Сергей Лукницкий - Выход из Windows Страница 24

- Ты по деревьям лазить умеешь? - спросил он Галю.

- Нет. Не умею. И я в юбке! Может, поищем лаз?

- Давай, ты в эту сторону, я в ту, только недалеко!

Они разошлись в разные стороны от ворот.

Тихо было в лесу, хруст веток под их ногами раскатывался по пространству, словно то была яичная скорлупа. Вспархивали невидимые птицы, аукали, ругались, наверное. К лицу липла тонкая паутина, соединявшая ветки.

Братченко прошел метров сто и обнаружил за проволочным ограждением поворот. Посветив фонариком вперед вдоль забора, он заметил человека, метнувшегося в сторону от светового круга.

От ужаса кудри на его голове встали спиралевидным дыбом, все внутри похолодело. Братченко сглотнул и прижался к сетке. Стал шарить фонарем по кустам и деревьям. Может, показалось?

Нет, вот снова от дерева к дереву мелькнула чьято тень.

- Кто здесь? Стой, стрелять буду, - пробубнил Братчеико очень тихо, словно повторял заученное стихотворение. - Выходи!

Из глубины леса донесся удаляющийся хруст веток. Шорох вскоре затих, а в чащобу свет фонарика уже не пробивался.

Братченко повернул обратно и стремглав бросился догонять Галю.

Он нашел ее лежащей недалеко от ворот, издали увидел, потому что свет "взлетной полосы"

освещал некоторое пространство вокруг. Братченко показалось, что Галочка не шевелится. Бросившись к ней, он стал тормошить, едва сдерживая крик. Галя неожиданно повернулась на спину и вздохнула. Что такое? Уж не спит ли она?

Вдруг над самым ухом Братченко услышал свою фамилию. Мурашки пробежали по телу, он боялся поднять голову.

- Братченко, - снова позвали его шепотом, - это вы здесь шатаетесь, как медведь-шатун? Кто это с вами? Чем вы вообще там занимаетесь, в непосредственной близи от основ демократии?

Серафимова стояла в проеме приоткрытых ворот и изо всех сил старалась дошептаться до помощника.

- Нонна Богдановна! - Братченко выпрямился и громко засмеялся. - А мы тут ваше задание выполняем.

- Тише вы! - прошипела она. - Какое задание? Я вам этого не задавала.

- А кто вам ворота открыл, Нонна Богдановна?

- Они открыты были, перед вами же кортеж проехал. Что это с вашей подружкой?

Тем временем Галочка приходила в себя. Она тоже увидела в темноте леса мелькнувшую светлую куртку, поняла, что здесь не одна, и недолго думая упала в обморок. Теперь она лежала на холодной земле, облокотившись на какую-то кочку, и блаженно улыбалась.

- А вы пешком? - спросила она первым делом.

- Машина на соседней аллее. Здравствуйте, Галочка.

Серафимова вежливо не проявила ни сарказма, ни любопытства по поводу присутствия секретарши Финка.

- А теперь тронулись! - скомандовала она и мотнула головой.

- Спасибо, я уже тронулась, - ответила Галочка, и вспотевшему от страха и беготни Братченко пришлось еще раз отнести ее тело в машину.

Серафимова и Братченко пошли в глубь территории рядом со световой дорожкой, в низине, где их не могли заметить. По дороге Витя изложил Нонне Богдановне суть своих похождений, достигнутые результаты и особо отметил содержание беседы с писателем Буденным. Фипк, оказывается, был на даче во вторник вечером. В понедельник дачу посетила дама, а сегодня, то есть в пятницу, мужчина.

Вскоре за низенькими жидкими елками показался огромный корпус, похожий на московский кинотеатр. Возле него стояли недавно приехавшие машины, а в окнах на втором этаже, в глубине балкона, видны были движущиеся люди. Далековато было до здания, никаких звуков не долетало. Но двоих людей в освещенном этаже Серафимова все-таки различила. Это был сам хозяин дома Семен Мошопко и девушка, едва достающая до его плеча, поэтому была видна только ее голова, прислонившаяся к отцовскому плечу.

Это, вероятно, и была его дочь Катя.

- Нонна Богдановна, а задание-то по части Мошонки выполнено, - довольно сказал Братченко.

- Это почему же?

- Посмотрите, тут гектаров пятьдесят вокруг заасфальтировано, там плиты, там кафель, нету ни одного земельного участочка.

- Похоже, вы правы Витя. Пошли назад. Нечего тут светиться. Постойте... - Серафимова уцепилась своими длинными острыми коготками в рукав Братченко. - Выходит кто-то.

Из подъезда вышли трое людей: один из них, самый высокий, оказался хозяином, он провожал какого-то гостя. Гость сверкнул плешью, его немалые габариты привели Серафимову к заключению, что это Овечкин. Она только ждала, когда тот повернется к свету.

- Вы в санатории не были еще? Я имею в виду на земле Овечкина.

- Нетеще, сейчас съезжу, - ответил Братченко.

- Вместе поедем, а вот этот товарищ дорогу покажет.

До Серафимы и Братченко донеслись слова Семена Филимоновича:

- Ты понял меня? Прикрывай на время свою лавочку.

- А может, контрдезу пустить?

- Я тебе про Фому, а ты мне про Ерему. Я говорю: не про товарно-денежные отношения тебе сейчас думать надо, а где этого сукина кота искать с документами.

- А-а, понял, - сказал толстый и добавил, уже садясь в машину: - Мое почтение.

ЛИЦОМ К СВЕТУ

Овечкин так и не повернулся лицом к свету, но Серафимова, уже допрашивавшая господина директора "Универмага" вчера, узнала его. На допрос Овечкин явился в смешливом настроении.

Улыбался. Готов был острить на каждую реплику следователя. Окомплиментил всех, кто находился в комнате, вплоть до мух.

- Вы можете рассказать, где вы были в момент убийства Адольфа Зиновьевича Финка? - спросила Серафимова, но Овечкин на подковырку не попался.

- Во сколько?

- С шести до восьми вечера во вторник.

- Я был... я был... А что, я уже подозреваюсь?.. Я был во вторник... да в клубе же, конечно. У меня по вторникам бассейн, баня...

- Где находится ваш клуб?

- В бывшем Минрадиопроме, здесь, на Тургеневке. Это же недалеко отсюда. Один разбогатевший завхоз организовал. Да так культурно, наслажденье в европейском стиле. А баня - в турецком... С девочками и банщиками-массажистами. Все законно, заметьте.

- Вас кто-нибудь видел в клубе? - вмешался Братченко, на что Овечкин ответить не смог, так как покатился со смеху и прямо-таки до слез был растроган наивностью вопроса.

Серафимова проверила. Во вторник Овечкин действительно был в бане, куда приехал еще и Мошонко на полчаса: расслабиться после выступления на заседании своего ведомства.

Похвалов? Похвалов тоже был в бане, приехал вместе с шефом, потом поехал на дачу, откуда его и вызвал Братченко на место убийства. По всем подсчетам, Похвалов не мог находиться в момент убийства в квартире Финка. Убийство произошло в тот момент, когда Похвалов как раз подъезжал к Переделкину. По времени с момента выхода из бани-клуба до звонка Вити на дачу получалось, что Похвалов на всех парах, за сорок минут, пролетел от Тургеневки до Переделкина через всю Москву, минуя "пробки". Нет, никак не мог он еще и на Солянку заехать.

На проходной закрытого некогда ведомства, с почтением к высокопоставленным гостям, дежурные показали Серафимовой журнал посетителей, да и сами они работали тогда в смену, всех вспомнили. Следователю продемонстрировали и сауну, и бассейн. Заведующий сауной заверил Серафимову в точности показаний Овечкина и вахтеров, а также устроил внеплановый сеанс бесподобного массажа за сто рублей. Серафимова взяла телефон.

На ее вопрос, о чем Овечкин разговаривал с Финком за обедом, тот ответил, что это был обычный обед. У него в гостинице "Октябрьская" своя торговая точка, да и кабинет, то есть номер под кабинет он там снимает. Финк приезжал обедать в "Октябрьскую" всегда, когда у него было время и желание обедать. Кухня отменная, домашняя - с его-то язвой. За обедом болтали о политике.

- Официанты ресторана заметили, что вы оба были чем-то возбуждены, говорили на повышенных тонах?.. - сказала Серафимова, пуская в Овечкина дым от своей сигареты.

- Так мы же о нашей, о российской политике говорили! А о ней можно только на повышенных...

- Как прошел этот день у вашего референта Натальи Леонидовны Похваловой?

- А никак не прошел, она в девять часов пришла, а в десять ее муж забрал.

- Сам забрал? Заезжал?

- Я лично не видел, но понял по разговору, что заезжал.

- Он не заходил к вам? В каких вы были отношениях?

- Мы вместе мылись в бане - выходит, в близких.

- Не остроумничайте. У вас нет сведений о его теперешнем местонахождении?

- Никаких абсолютно! - воскликнул Овечкии.

Сам он весь день, за исключением обеда с Финком, был на работе. Это подтвердили водитель, персонал универмага и случайные свидетели, вроде компаньонов, приезжавших к нему на переговоры...

Машина вывернула на дорожку, освещенную лампочками, и промчалась мимо Братченко и Серафимовой. Они были уже на подходе к воротам, но на сей раз ворота перед ними автоматически закрылись. Пришлось бы залезать на дерево, если бы Серафимова не попробовала приподнять сетку снизу. Та немедленно отстала от земли, и Ноина Богдановна пролезла на волю первая, Братченко любезно придерживал сетку над землей.