилой! Это как же доктор Чайников должен был кому-то насолить?!

– Почему вы считаете, что Виктор кому-то насолил?

– А за что же его, по-вашему, убили? Просто так, от нечего делать? Согласитесь, чтобы отправить человека на тот свет, нужна веская причина. Я не поверю, что доктора отравили за то, что он просто наступил кому-то на ногу.

Игорь Сергеевич задумался:

– Причина важнее результата, как сказал Конфуций. То есть вы ищете причину… Узнав, кому Виктор сделал бо-бо, вы найдете того, кто захотел ему ответить тем же. Понятно. Но, поверьте, я не знаю, кому он мог насолить.

– Подумайте, Игорь Сергеевич, иногда мы не придаем значения каким-то фразам, услышанным мельком, или взглядам… – начала было я.

– Я, конечно, подумаю, но сомневаюсь, что смогу чем-то помочь вам. Я действительно не могу себе представить, чтобы кто-то мог желать Виктору смерти.

В это время включилась внутренняя связь, и голос Сонечки сказал:

– Игорь Сергеевич, к вам пациентка.

– Да, я готов. Жду, – сказал в пространство доктор Ревякин и, обращаясь ко мне, добавил: – Я вынужден извиниться…

Я вышла в коридор и направилась в сторону кабинета управляющего. Вдруг на одной из дверей я увидела табличку «Комната отдыха». Я осторожно толкнула ее и заглянула внутрь. Моему взору предстала комната, в которой стояли диван, два кресла, небольшой столик около них, холодильник, аквариум с рыбками и кулер. На диване, откинувшись на спинку, сидела женщина лет тридцати шести. Она была в голубом халате, и я сделала заключение, что это врач. Женщина медленно повернула голову и посмотрела на меня. Похоже, это главврач или хозяйка, которой и принадлежит клиника. Движения ее были поистине царственными, она повернулась ко мне так величественно и грациозно, что я сразу же окрестила ее про себя царицей Тамарой.

– Извините, – сказала я, – кажется, я не туда попала…

– Кто из врачей вам нужен? – спросила Царица. Она говорила с легким, очень легким кавказским акцентом. У нее были черные, как у цыганки, глаза, смуглый цвет лица, греческий профиль и роскошные волосы цвета бронзы, с красноватым отливом. Такой необычайный цвет получается, когда черные волосы красят хной.

– Доктор Чайников, – ответила я.

Сама не знаю, зачем я так сказала. Наверное, по наитию. Взгляд Царицы на секунду вспыхнул, но она овладела собой и, помедлив минуту, промолвила:

– Доктор Чайников больше не принимает… Вы его пациентка?

– Нет, я частный сыщик, Татьяна Иванова. Я расследую обстоятельства его смерти.

Царица посмотрела на меня с интересом, потом, словно опомнившись, пригласила войти:

– Что же вы стоите в дверях, дорогая? Проходите и садитесь сюда. – Она указала рукой на кресло. Я вошла, и следом за мной зашла молоденькая девушка с подносом в руках. Она поздоровалась со мной и поставила поднос на столик. На нем стояли чашка, заварочный чайник и тарелка с бутербродами.

– Рита, девочка моя, принеси нашей гостье чашку.

Меня удивило, что Царица даже не спросила меня, буду ли я пить чай. Должно быть, она считала это само собой разумеющимся. Рита скрылась за дверью. Я села в кресло, а Царица сказала:

– Меня зовут Тамара Георгиевна. Я – хирург. Я только что закончила операцию и имею право на отдых… Попейте со мною чаю, это очень хороший сорт.

В комнату вернулась Рита, поставила передо мной чашку и выпорхнула за дверь.

– Так вы говорите, что расследуете смерть Виктора Чайникова? А что, это надо расследовать? – спросила Тамара.

– Есть сведения, что ядовитые грибы ему подсунули, – сказала я, а про себя подумала: в который раз я уже произношу эту фразу?

– То есть его отравили?! Вы это хотите сказать?

– Да. И еще надругались над его могилой.

– Это ужасно! Кто посмел это сделать?

– Именно это я и пытаюсь выяснить. Тамара Георгиевна, вы хорошо знали Виктора? – спросила я, наливая себе чай из пузатого горячего чайника.

Тамара Георгиевна искоса посмотрела на меня:

– Что значит: хорошо знать человека? Разве, видя кого-то исключительно на работе, можно его хорошо узнать? Я виделась с Виктором Васильевичем исключительно в клинике. Мы были коллегами, да, может, и друзьями, но только в рабочее время. А чем он занимался после работы, с кем дружил, как жил – ничего этого я не знаю.