Подвал с секретом - Алексей Макеев Страница 24

Гуров сел в машину и выехал со двора. Он еще не решил, стоит ли обращаться к владельцу автомагазина, но на заметку адрес взял. Тот факт, что располагался он в том же районе, откуда уехал Паранин, показался ему значимым. «Сгоняю в Мякинино, потом и в магазин заскочить можно», – решил он. И снова его планам не суждено было сбыться. Два квартала не проехал, как зазвонил телефон. На связь вышел Крячко. Лев съехал на обочину, заглушил двигатель и только после этого ответил на звонок.

– Лева, бросай все! – Возбужденный голос рвал барабанные перепонки. – Похоже, мы нашли его!

– Спокойнее, Стас. Объясни, в чем дело и куда гнать.

– А вот это самое интересное. Угадай, куда переехал Леонид Зуб три месяца назад?

– Загадками не говори, знаешь же, я этого не люблю, – осадил его Гуров.

– Ладно, ворчун, слушай хорошие новости. Да не забудь потом, кто тебе их добыл, – сдался Крячко. – Приехал я в Мытищи, пошел на квартиру Зуба, а соседи мне и выдали: уехал, говорят, ваш уголовничек. Квартиру продал и уехал. Три месяца как люди живем, ни пьянок, ни гулянок. Ну, я к участковому. Куда, мол, Леонида Зуба подевали. Он в базе покопался и на листочек мне адресок Зуба срисовал. Взял я его в руки и обалдел! В Локотне наш Зуб обосновался. Усекаешь?

– Локотня – это же деревня, возле которой у Паранина дача, – задумчиво протянул Гуров. – Возможно, всего лишь совпадение. А может, и нет, проверять надо.

– Даже не начинай! – уловив настроение напарника, выпалил Крячко. – Таких совпадений не бывает, Лева. И ты не хуже моего это знаешь. Выбрасывай все сомнения из головы и дуй в Локотню. Я тоже туда еду. Лева, это удача, поверь мне. Машина, судимость, местность – все совпадает. Наш человек, точно тебе говорю.

Спорить Гуров не стал. К чему? Проверять все равно придется, так почему не сейчас? Он бросил телефон на пассажирское сиденье, снова завел двигатель, скорректировал направление и поехал в Локотню.

Душный подвал притягивал, как магнит. Как давно он вернулся со своей «прогулки»? Понять невозможно, солнечный свет сюда не пробивается, а внутренний счетчик времени здесь не работает. Время будто замирает. Нет, не замирает – растягивается и сжимается одновременно. Одна минута здесь длится как год, а час порой пролетает, словно мгновение. Отчего так выходит?

Он знал отчего. Мозги подгнили, вот отчего. По этой же причине он полдня проторчал на автостанции. Если бы не бабешка в темных очках и платке, он снова сделал бы то, чего делать не следует. Но бабешка спутала все карты. Зачем она туда приперлась? Одного из клиентов высматривала? Не может поверить, что ее, такую холеную кобылку, мужик может просто бортануть? Скорее всего. А что, если она высматривала его? Что, если она все знает?

Нет, не может этого быть. У такой тупой курицы мозгов не хватит вычислить его схему. Ни у кого мозгов не хватит, даже у того хлыща, что за ней прикатил. Кто он ей? Брат, друг, бывший любовник? Скорее всего брат, вон как заботливо в машину подпихивал. А она совсем сомлела. Еще бы! Столько времени на солнцепеке без глотка воды. Он следил, знает. Глаза у ее провожатого – огонь. Чуть-чуть его не зацепил. Если бы о бабешке не думал, наверняка засек бы. Хотя…

Мысли отвлек зуд в ладонях. Последнее время кожа чесалась все сильнее и чаще. Может, заразу какую-то подцепил от клиентов? Или в земле много возился. Пришлось в аптеке мазь купить, так зуд допек. Мазь помогала лишь на короткое время, потом все начиналось снова. Когда сидел в подвале, было терпимо, но там, наверху, этот зуд просто сводил с ума.

– Долго я так не выдержу, – объявил он вслух сам себе. – Надо что-то придумать. Срочно.

А что тут придумаешь, кроме проверенного способа? Но сейчас выходить опасно. В Лотошине труп нашли, тот клиент все-таки «дал дуба». Зря он его выкинул, только внимание привлек. И как это он так просчитался? На вид мужик крепкий, без изъяна. Самое то для его нужд, и вдруг такое. Когда задыхаться начал, он еле сдержался. Инстинкт самосохранения, видать, сработал, иначе не сидеть ему сейчас в любимом подвале.

– Хорошо еще, крюк дал, подальше от дома увез. – Он снова заговорил вслух, общение с самим собой вошло уже в привычку. – Может, место новое найти? Переместиться на пару десятков километров, и все путем будет? Черт, делать что-то надо, скоро и эти посиделки не помогут. Что тогда? На дорогу выходить?

Нет, на дорогу он выходить не будет. Скорее сам себя покалечит, вон какие борозды от клинка на ладонях. Заживать еле успевают, а все потому, что клиент крепкий давно не попадался. Обмельчал нынче народ, одряхлел. И осторожный стал. Даже халява, и та не всегда срабатывает. Бояться за свою шкуру стали. А чего там беречь, у каждого второго жизнь беспонтовая. Тянут лямку, а зачем, для кого? Неизвестно.

Вот раньше была жизнь… Планы, намерения, цели, проекты… Мечты, желания, замыслы… И почти все успевали осуществить. И удовлетворение получали, жесткий кайф, легкий драйв, кому что приятнее. Сейчас не то. Люди жить стали как сосиски: либо в морозилке околевают, либо в кипятке скручиваются. И то, и то – не круто. До недавнего времени и он так жил. Ел, спал, в огороде копался, с дружками о бабах трепался. Вроде и живет, а кайфа нет. Потом все изменилось. В один момент.

Этот день он помнил до мельчайших подробностей. Специально в памяти воскрешал, чтобы снова и снова насладиться тем кайфом. И ведь насладился. Только кто знал, что на этот кайф, как на героин, с первой дозы подсаживаются? Он подсел, и подсел капитально. Сейчас бы остановиться, бросить, но как? Жить без этого уже совсем невмоготу.

– А жить-то хочется. Теперь сильнее, чем прежде. Поэтому надо что-то придумать, пока до смерти себя не изрезал.

Последнюю фразу он произнес неспроста. Острый нож снова начал полосить по земляному полу, прочерчивая глубокие борозды. По спине побежали привычные мурашки, а это означало, что, пока до крови не дойдет, он уже не остановится.

– Да и хрен с ним! – Он подтянул лезвие ближе к