Александр Егоров - Колеса фортуны Страница 24

«Идиот. Идиот, — повторял я про себя. — Что ж я с ними не пошел».

Но все в автобусе смеялись. «Ну ты даешь, пацан, — говорил Макс. — Только откинулся, и сразу за старое». «Меня как будто что стукнуло, — оправдывался Мишка. — И продавщица вроде отвернулась». «Тонька отвернется, как же, дожидайся, — возражала какая-то из девчонок. — У нее даже жевачки не сп…здишь». «Ну, я же не знал», — отвечал Мишка. Девчонки приставали к Шерифу, но тот не поддерживал разговор. Он сидел один и внимательно смотрел назад, на убегавшую из-под колес дорогу.

Всемером в салоне стало тесно. И вот уже темненькая Наташка сидела на коленях у Макса, а рыжая, с веснушками, которую звали Ирой, обнимала за плечи Мишку. Шериф оставался невозмутимым. А Костик перебрался ко мне вперед.

— Не могу я с ними сидеть, — сказал он. — Ты смотри, не тряси их сильно, а то они там кончат.

Время от времени я посматривал в зеркало и только жмурился.

— Я даже не видел, как Шериф торгаша отрубил, — сказал Костик вполголоса. — Оглянуться не успел, а он уже в отключке.

— Да уж, — откликнулся я. — Это был реальный нокаут. А вот продавщица могла и номер запомнить.

— И я про это думаю, — признался Костик.

— Пит, ты бы съехал с трассы, — предложил Шериф. Он, видимо, размышлял о том же. — Догонят ведь, хреново будет.

Километра через полтора мы увидели поворот на какую-то грунтовку. Перед ним висел указатель: «Приветное». Я уже хотел ехать прямо, но Наташка встрепенулась: «Вот, вот, не проедь, это же к нам в поселок дорога! Нам же Макс обещал!» — «Вот пусть Макс и везет», — пробормотал я, но все же свернул. Приветное. Надо же. А при царе было, наверно, какое-нибудь Рассупонево. Блин, вот ведь совковая фантазия.

На грунтовке атмосфера сзади стала накаляться.

— Пит, останови где-нибудь, — сказал Макс хрипло. Потом откашлялся и кое-как продолжил: — Трясет слишком.

— Уж лучше мы выйдем, — сказал Костик.

— Пацаны, чего вы обижаетесь, — донеслось сзади. — Мы не это имели в виду.

— Дурак, что ли? — Наташка сделала вид, что сердится. — Пусть они выйдут.

Я резко нажал на тормоз. Выключил мотор и вынул ключ. «Успехов», — бросил я. Костик тоже соскочил на землю, хлопнул дверцей и отошел в сторонку. Шериф вылез вслед за нами с упаковкой пива под мышкой.

— А сам куда смотрел? — спросил у меня Шериф.

— Мимо.

— Уступил место пассажирам и инвалидам?

Я сплюнул.

— Мы со Светкой поругались, — зачем-то сказал я.

— Я слышал.

Костик тем временем вернулся из кустов.

— Вот чего я на самом деле хотел, — с усмешкой сказал он.

— И что? Получилось сразу? — спросил Шериф.

Костик пожал плечами.

— Да, мужики, — произнес я. — Надо будет запомнить село Приветное. Гостеприимные люди там живут. Я бы сказал — радушные.

— Я бы пивка попил, — сказал Костик. — Трофейного.

— Малчишка, — проговорил Шериф с сомнительным акцентом. — Гаспадын Джявадов тэбя не полубит.

— А он не в его вкусе, — я обхватил Костика за плечи, тот вырвался:

— Кто не в кого?

— Ты ни в кого, — засмеялся я, и мы слегка погонялись друг за другом по кустам. Потом Костик отобрал у Шерифа упаковку пива, с трудом разодрал толстый полиэтилен и раздал по банке.

— Точно, я тоже глотну, — сказал я. — Пусть теперь Макс за руль садится.

— А ты, значит, вместо него? — предположил Костик.

— Вот уж х…й. Первым или никаким.

Костик покивал.

Так и получилось. Через полчаса встрепанный Макс вел машину. Уставший от переживаний Михаил лежал на заднем диване, положив голову Ирке на колени. Я протянул руку и погладил Наташку по щеке, сказал: «Не плачь, замерзнешь». Врал я все. Конечно, я хотел. И даже очень. Да и они это видели. Но теперь было нельзя, они это понимали тоже.

Наконец впереди показалось Приветное. И еще кое-что.

На обочине стоял милицейский «уазик». Из него вышли сразу трое. Мешковатый деревенский сыщик, лейтенант, как-то однозначно указал нам на обочину. Макс напрягся (это было видно даже со спины) и остановил машину. Оставалась надежда, что это простая проверка. Она угасла, когда из машины показался ИЧП Джавадов. Под глазом у него был обширный синяк.

— Это они, они, — закричал ИЧП. — Вон тот меня биль. Второй вороваль. Третий рядом стаяль!

— Да у них тут и девушки-красавицы, — заинтересовался лейтенант, открыв дверь. Мне почему-то показалось, что эти девушки хорошо знакомы лично ему. Впрочем, хрен его знает, подумал я. А лейтенант начал следствие:

— Девушки тут зачем? Принуждение к вступлению? Ну-ка, живенько даем объяснения! Принуждали?

— Да на самом деле нет, — как-то принужденно отвечала Наташа.

— Да или нет? Быстро отвечать.

— Ну, принуждали, — сказала Ира.

— Не слышу. Значит, имело место насилие?

— Насилие.

— Та-ак. Изнасилование не-со-вер-шен-нолетних, — смакуя слово, произнес лейтенант. — Это хорошо. На зоне у вас будет много друзей. И по малолетке не проскочите, так ведь?

Двое маячили за его спиной, ожидая команды. Но лейтенант все что-то тянул. Он рассматривал Шерифа:

— Плюс ко всему, нанесение тяжких телесных. И кража. Остальное, как говорится, приложится. При-ло-жится. Это мы вам устроим, голубки залетные. И на зоне вас тоже приголубят. Это и к бабке не ходи.

— Моя фамилия Островский, — сказал сзади Мишка. Он уже не лежал, а сидел и напряженно вглядывался в милиционера. — Мой отец — Островский Борис Николаевич.

— А моя фамилия — Иванов. Ну и что с того? — спросил лейтенант. «Он редко смотрит телевизор, — решил я. — Оперативная работа отвлекает».

— У нас дом в Волкогонове, — уточнил Мишка.

Лейтенант сощурился на него:

— А, так значит, из молодых, да ранних. Волкогоново? Замечательное место. Сосны, речка. В Мордовии, я тебе скажу, климат чуть похуже. Бывал в Мордовии? Будешь.

— Я могу сделать звонок?

— Нет, вы только гляньте. Фильмов насмотрелся. — Тут лейтенант не удержался и все-таки выругался по-колхозному. — Есть другой вариант. Сейчас едем в отдел, сажаем вас в камеру. До выяснения. Митрохин, за руль.

Это он сказал сержанту. Сержант подвинул Макса и взялся за рычаг.

— И попробуйте только у меня пальцем шевельнуть, — приказал на прощание лейтенант, захлопнул дверцу нашего автобуса и проследовал в свой «уазик». Джавадов — за ним. Он еще что-то говорил лейтенанту на ходу, тот похлопывал его по плечу. Мы тронулись. «Уазик» конвоировал нас, идя сзади в кильватере.

— Сидеть тихо, — сказал сержант. Мы и так молчали, подавленные. Молчали и девушки. Теперь-то отчего же не помолчать, все уже сказано. Мне было противно на них смотреть. «Мне-то хоть изнасилование не пришьют, — помимо воли подумал я. — И все равно — прощай, папа. Сбились с пути истинного, не доехали».

Шериф был мрачен. Макс побледнел так, что стали видны веснушки на лице.

Я взглянул на Мишку, а он на меня. А потом он запустил руку в карман куртки и как-то буднично достал оттуда черный мобильный телефон, предмет гордости бандюганов и прочих хозяев нашей так себе придуманной жизни: до этого он никогда нам его не показывал. Костик и девчонки смотрели на это чудо, расширив глаза. Телефон был складной, с короткой торчащей антенной. Он нажал на нем только одну кнопку. Подождал. Затем, приложив трубку к уху, произнес:

— Папа. Нас арестовали. Везут в местный отдел. Поселок Приветное. Да. Поскорее.

Сержант заматерился, тормознул, оглянулся, но было поздно. Мишка уже спрятал трубку и выглядел теперь обессиленным и усталым, как будто и последняя его жизнь уже подходила к концу: game over. В какой это игре, Костик рассказывал, можно было звать на помощь волшебника? Не помню. Тоже какой-то дурацкий квест.

— Ох…еть, у этих мобила, — докладывал сержант по рации. — Вызвали отца своего. Чего? Чего? А, все, понял.

И обернулся к нам:

— Мобилу — сюда. С отцом — так и быть, поговорим. Ежели ему будет что сказать. Такое дано указание.

Мишка передал ему телефон. Сержант, не забывая крутить баранку, принялся его рассматривать. «Моторола, епт, — бормотал он. — По цене мотороллера».

— Была дороже, — равнодушно сказал Мишка. Девки синхронно вздохнули. Даже Шериф поднял брови удивленно.

Мы подъехали к деревянному дому, выкрашенному казенной зеленой краской. «Отделение», — понял я. Из «уазика» к нам вернулся лейтенант. Он был рассержен.

— Значит, папу привлекли? Как девушек наших трахать да руки распускать, это сами, а как чуть что — так папа?

— Мой папа — адвокат, — проговорил Мишка. — Он имеет право.

— Право, лево, — слегка поскучнел милиционер. — Ладно. Ждем папу. Считайте, вам свезло. В КПЗ как раз… полы моют. Поэтому сидеть здесь.

— И нам тоже? — спросила Ирка.

— И ты сиди. Ты — наш вещдок, поняла? — лейтенант ухмыльнулся. — Разберемся, к мамке пойдешь. Я вот ей сообщу.