Александр Скрягин - Тайная геометрия Страница 24

– Ты, Евгений, – не человек! – весело крикнул Феликс, поняв, что Карликов ему вмастил. – Ты – справочник научного работника! Ты – историческая энциклопедия!

Инженер Вергелесов скромно потупил базальтовые глаза.

Феликс ударил по столу последней картой и радостно произнес:

– Ну, все! В дураках ты, Максим Сергеич, дорогой! В чистых дураках! Иди за пивом! Многие хотели Феликса вниз отправить, да не у кого не получалось! – самодовольно тряхнул он рыжей гривой.

– А, чего это они так свою тему назвали-то? – отхлебывая пиво, равнодушным тоном спросил Ефим. – Может быть, они не расчетом траектории межконтинентальной ракеты занимались, а системой какой-нибудь антирадарной маскировки ракетной базы, а?

– Да, какая там антирадарная маскировка! – махнул рукой расстроенный проигрышем Максим. – У нас и специалистов-то никогда в лаборатории по этому направлению не было… Этим Новосибирский «Титан» занимается, еще Московское КБ «Луч», ну, может, еще кто… Электронная маскировка – не наш профиль…

– А чего же они себе такое название придумали? – не отставал Ефим.

– Ну, мало ли… Это ж не официальное название темы… Так, шутка! – нехотя поднялся со скрипнувшего стула могучий Карликов.

– Подожди! – вскинулся Феликс. – Подожди! Название-то со смыслом было! Я ж с ребятами разговаривал! Они говорили, смысл-то темы в чем? Уходя в четвертое измерение, ракета идет по невидимой трехмерным глазом траектории… Ну, вот как плоский муравей не увидел бы своего плевка, если бы ему удалось плюнуть в третье измерение, то есть в высоту над собой! Так и баллистическая ракета в четвертом измерении для обычного трехмерного глаза невидимой получается! Ей никакая система противоракетной обороны не страшна, раз ее не видно! Ее трехмерными локаторами обнаружить нельзя! Вот отсюда и название – «Шапка-невидимка!» Так что это название, – никакая и не шутка! Со смыслом название!

Ефим сидел молча.

Кое-что он начал понимать. И ситуация нравилась ему все меньше.

А в ушах у него снова неслышно гремел Ференц Лист. Только не первый концерт для фортепиано с оркестром, а второй – ля-мажор. Куда более грозный и суровый. Почти и не оставляющий надежд на то, что все как-нибудь само собой рассосется.

Не рассосется! – выбивал ударами клавиш ясновидящий Ференц Лист.

19. На дне

Проигравший Карликов отправился за пивом не один.

Исполняющего обязанности начальника лаборатории пространственных измерений решили сопроводить остальные сотрудники. Вместе с ними вышел из квартиры и майор Мимикьянов.

Пройдя десяток шагов, под матерой сосной они расстались.

Майор направился коротким путем по тропке, вьющейся между соснами в сторону проспекта науки. Сотрудники лаборатории – к магазину.

Но, как оказалось, расстались любители научных дискуссий совсем не на долго.

Не прошло и минуты, как Ефим, идущий по тропинке между соснами, услышал за своей спиной нарастающий топот ног.

Майор оглянулся.

Прямо на него летела лаборатория пространственных измерений во главе со своим могучим руководителем. Майор инстинктивно шагнул с дорожки на усыпанную иголками землю.

Лаборатория стадом слонов пронеслась мимо.

Майор посмотрел им вслед, а затем, в ту сторону, откуда лаборатория бежала.

То, что он увидел, ему очень не понравилось.

Метрах в двадцати двигалась массивное темное животное с десятком голов. Одну из них майор сразу узнал: она принадлежала «мусорному баку». Совсем недавно под дулом пистолета он вел майора к Спиридону Кирпатому.

Многоголовое чудовище стремительно надвигалось.

Инстинкт бросил майора вслед своим убегающим друзьям.

Убегающую группу замыкал рыжегривый Феликс.

Майор догнал его быстро.

– Максим! Давай в овраг! – крикнул Феликс возглавляющему бег Карликову.

Исполняющий обязанности начальника лаборатории резко свернул в сторону и вломился в густые кусты. Сразу за кустами начинался крутой спуск вниз.

Скатившись в овраг, друзья пробежали еще сотню метров и, наконец, остановились, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам.

– Ну, мужики, вас на минуту нельзя оставить… – с трудом переводя дыхание, сказал Ефим. – Чего вы убегали?

– Феликс, зачем ты этому быку сразу в морду-то залепил? – не отвечая Ефиму, повернулся Карликов к младшему научному сотруднику. – Ну, сделал замечание и хватит! Нет, сразу руки распускать! Теперь вот, сиди в овраге…

Феликс, конечно, сразу вскинулся:

– Так, он же, парнокопытный, без очереди влез! Наши бутылки взял! А больше светлой «Сибирской Короны» и не было! Только «Праздничное» оставалось! Ты же сам, Максим, говорил, «Праздничное» не бери, они туда сахар кладут! Пить противно! Да, и откуда ж я знал, что у него дружбанов за углом целая стая!

– А, надо было знать, если уж решил руки распускать! – назидательным тоном начальника заметил Карликов.

– Максим Сергеевич, – неожиданно поддержал рыжего Женя Вергелесов. – Феликс не виноват. Этот сундук ему на ногу наступил! Я видел! Что же, спасибо ему за это нужно было говорить?

Карликов только махнул рукой:

– Ладно! Куда это мы попали-то?

Феликс поняв, что разбор его поступков, имевший следствием такое неожиданное продолжение, закончен, загорелся рыжим пламенем:

– А вот сейчас дойдем до конца оврага, поднимемся и окажемся у нашей родной «Топологии», только со стороны хоздвора! Это – совсем рядом, пару минут ходьбы, не больше! А оттуда до твоего дома, Сергеич, рукой подать! Так что, мы это даже очень удачно попали!

Сотрудники лаборатории и примкнувший к ним майор двинулись по дну оврага, заросшему кустами лесного орешника – лещиной и диким миндалем – бобовником. Весной его цветы выступали над краями оврага нежной розовой пеной.

Но меж кустов все-таки можно было обнаружить тоненькую нитку тропинки. Кто ее проторил – даже трудно было себе представить, но она оказалась кстати. Теперь процессию возглавлял Феликс.

Края оврага находились высоко над головой. Здесь стояла полная, словно бы, космическая тишина. На дне глубокой расщелины вкусно пахло грибами и грустно – осенью. На поверхности земли еще и следов ее не было, а здесь уже ощущалось ее скорое наступление. То тут, то там в зеленой стене покачивалась, будто приветствуя идущих, растопыренная ярко-желтая ладонь кленового листа или дразнил их багровым огненным язычком своего вытянутого листика рослый бобовник.

Беглецы шли друг за другом, отводя от лиц упругие ветки и тонкие нити стеклянной паутины.

Неожиданно Феликс остановился так резко, будто угодил обеими ногами в капкан.

Вслед за ним, поочередно ткнулись в спины друг другу и остальные участники немногочисленной процессии.

– Чего встал, как турист перед клозетом? – задал Феликсу вопрос руководитель лаборатории и вытянул шею вперед.

Попытался выяснить это и майор.

Приподнявшись на носки, он устремил взгляд над плечами научных сотрудников и увидел: поперек узенькой тропинки стоял голубой кузов автомобиля с выбитыми стеклами. Капот и багажник машины скрывались в кустах.

– И как это она сюда заехала? – удивился Карликов.

– Сверху, наверное, сбросили, – предположил инженер Вергелесов. – На свалку везти не захотели.

– Вот народ: только бы везде мусорить! – осуждающе качнул рыжей головой Бобин. – Что стоим-то? Вперед?

Идущие по дну оврага начали продираться сквозь кусты, обходя загородившую тропку груду метала. Майор заглянул внутрь. На заднем сиденье рядом с кучкой высохших листьев лежала на боку красная женская туфля. Ее длинный тонкий каблук с металлической набойкой на конце словно бы целился в того, кто заглядывал в пустой проем окна.

Неведомой историей пахнуло на Ефима из бесколесого автомобильного кузова. Какой не разобрать. Как не прислушивайся к подсознанию: то ли любовным романом, то ли драмой, то ли преступлением. Не понятно. Но что-то было, было… Теперь уже не узнаешь… А почему-то хочется… Любопытно. Хотя, мало ли сюжетов каждое мгновение происходило, происходит и будет происходить на свете… А, вот, как-то попала в него неслышным выстрелом опрокинутая на бок лактрованная женская туфля. Как хочется узнать, с чьей ноги она слетела, что этому предшествовало и что последовало потом?…

Ефим тряхнул головой, сбросил наваждение неизвестной истории и, стараясь не порвать рубашку об острые сучья, полез дальше.

Выдравшись из веток, беглецы снова оказались на тонком канате тропинки, зажатой зелеными стенами кустов.

Но теперь она стала еще уже. Местами дорожка совсем терялась в плотном море зелени.

Обещанные Феликсом две минуты пути давно прошли. И еще две минуты.

И еще.

Овраг не кончался.

Нить тропки превратилась в пунктир. Покрытые кустами стены оврага теперь уходили вверх почти отвесно. Выбраться по ним на поверхность земли казалось невозможным.

– Феликс! – мрачно произнес Карликов. – Ты говорил, две минуты! А мы уже, самое малое, пятнадцать топаем! Когда этот овраг кончится-то?